— Кейси просто переживает.

Голос звучит виновато. Стоп. Что? Почему он оправдывается? Бен готов постучаться головой о стену. Почему он должен оправдываться за то, что лучшая подруга не доверяет его новому соседу? Учитывая их прошлое, нельзя было ждать от девушки иного поведения. Хорошо, что родители не звонят каждые полчаса, желая убедиться в безопасности сына. Каждодневные разговоры и так напрягают.

Видимо, Майк тоже это понимает. Он допивает свой чай одним большим глотком. Ставит кружку на столик для ноутбука, отрывает взгляд от экрана и интересуется:

— Что-то еще?

Бен качает головой. Забирает пустую кружку и уходит. Он несколько минут тратит на игру со светящимся смесителем, пока моет посуду. Бен стоит на кухне и прежде чем понимает зачем, он говорит то, чего никогда от себя не ожидал. Его голос в тишине квартиры звучит слишком громко. Зато он уверен, что будет услышан.

— Завтра ужин на мне.

Он не станет говорить, что готовить, скорее всего, все равно придется Майку, потому что Бен не сможет сделать ничего серьезнее яичницы и не спалить при этом добрую половину квартиры. Тина научила его печь пироги и печенье, но приготовить достойный ужин он пока не мог. Нет, ему не стыдно. Он только начинает самостоятельную жизнь. Нужно время, чтобы научиться быть взрослым.

***

Эти несколько дней пролетают незаметно. Майк постоянно задерживается на работе с утра до позднего вечера. Если он не на работе, то сидит в комнате за компьютером. Бен приносит ему чай. Черный, с двумя ложками сахара. Получает благодарную улыбку, ждет, сидя на краешке кровати и болтая ногами в воздухе, пока кружка опустеет, забирает ее и уходит. Он не чувствует себя неловко, не чувствует себя лишним или использованным. Его никто не просит об этом. Бен просто пытается быть… благодарным.

Хантеру явно пришелся по нраву новый дом. Он почти не просыпается по ночам и с интересом обследует взглядом новую территорию, когда отец таскает его по квартире. Бен успешно развивает в себе навыки кулинарии. Шеппард выглядит довольным и еще ни разу не отравился, поэтому Бен начинает готовить каждый день, освобождая от этой обязанности вечно занятого Майка.

Он как раз закончил натирать специями куриную грудку, как за окном раздается жалобное гудение. Бен с ужасом наблюдает, за Кейси, паркующейся рядом с его машиной, которую Майк уже успел пригнать от дома Хадсонов. Кто вообще пустил ее за руль? С пассажирской стороны вываливается Кеннет. Буквально. Задницей на землю. Судя по бешеному взгляду и встрепанным волосам, он задается тем же вопросом. Вряд ли ему нравится, как водит его девушка, которая выглядит до неприличия довольной. Раздается писк звонка. Бен открывает дверь, быстро проверяет, не проснулся ли Хантер, и возвращается к гостям, ругающимся на лестнице.

— Я больше не пущу тебя за руль, сумасшедшая! — зло шипит Кеннет.

— Разбудите мелкого, сами будете его укачивать, — строго предупреждает их Бен, пожимая протянутую руку.

Он обнимает улыбающуюся Кейси. Отбирает у нее торт и уносит на кухню. Бен знает, что подруга пьет черный сладкий кофе, а Кеннет вроде как зеленый чай. Они настолько разные. Как им вообще удается быть вместе и выглядеть такими счастливыми? Бен не завидует. Может быть, только самую малость. В любом случае, это не мешает ему радоваться за друзей.

— Ничего себе квартирка, — выдыхает она, — А мы ютимся в одной комнатке!

Девушка обиженно дует губы, расхаживая по кухне-гостиной. Она с интересом рассматривает картины старшей сестры Шеппарда. Бен тоже сразу заметил их. В прошлый его приезд, стены были пусты. На одной картине изображены колокольчики, а на другой — пейзаж дождливого Чикаго. Он почему-то думает, что вторая картина была написана Хоуп после расставания со своим парнем, то есть в момент ее переезда в эту квартиру.

Прекрасные, чувственные картины ненадолго привлекают внимание мисс Мартин. Кейси направляется к комнатам. Дергает за ручку одну из дверей. Бен прижимается к ней плечом, не давая открыть.

— Это комната Майка, — объясняет Бен.

