Хадсон никогда бы не поверил, если б еще вчера ему сказали, что он будет готовить чай для человека, который… сделал ему очень больно. Нет, он не боится слова «изнасиловал». Он просто не любит его, никогда не употребляет. Оно чрезмерно грубое, грязное. Бен ставит кружки на столик и остается стоять рядом с Виком, скрестив руки на груди. Майк подозрительно смотрит на напиток, принюхивается.

— Он не отравлен. Нам действительно нужна твоя помощь.

— Мы уже обсудили самое важное, пока ты готовил. Дальше он справится сам, — говорит Вик, обнимая Бена, прижимаясь лбом к его бедру.

— Вы такие милые, аж тошно, — наигранно недовольно заявляет Шеппард, делая глоток.

Хадсон закатывает глаза и садится рядом с Виком, принимаясь за свой чай. Когда в гостиную входит Тина, все разговоры резко прерываются. Она оглядывает сидящих на диване парней. Девушка придерживает живот, по-птичьи наклоняет голову, рассматривая незнакомца.

— Привет, — здоровается она, — В ваших кругах прибыло?

— Это Майк. Он друг, — неуверенно улыбается Бен.

— Гей, — безапелляционно заявляет девушка.

— Беременная подружка гея, — парирует Майк.

— Мы поладим, — улыбается она, — Я — Тина.

большой живот девушки. Замечает, как он стискивает ладонь своего парня. Если он может чем-то помочь этим двоим, он поможет. Обязательно. Хоть кольца обручальные им подарит. Быть может, это хоть как-то загладит его вину перед Беном.

— Она не знает? — спрашивает Майк, когда девушка уходит в свою комнату.

— Нет. И не узнает. Для нее, ты мой друг-гей.

— Да хоть Пасхальный Кролик. Мне все равно.

Их разговор затянулся. Бен понимает это только тогда, когда видит взбешенного отца в коридоре. Мистер Хадсон готов броситься на незваного гостя сию же минуту. Его останавливает только рука жены на плече и ее тихий настойчивый шепот.

— Уведи его, — бросает Бен через плечо, подходя к родителям, — И, спасибо, что пришел, Майк.

В голове Шеппарда проскакивает миллион возможных шуточек, но он кивает и идет вслед за Виктором. Стоит им скрыться по направлению к кухне, Бен поворачивается к родителям с обезоруживающей улыбкой. Отец явно не разделяет его настроение.

— Что этот… человек делал с нашей гостиной?

— Майк пил чай.

— Почему у тебя бинт на голове?

— Кирпич упал.

— Бенедикт Томас Хадсон!

Отец так редко повышает голос, что привыкнуть к этому невозможно. Бен вздрагивает и перестает улыбаться. Он был готов защищать Шеппарда от своих родителей год назад, но сейчас… Он устал защищать всех вокруг, кроме себя самого.

— Я позвал его. Майк сын окружного прокурора. Он может помочь отправить моего отца за решетку, — говорит Вик, становясь рядом с Беном.

Ребята рассказывают свой план. Миссис Хадсон держится за сердце, а ее муж глазами метает гневные молнии в стоящих перед ним подростков. Ему определенно не нравится то, во что влезли дети, о чем он сразу же им сообщает. Но мальчики лишь пожимают плечами и говорят, что у них нет выбора. Его и, правда, нет, если подумать. Но Алан слишком волнуется за сына, чтобы признать это. Да и Виктор давно стал членом их семьи.

— Пойми, пап, если пойдете против заместителя мэра, он заплатит всем, кому можно, и обвинения будут сняты, а вас еще и засмеют.

— То, что вы пытаетесь сделать очень опасно. Вы ничего не смыслите ни в делах полиции, ни в политике.

Они это знают. Но Вик также понимает, что если отец останется на свободе, ему придется уехать. Собрать вещи, и пока Бен спит, забавно морща во сне нос, уехать. Навсегда. Он не может просто так сдаться. Не хочет. Он готов бороться за мальчишку, что так крепко сжимает его пальцы в эту самую секунду.

Бен снова улыбается родителям. Он все еще держит Вика за руку. Алан качает головой, но обещает не мешать и помочь, если сможет. Они отправляются наверх. Бен плюхается на покрывало, шумно выдыхает. Вик опускается рядом.

— Ты меня ненавидишь?

— Нет. Нет, я тебя не ненавижу. Просто видеть его все еще очень больно.

