— Я забыл телефон, — заявляет он, разворачиваясь в сторону зала.

Телефон лежит на одном из столов. Стоит Бену подойти к нему, как в поле зрения появляется Кеннет. Он подходит к нему, облокачивается на стол с противоположной стороны. Бен убирает мобильный в карман. Оборачивается на дверь, будто проверяет, успеет ли добежать, если Олсен попытается убить его на месте. Он впервые в жизни рад, что не закрыл дверь. Оставаться в замкнутом пространстве с этим человеком ему совершенно не хочется.

— Я хотел извиниться, Хадсон. Не шарахайся от меня.

Кеннет действительно выглядит виноватым. Он кусает губы и смотрит без привычного презрения. Ладно, возможно, Бен готов ему поверить. Зародившаяся внутри тревога быстро сходит на нет. Бен расслабляется, облокачивается на край стола. Видимо Кейси повлияла на форварда, так же-как он сам на капитана.

— Слушаю.

— Я был ублюдком. Я признаю это. Ты неплохой человек. Ты даже ничего, если привыкнуть к твоей голубизне. Твое поведение странное, и я никогда его не пойму. Но Вик любит тебя, а мнение моего капитана редко бывает ошибочным.

— Принимается.

Бен пожимает протянутую над столом руку. Приподнимает уголки губ в подобие улыбки. Кеннет зеркалит его эмоции. А потом трясет головой, будто прогоняет оцепенение и кивает на дверь.

— Иди. Он не будет в восторге, если ты задержишься тут со мной.

— Он не ревнивый, — отчего-то вдруг говорит Бен.

— Нет. Но вспышки неконтролируемой агрессии для него не редкость, — Кеннет указывает на еще не заживший до конца нос, — И теперь гасить их будешь ты до конца своих дней. С меня хватит.

Бен кивает. Еще раз скованно улыбается и выходит из зала. Вик ждет его на том же месте, будто вообще не шевелился эти пятнадцать минут. Он похож на недовольного взъерошенного воробья. Ветер ерошит его волосы, и Бен тянется поправить мягкие пряди.

— Чего он хотел? — грубее, чем следовало, спрашивает Вик.

— Ничего. Просто извинился.

Бен целует нахмурившегося баскетболиста, а потом садится в машину. Он за рулем, следит за дорогой, но краем глаза косится на молчаливого Вика. Бен наблюдает, как капитан играет желваками и хмурится больше обычного.

— Ты не должен проходить через все это. Ты перевелся, чтобы окончить школу в покое.

Бен тормозит. Паркуется у ближайшего магазина. Отстегивает ремень и поворачивается всем корпусом к смотрящему в окно парню. Он не любит все эти «душевные» разговоры, во всяком случае, когда они ведутся в таком ключе. Но они должны поговорить. Уже давно пора.

— Ты не прав. Я перевелся в эту школу, чтобы начать новую жизнь. Ты — моя новая жизнь, Виктор Андерсен. И я бы не променял тебя ни на какой покой в мире.

— Я тоже тебя люблю, но я не об этом, — отмахивается Вик, — Понимаешь, моя жизнь дерьмо?! Я определенно не самый хороший парень на свете. Мой отец хочет твоей смерти. Да и моей, скорее всего, тоже. Он никогда не даст благословения на брак. Он никогда не примет нас.

— Ну и черт с ним, Вик. Ты — не твой отец, — Андерсен отворачивается, прижимаясь лбом к стеклу, Бен тяжело вздыхает, — Детка, ты лучший из парней, что я встречал.

— Но я не лучшая пара для тебя.

— Что ты в этом понимаешь? Позволь мне самому решать, что и кто будет лучше для меня. Ты…— Бен задумывается на секунду, — Ты пойдешь со мной на выпускной?

— А это не очевидно?

— Ответь!

— Да. Я пойду с тобой на выпускной, придурок.

Они приезжаю домой с опозданием в двадцать минут. Отец только вздыхает, закатывает глаза и требует оставить окна открытыми, когда из машины вываливаются два запыхавшихся парня с улыбками до ушей. Бен заливается румянцем, заправляет рубашку в джинсы, но окна открытыми все же оставляет.

========== 23. ==========

Глава 23

Бен растерянно оглядывается по сторонам. Слишком много синего. От него рябит в глазах, и голова начинает болеть. Бесконечные ряды выпускников напоминают шумный океан. Бен с трудом находит Вика и Тину, садится между ними, совершенно бесцеремонно подвинув парня. Кейси, как президент класса, толкает речь о заслугах, о трудностях, о будущем, а потом загадочно смотрит на своего лучшего друга, которого обнимает Вик, и произносит, улыбаясь:

— Просто всегда будьте собой. Мне этого достаточно. Думаю, всем, кто вас любит, тоже. Спасибо.

