— Он знает о твоем сыне?

— Да. Он обещал поставить кроватку, заклеить углы и убрать все острое в квартире.

— Бен, скажи мне, ты шутишь? — с надеждой произносит Алан, — Этот парень бросил тебя умирать, а теперь присылает дорогие подарки. Ты хоть понимаешь, чего он добивается всем этим?

— Он хочет позаботиться обо мне. Хочет загладить вину. Он сделал мне предложение, пап. Майк не похищал меня из школы, я сам поехал с ним. Нам надо было поговорить.

Бен видит, как расширяются глаза его отца. Мама контролирует эмоции лучше. Конечно, она уже знала о произошедшем в начале зимы. Но кроме Виктора, Бен никому не говорил о предложении Шеппарда.

— Что ты ему ответил? — интересуется Джули.

— Я сказал, что ненавижу его. И тогда это было правдой. Но сейчас я хочу принять эту заботу. Понимаете? Я не могу быть один. Не теперь, когда у меня есть Хантер.

— Бенни, этот парень точно не причинит тебе вреда?

— Точно, мам. Он ненавидит себя за то, что сделал, не меньше меня.

— Ты ему доверяешь? — уже мягче спрашивает Алан.

Отец остается серьезным. Он все так же хмурит брови и скрещенные на груди руки выглядят напряженно. Алан неотрывно смотрит на сына. Бен готов сжаться в комочек или хотя бы убежать. Но он расправляет плечи и кивает.

— Вик ему доверяет. У меня нет причин сомневаться.

Бен знает, что выглядит неимоверно глупо пытаясь оправдать Майка перед родителями. Он сам не простил его, странно требовать этого от них. И тем немее, он не лжет. Вик доверился Шеппарду, попросил его о помощи и в самый ответственный момент тот не подвел. Значит, теперь очередь Бена довериться Майку.

Спасибо. — Б.

Береги свои волшебные руки. — М.

========== 29. ==========

Глава 29.

Тина только что сообщила, что через час придет такси до аэропорта. Значит, настал момент ее отъезда в Нью-Йорк. Она заканчивала упаковывать последние вещи, когда Бен принес Хантера, чтобы та могла его покормить. Конечно же, это не неожиданность. Парень прекрасно знал, когда она улетает, просто забыл. Наивно решил, что она не бросит его одного с младенцем на руках. Так что вместо помощи со сборами, он зло сверкнул глазами и, разворачиваясь на пятках, вылетел за дверь, не сказав ни слова.

В комнате темно. Бен сидит на своей кровати, опустив голову. Он качает колыбель со спящим Хантером. Накормить сына смесью было плохой идеей, потом замучается с коликами, но почему-то находиться рядом с Тиной казалось невозможным. На лице Бена целый спектр эмоций. Они меняются слишком быстро, чтобы можно было определить основную. Это и злость, и обида, и тоска, и непонимание, и неверие.

Тина прижимается виском к дверному косяку. Смотрит на друга и не может найти в себе силы сделать шаг вперед. Бен не поворачивается к ней. Он, видимо, надеется продырявить взглядом пол под собственными ногами.

— Я слышу, как ты дышишь.

— Предлагаешь мне не дышать?

Девушка проходит в комнату. Она неподвижно стоит у колыбели. Ей бы заглянуть внутрь, увидеть Хантера последний раз перед отъездом, развернуться и уйти потому, что Бен ведет себя как истеричная девочка-подросток и совершенно не заслуживает никакой поддержки. Но как бы Тина не заботилась об этой маленькой кричащей картофелине, она здесь ради человека, изменившего ее жизнь.

Парень чувствует на себе пристальный взгляд. Прекращает укачивать сына. Он поднимается на ноги, нагло вторгаясь в личное пространство девушки. Его объятья сродни теплому пуховому одеялу, в которое мисс Мейсон так любит заворачиваться по утрам. Она обнимает Бена в ответ

— Я буду скучать по тебе. Ты — моя голубая фея, — говорит Тина.

— Даже моя волшебная пыльца не заставит тебя остаться здесь до сентября, — в тон ей отвечает Бен.

Он гладит ее рыжие волосы. Вдыхает запах знакомых духов и думает, что должен был уже привыкнуть к прощаниям. Вся его жизнь — одно сплошное прощание. Но разве можно привыкнуть к тому, что кто-то обхватывает твое сердце ледяной рукой и сжимает. Сжимает, пока оно не лопнет от боли.