Около половины девятого в дверь комнаты Бена стучат. Вик отрывается от зацелованных губ, натягивает футболку и открывает, не дожидаясь, пока парнишка приведет в порядок волосы.

— Тебе надо домой, — с порога сообщает Кейси, зло глядя на Андерсена.

— Ты похожа на фурию, — замечает он.

— Кейси, что случилось? — интересуется Бен, поправляя покрывало на кровати.

— Я болтала с Тиной в Skype.

— Не знал, что вы теперь подруги, — иронично говорит Бен.

— Какого черта здесь делал Шеппард? — игнорируя его замечание, спрашивает девушка, — После всего. Серьезно, Бенни, какого черта происходит?

— Вик пригласил его на чай, — легко отвечает Бен.

Они не сговариваются, даже не смотрят друг на друга. Просто Вик вдруг закрывает дверь на задвижку, оттесняя девушку вглубь комнаты, а Бен тянет ее за руку, заставляя сесть рядом. Они рассказывают ей все. Начиная от того, что Вик все-таки гей, хотя все еще сомневается в этом. Заканчивая тем, что его отец пытается запугать семью Хадсона, и заставить Вика отказаться от него. Кейси моргает, переводит взгляд с одного на другого, переваривая услышанную информацию.

— Он мог убить тебя.

— Не мог, Кейс. Он же не идиот.

— Вообще-то, мог, — неохотно признает Вик, — Я почему-то уверен, что еще попытается.

Они рассказывают девушке про Майка и их договор. Бен вскользь говорит, что больше не злится. Ему все еще тяжело находиться с ним в одном помещении, но он не злится. Кейси обнимает его. Гладит по спине. Она ловит странный взгляд Андерсена, но ничего не говорит. Когда Кейси звонит мать, она прощается и уходит. Вик целует Бена, желает спокойной ночи и тоже отправляется домой.

Андерсен стоит на улице, наблюдая, как в окне на втором этаже гаснет свет. Он тяжело вздыхает, будто прощается не до утра. Парень все еще верит, что его план удастся и ему не придется бросать Бена одного. Он так искренне в это верит, что становится больно от собственной наивной глупости. Чтобы не было дальше, сейчас у них есть полтора месяца на счастье.

— Что происходит?

Кейси спускается с веранды, выходя на свет. Ее руки скрещены на груди. Серьезный взгляд и тихий, жесткий голос. Вик не хочет отвечать. Он хочет сесть в машину и поехать домой в надежде, что не застанет там отца. Пусть документы надо подписать как можно скорее, но он все равно будет тянуть до последнего.

— Почему ты смотришь на него так, точно он умрет через неделю?

— Он не умрет. Он больше не пострадает из-за идиотской идеи отца вновь сделать меня… натуралом. Никто из-за него больше не пострадает.

— Что ты сделал, Вик?

— Мы все тебе рассказали.

— Нет. Вы рассказали мне только то, что знает Бен. Я хочу услышать то, что знаешь ты.

— Если план провалится, и отец останется на свободе до выпускного, мне придется уехать. Навсегда. Иначе Бен, его семья или Тина с ребенком могут пострадать. Я не допущу этого.

— Ты слишком много на себя взвалил. Ты не обязан справляться со всем этим в одиночку. Я могу помочь.

— Пообещай, что будешь с ним всегда. И никогда не рассказывай ему. Если все получится, то это не понадобиться, а если нет, я расскажу сам.

— Когда ты уедешь?

— После выпускного. Если ничего не получится, — снова уточняет он.

— Вик, я не знаю…

— Пообещай мне Кейси. Пообещай, что позаботишься о нем.

— Я обещаю, но…

Парень не слышит. Он хлопает дверью машины и уезжает. Кейси еще какое-то время стоит на крыльце дома своего лучшего друга. Она думает, что Бен, наверное, никогда не поймет такого поступка. Он очень добрый, она-то знает, но он никогда не был особо понимающим. И если Вик оставит его, сердце Бена будет разбито, и вряд ли она сможет склеить его во второй раз. Кейси впервые в жизни желает удачи зазнавшемуся капитану баскетбольной команды.

Она не хочет видеть боль в зеленых глазах. Она хочет надеть лучшее платье, и спеть на их свадьбе какую-нибудь красивую, жутко романтичную песню. Ей так хочется, чтобы Бен был счастлив. Если кто и заслужил этого, так это мальчишка, переживший кошмар, но оставшийся таким же добрым и отзывчивым. Ее малыш Бенни.