Кейси кивает. Она почему-то думала, что Майкл будет запирать свою комнату, когда его нет дома. Вслух она ничего не говорит. Толкает другую дверь и проходит внутрь. Девушка застывает посреди комнаты точно так же, как и Бен несколько дней назад. Олсен за ее плечом присвистнул. Кейси обводит взглядом пространство вокруг.

— Ничего себе! — шепчет Мартин, — И ванная отдельная!

Кеннет закрывает лицо ладонью. Их квартирка на самом деле не так плоха, просто Кейси любит ко всему придираться, и оба парня это отлично знают. Бен лишь пожимает плечами, пока подруга кружит по комнате. Кейси — талантливая художница, она просто не могла не заметить мольберт, стоящий у окна.

— Ты уже рисовал?

— Ни разу не садился за него, — честно отвечает Бен.

Мартин настороженно оглядывает друга. Она помнит, когда Майк… обидел его, Бен не рисовал четыре месяца. Больше таких перерывов у Хадсона не было: ни до, ни после. Ей кажется, что сейчас он говорил не конкретно об этом мольберте, а вообще о рисовании в целом.

Парень ловит ее взгляд. Ему осточертели жалость и всеобщее понимание. Он сбежал из дома, чтобы на него так не смотрели. Майк на него так не смотрит. Если Хадсон его бесит, тот вскидывает бровь и смотрит на него как на говорящую блоху — снисходительно, вплоть до презрительности, но никогда — с жалостью. Никогда.

Они сидят за столом на кухне. Кейси привычно болтает обо всем на свете. Парни рта раскрыть не успевают, молча слушают уютную болтовню, кивая в нужных местах. Бен и не думал, что так соскучится по ней. Когда жизнь всячески издевалась над ним, Кейси неизменно была рядом, заряжала своим позитивом и поддерживала во всех трудных ситуациях. Бен смотрит в искрящиеся голубые глаза и улыбается. Он не представляет свою жизнь без нее. Без них обоих.

Из комнаты раздается плач. Бен устало прислоняется головой к столу. Кейси подскакивает на стуле, порывается бежать по направлению спальни, из которой доносится крик, но останавливается. Смотрит неуверенно, будто спрашивая разрешения. Бен машет рукой, мол, давай, иди. Кейси убегает. Бен с облегчением выдыхает.

— Так, значит, вы с Шеппардом теперь вместе?

Кеннет ковыряет ложкой кусок торта. Бен стоял у плиты, следил за жарящейся картошкой. Он как раз делает глоток чая, когда Кеннет задает вопрос. Вода шипит на раскаленной сковороде. Бен вытирает рот и гневно смотрит на своего… друга.

— Нет, мы не вместе. То есть… Я с ним живу, — неуверенно говорит парень, — Он временно содержит меня и моего ребенка, но мы не вместе! — шипит Бен.

— Тоже мне, оскорбленная невинность. Я не хочу тебя обидеть. Наоборот, мне кажется, было бы здорово, если бы ты, ну…- Кеннет запинается, — Встретил какого-нибудь хорошего парня что ли.

— Я думал, ты ненавидишь геев.

— Мой старший брат гей. Он живет в Нью-Йорке. Он женат и воспитывает очаровательных двойняшек. Я не ненавижу геев, Хадсон.

— Но тогда… Стоп, — Бен взмахивает руками, — Почему ты ненавидел меня в школе? Постоянно оскорблял. И вообще, какого черта это было тогда?

— Твое очевидное гейство было предлогом. Так было проще настроить команду против тебя, — честно говорит Кеннет, — Я ненавидел силу внутри тебя. Я боялся ее. Несмотря ни на что, ты не сдавался, не покорялся. Ты всегда ходил с прямой спиной и смотрел своими зелеными глазищами, будто видел всех насквозь. Было что-то такое в твоих глазах. Да и сейчас есть. Только я больше не ненавижу тебя, потому что не боюсь.

— Что в моих глазах? — тихо спрашивает Бен.

— Не знаю. Свет, может быть? — пожимает плечами Кенни, — Думаешь, я один увидел это? Кейси тоже притянула эта искра. Вик просто рехнулся, когда впервые увидел тебя. А Шеппард… Он попытался стереть этот свет. У него не вышло. Что радует.

Бен замирает. Его удивляют не столько откровения Кеннета, сколько его осведомленность о случившемся в старой школе. Бен точно ему не говорил. Просто не мог сказать. Даже несмотря на их дружбу. Это не было той историей из прошлого, которой принято делиться с друзьями.