Никаких слез. Никаких судорожных вдохов. Бен слишком сильный для очередной истерики и слишком хорошо контролирует себя. Он должен. Ради нее. Они стоят, обнявшись посреди комнаты, и не могут отпустить друг друга. Нелепость ситуации заставляет усмехнуться. Они были врагами. Она ненавидела его, он мужественно ее терпел. А теперь они стали семьей.

— Я буду от вас в 10-и часах езды. Или в 3-х, если смогу разориться на скорый поезд. Пусть твой богатый парень возьмет на себя мои билеты, — она чувствует, как Бен напрягается, — Рано шутить на эту тему, да?

— Рано, — соглашается он.

Тина отступает назад, разрывая объятия. Она не хочет смотреть в грустные зеленые глаза. Она столько всего должна сказать ему. Например, «спасибо, что приютил, спасибо, что позаботился, спасибо, что не отдал Хантера чужим, спасибо, что стал семьей, когда никого не было рядом». Поблагодарить за то, что он просто есть, такой добрый и храбрый. Такой сильный!

— Бен…

На улице раздается пронзительный гудок, прерывая девушку на полуслове. Время пришло. Бен даже не замечает, что все это время так сильно сжимал ее запястья. Он должен отпустить Тину прямо сейчас.

— Такси, — оповещает миссис Хадсон.

Ну, вот и все. Бен скованно улыбается, берет на руки спящего Хантера, и они спускаются вниз. Алан приносит из сумки Тины. Родители обнимают девушку, желают ей счастливого пути и успехов в учебе, настоятельно рекомендуют звонить хотя бы раз в неделю и приезжать на праздники. Бен прижимает к себе сонно моргающего Хантера. Девушка целует малыша в лоб, трогает щечки. Бен знает — она будет скучать по своему сыну.

Тина оборачивается уже у такси. Хантер отправляется на руки к своему дедушке, а Бен бежит к машине, обнимает девушку, с легкостью отрывая ее от земли, и говорит в самое ухо:

— Я позабочусь о нем. И что бы ни произошло, ты всегда будешь его матерью.

— Крестной матерью, Бен. Обещай, что расскажешь ему все о Викторе, но ничего не скажешь обо мне.

— Я не могу. Ты его мать.

— Мне нечего ему дать. Единственное, что я могу сделать для него — оставить с тобой. У меня нет никого ближе тебя.

— Я люблю тебя, принцесса.

Тина кивает. Улыбается немного грустно, целует Хадсона и садится в машину. Только одному Богу известно, чего ей стоит оставаться в автомобиле, когда сердце в груди бьется так быстро, что это причиняет боль. Она будет скучать.

Бен машет ей в след. Он чувствует пустоту. Скажи кто-нибудь полгода назад, что он будет скучать по этой избалованной стервозной девчонке, он бы не поверил. Капитан болельщиц и первая красавица школы была для Бена проблемой номер два, после её парня, разумеется. Но это было давно. Сейчас Тина Мейсон является членом этой семьи. Она по-прежнему оставалась избалованной и стервозной, но она была его семьей. Черт, Бен будет самым ужасным лгуном на свете, если скажет, что не будет скучать по ней.

Бен забирает абсолютно проснувшегося Хантера, дергающего своего дедушку за уши. Они поднимаются наверх. Малыш выглядит спокойным. Тина надела на него голубые ползунки с жирафами. Бен сам выбрал их в магазине. Хадсон улыбается, когда малыш ловит ручками его палец. Хантеру месяц. Бен думает, что сейчас самое время начать исполнять обещание, данное Тине. Он достает из ящика фотографию, ту самую, на которой Вик в военной форме.

— А это твой папа.

Хантер хлопает глазками, сосредотачиваясь на снимке перед собой. Он отпускает палец Бена и тянется ручками к фотографии. Хадсон знает, что младенцы обладают навыками непроизвольного хватания. Бен кладет фото рядом с головкой малыша. Отмечает бросающееся в глаза сходство. А потом снова показывает Хантеру снимок, повторяя, как заведенный: «Это твой папа. Папа». Малыш смотрит на снимок, приподнимает уголки губ, являя миру беззубый рот.

Сердце Бена пропускает удар. Он успел изучить всю литературу о детях, которая только была в доме. Он знал, что малыши начинают улыбаться на третьей неделе и очень расстроился, когда по достижению этого срока ни разу не увидел улыбки Хантера. А сейчас Бен видит, как малыш смотрит веселыми глазками на него, и не может сдержать восторженного вздоха. Эта первая улыбка Хантера. И он так ненавидит вселенную за то, что Вика нет рядом, и Тина уехала. Он чувствует себя слишком одиноким и счастливым одновременно.