— Не хочу оставлять его одного.
Тина ловит усталый взгляд на своем животе. Вик очень редко касался ее и никогда не интересовался ребенком, за него это делал Бен. Но когда рядом был Хадсон, Вик мог прикоснуться к животу, почувствовать, как шевелится его будущее дитя. Тина понимает, как должно быть больно, когда ты обязан бросить тех, кого любишь, чтобы защитить. По сути, она делает тоже со своим сыном. Она готова отказаться от него, чтобы обеспечить лучшее будущее им обоим.
— Будешь ужинать? — кричит она с кухни.
Вик спускается к ней. На нем старая футболка Бена, на которой Капитан Америка в своем звездно-полосатом костюме поднимает щит, чтобы запустить им в очередного врага. Вик выглядит по-домашнему, уютным и немного забавным в этом наряде. Ей хочется сказать «милым», но она не была бы собой, если б позволила себе произнести это вслух.
— Я подписал заявление в армию, которое принес отец.
— Ты же говорил, что сможешь упрятать его за решетку.
— Да, говорил. Я вообще много чего говорил, — раздраженно отвечает Вик, — Шеппарды что-то накопали. Вот только сегодня пришел отец и заявил, что как только он сядет, я лишусь матери, а Бен стопроцентно пострадает. И ты тоже. И ребенок.
— Он просто пугает тебя.
— Ты хочешь рискнуть? Действительно хочешь? Я не готов рисковать ни кем из вас. Ему плевать на наши угрозы. Он всегда на десять шагов впереди.
Девушка молчит. Ставит в микроволновку тарелку с супом. Она не хочет рисковать ни собой, ни Беном, ни его родителями. Но что-то внутри нее бунтует, требует заставить Вика передумать, сделать так, чтобы он боролся до конца. Микроволновка пищит. Тина вздрагивает. Мысль теряется. Она опускает тарелку на стол перед Виком.
— Значит, армия. Надолго?
— Бессрочный контракт.
— Так не бывает.
— Бывает, когда за одним контрактом идет другой. Если меня никто не убьет, то я вернусь, как только Саймон окажется в могиле. Лет тридцать, наверное. Вряд ли такая скотина проживет дольше.
— Что ты скажешь Бену?
— Правду. После выпускного.
— Это убьет его. Разобьет сердце. Ты уничтожишь его.
— Он через многое прошел. Поверь, это он выдержит. Бен сильный. И пусть лучше я разобью ему сердце, чем ублюдки отца разобьют ему голову.
Тина кивает. Конечно, лучше сердце, чем жизнь. Она чувствует, как маленькое тельце внутри нее шевелится. Ребенок толкается. Тина сообщает об этом парню. Тот несмело тянет руку, и она сама кладет его ладонь себе на живот. Вик улыбается, прикрывает глаза. И будь он проклят, если позволит отдать своего сына в приют.
Так их застает Бен. Вик замечает его почти сразу. Отпускает девушку, подходит к художнику, обнимает так крепко, что парень болезненно шипит, отступая назад. У Бена лицо в краске. Вик смотрит на оранжевое пятнышко и понимает, что как только Бен исчезнет из его жизни, солнце исчезнет вместе с ним. Он никогда не был романтиком, но отлично понимает, что Бен — его личное солнце, и он всегда будет защищать его. По крайней мере, он приложит для этого все усилия.
Вик уезжает домой сразу, как приезжают родители Бена. Парень обнимает Хадсона, целует на прощание и, не оборачиваясь, уходит. Он знает, что Бен только с виду выглядит так, будто ему на все плевать. Вик знает, что если он однажды разобьет ему сердце, вернуться уже не получится. Он навсегда останется мертвым. Бен не простит предательства снова. Свой лимит прощения Вик исчерпал еще в начале учебного года.
Он достает из шкафа сумку и начинает паковать вещи. Скоро экзамены. Выпускной через три недели. Нужно еще вернуть свою команду и избавиться от со-капитана. Он упрямо продолжает складывать вещи. Вик стягивает с себя футболку Бена, в которой уехал и кладет на самое дно сумки. Пусть частичка его личного солнца всегда будет с ним.
Уже ложась спать, он вспоминает слова отца. Бен не должен пострадать из-за него. И Тина. И Хантер. Вик шепотом произносит имя своего сына. Ему 17 лет, а у него скоро будет ребенок, есть любимый человек и сумасшедший отец. Он слишком мал, чтобы тащить на своих плечах такой груз, но какой у него есть выбор?
Скажи отцу, чтобы переставал копать. — В.