Ей аплодируют стоя несколько долгих минут. Девушка кланяется, садится на свое место рядом с учителем истории. Бен не сводит с нее потрясенного взгляда. Сидящий рядом Виктор выглядит счастливым, притягивает художника за шею и целует в висок под конфедераткой. Дергает за кисточку, заставляет отвлечься. Андерсен замечает вдалеке свою мать. Бен тоже ее видит. Женщина стоит под деревом, не аплодирует, не улыбается, только неотрывно следит за сыном. Капитан снова целует своего парня, старательно отгоняя от себя мысли о ссадине на скуле Куинн.

Им вручают аттестаты. Вызывают на сцену по очереди в алфавитном порядке. Директор отдает им документы, жмет руку. Выпускники перекидывают кисточки на другой бок и продолжают толпиться на сцене до последнего имени. Когда выходит Виктор, не забывают упомянуть о его заслугах в баскетболе. Команда воем поддерживает своего капитана. Кейси обнимает Тину. Кажется, девушки всхлипывают в унисон. Вик хлопает по плечу Кеннета, обменивается рукопожатиями с командой. Когда последний человек поднимается на сцену, те, кто остались в зале начинают хлопать. Выпускники весело кричат и запускают конфедератки в воздух. Это конец их школьной жизни.

— Бал начнется в 19:30. Помните о дресс-коде и полном отсутствии алкоголя в крови. Лично каждого проверю! И не опаздывайте, — строго, по-отечески тепло, говорит директор и спускается со сцены.

Выпускники шумной гурьбой расходятся по домам. Они должны успеть подготовиться к вечернему балу. Девушки займутся макияжем и прическами, а парни начнут паковать себя в строгие черные костюмы, в которых так не просто танцевать.

***

Бенедикт Хадсон здоровый восемнадцатилетний мужчина. Ладно, молодой человек. Он не нуждается во всякой романтической фигне типа цветов и подарков. Может иногда и нуждается, но это такая редкость, что можно упустить. Он серьезный человек, с серьезными планами на будущее. Но когда снизу у лестницы его встречает Виктор в черном фраке с белой бутоньеркой в руках, ему кажется, что в животе порхают бабочки, а сердце сейчас вырвется из груди как в глупых мультфильмах.

Подарок действительно красивый, но достаточно лаконичный, по-мужски простой. Бен позволяет Вику самостоятельно закрепить украшение, и замечает, что у него на груди красуется точно такой же цветок. Кажется, теперь они официально пара. Отлично. Парные браслеты, парные бутоньерки, свидания под луной. Почему бы и нет? Хадсон хочет, чтобы это никогда не заканчивалось.

Бен улыбается. Благодарит Вика, касается губами алеющих щек. Он никогда не устанет смотреть на смущающегося Андерсена. Его отвлекает Тина, появившаяся в гостиной. Ее нежно персиковое платье идеально гармонирует с цветом кожи. Девушка опускает подол, и ткань легко скользит вниз, скрывая обувь. Оборки на животе делает его почти незаметным. Бен чувствует, как Вик восторженно выдыхает ему в макушку. Вслед за Тиной входит довольная собой миссис Хадсон. Она оглядывает свою работу, поправляет девушке прическу, здоровается с Виком и не перестает улыбаться.

— Прекрасная, — искренне восхищается Бен, — И не скажешь, что ведьма воплоти.

— Ты тоже ничего. Одинаковые бутоньерки? Как это по-гейски, — Тина морщится в притворном отвращении.

— Заканчивайте. Нам пора ехать, — прерывая дружескую перепалку, говорит Вик.

Тина берет их обоих под руку, и гордо вскинув голову, направляется к дверям. Родители Бена вовремя успевают напомнить о необходимости сделать первое выпускное фото. Алан устанавливает камеру на штатив. У них есть десять секунд на принятие нужной позы. Вик недолго думая, притягивает к себе Бена, тот обнимает его, и по-хозяйски кладет руку Тине на живот. Мистер Хадсон встает позади всех, обнимая за плечи парней, а его жена рядом с Тиной, в серединке. Это очень странная семья. Бен ловит взгляд Виктора, прежде чем Тина снова оказывается между ними.