Ты рехнулся? Мы только начали искать доказательства.- М.
Я прошу тебя. Иначе Бен пострадает. — В.
Понял. Хорошо. — М.
Позаботься о нем.— М.
========== 19. ==========
Глава 19.
Вик вспоминает слова тренера о том, что он выгонит его из команды с концами слишком поздно. Во всяком случае, Кеннет тоже уйдет, и это до смешного греет душу. А пока Андерсен прижимает своего со-капитана к шкафчикам в раздевалке, давит на шею локтем и выкручивает руки за спиной, не давая возможности вырваться. Тот брыкается, извивается змеей, стараясь освободиться. Олсен сдавленно стонет, когда лоб резко встречается с холодным металлом. И еще раз. И еще. Виктор самозабвенно полирует его лицом чей-то шкафчик, пока вся команда наблюдает за разборкой капитанов. Ребята не вмешиваются. Они давно ожидали подобной развязки, и попадаться под горячую руку разъяренного Андерсена никто не хочет.
Лицо Кеннета краснеет от нехватки воздуха. Он почти перестает отбиваться. Вик еще сильнее давит на шею Олсена, наблюдая, как она покрывается красными пятнами. Тот раскрывает рот, стараясь вдохнуть. Кеннет уже не отбивается, у него просто нет сил.
Чья-то рука опускается на плечо Андерсена, тянет от задыхающегося мальчишки. Капитан, не долго думая, отталкивает вмешавшегося. Краем глаза Вик замечает, как парень, которого он оттолкнул, потирает запястье. Рукав белоснежной идеально отглаженной рубашки задирается, на манжете красуется фиолетовое пятно от масляной краски. Вик мысленно бьется лбом о шкафчик рядом с головой со-капитана.
— Ты в порядке? — поворачиваясь лицом к Бену, спрашивает Андерсен.
— Да, — поправляя рукав, отвечает художник, — Отпусти его. Он все понял.
— Ты все понял?
Вик разворачивает Кеннета, притягивает за форменную куртку, буравит тяжелым взглядом. Бен уверен, что еще чуть-чуть и несчастный, избитый форвард повиснет в воздухе. Но тот слабо кивает, и Вик отпускает его. Кенни безвольной тушей опускается на пол. Бен давит в себе внезапно проснувшееся злорадство. Этот человек испортил ему немало школьных дней, но это не повод упиваться его слабостью.
— Ты абсолютный гей, Андерсен. Но ты не такой, как говорил твой сумасшедший папаша, — силясь подняться, говорит Кеннет.
— Ты откажешься от поста со-капитана?
— Да. Ты всегда был… достойным капитаном.
Вик ничего не говорит. Он подает форварду руку и помогает подняться с пола. Бен расценивает это как временное перемирие, а капитан ставит в уме галочку напротив «вернуть свой пост». Одну проблему они решили. Даже две. Кеннет теперь не будет стоять на пути, и он все еще жив, что немаловажно, а Вик стал полноценным капитаном команды. Теперь надо привести их к победе в самой важной игре. Это не должно быть трудно, особенно учитывая, как тренер Миллс гонял их последние две недели.
Финальная игра в сезоне должна была состояться в пятницу вечером, то есть через три дня после разборки лидеров команды. Тренер молчал, снисходительно оглядел разбитое лицо Кеннета на пару с еще не зажившими костяшками Виктора. Молчал, спокойно приняв отставку Олсена с поста со-капитана. Молчал, застукав целующихся Бена и Вика в душевой. Мистер Андерсен любил Миллса, как родного отца. Нет, сильнее. Он готов был молиться на мужчину.
Тренер поручил Андерсену собрать и подготовить команду, проверить форму. После чего вздохнул и ушел в свой кабинет. Он знал, что дать напарника Андерсену — плохое решение, быстро почувствовавший свою власть Кеннет держал в страхе полшколы. Но Вик, наконец, решил проявить свои лидерские качества, в чем тренер был бесконечно ему благодарен. Он гордился своим лучшим игроком. Несмотря на все трудности, Андерсен оставался таким же сильным и упрямым, как в свой первый день на площадке.
Три дня пролетают незаметно. Вик полностью погружается в свои обязанности. От уроков их освободили, чтобы дать больше времени на подготовку к самой важной игре в их жизни. Вик не выходил из зала с самого утра. Кеннет безоговорочно выполнял все приказы тренера и капитана, даже согласился сидеть на скамейке запасных, пока Вику не понадобится замена. В общем, несмотря на всю свою занятость, Андерсен находит время написать Бену.
