— Уверен? — спрашивает Вик.

— Нет.

— Мы не обязаны делать это прямо сейчас.

— Я хочу. Давай.

Когда дело касается художника Виктора Андерсена не надо просить дважды. Он сжимает запястья Бена. Держит их над головой так крепко, что завтра на них проступят некрасивые фиолетовые кляксы синяков. Боже, Бен готов поклясться, тот даже тихонько рыкнул.

— Я буду… нежно, — выдохнул Андерсен в покрасневшие влажные губы.

Вик выглядит неуверенным, немного напуганным. Он не представляет, что делает. Одни инстинкты и ни капли опыта. Больше всего он боится причинить боль. Ему кажется, что это будет худшим. И хотя Бен все равно ждет этой боли, Вик сделает все, чтобы она была мимолетной. Баскетболист целует приоткрытый рот. Ловит тихий стон, видит, как зеленые глаза становятся практически черными из-за расширившихся зрачков, и отпускает себя. Кажется, но никогда не чувствовал себя настолько свободным.

Мальчишка в его руках не кажется хрустальным. Он сильный, настойчивый и безумно горячий. Бен — единственное, что не дает Вику сойти с ума за пределами этой комнаты. Но сейчас именно он сводит с ума своего капитана и вполне осознанно. Прекрасный. Бен заливается румянцем, смущенно закрывая лицо локтем, а свободной рукой сильнее стискивает плечи Андерсена.

Вик видит свое отражение в глубине распахнутых глаз и неожиданно для самого себя осознает, как сильно любит выгибающегося под ним парнишку. С первой встречи, с первого взгляда Бен окружил его своим светом, зажег в очерствевшем сердце что-то теплое, нежное. Несмотря на вечный сарказм, на ворчание, на насмешливо вздернутую бровь, на любовь к крему с сильной ванильной отдушкой, от которого хочется чихать, он любит его. Любит так сильно, что дышать становиться больно, стоит представить будущее, где рядом с ним не Бен. Но намного хуже становится тогда, когда Виктор понимает, что Бен никогда не будет в безопасности рядом с ним, пока Саймон жив или хотя бы пока он на свободе.

Хадсон устроился на груди баскетболиста. Он определенно выглядит счастливым, но через миг выражение лица меняется, и взгляд упирается в стену. Бен поднимается с постели. Одевается. Собирает по полу разбросанную одежду, сгружает ее на кровать перед Виком. Тот непонимающе смотрит на гору вещей у своих ног. Ловит за руку Бена, тянет на себя. Парнишка неуклюже качается и заваливается обратно на кровать.

— Я люблю тебя, — шепчет Вик в макушку, притихшему Бену.

Он ожидал чего угодно, но точно не того, что зеленые глаза зло сверкнут в его сторону, и Бен, поджав губы, отодвинется, садясь на край кровати. Он выглядит рассерженным. Не расстроенным даже, а именно злым.

— Нет, не любишь, — спокойно говорит Хадсон, — Ты меня не любишь, Вик.

— Я люблю…

— Нет. Не надо. Просто не надо, — качает головой Бен.

Вик садится напротив него. Смущенно натягивая одеяло, замечая, как взгляд художника скользит по обнаженному телу. Он не очень хорош в выражении своих чувств словами, но ради Бена стоит хотя бы попытаться. Вик ненавидит все эти разговоры, но он очень хочет, чтобы художник понял его.

— Я люблю тебя. И мне бесконечно жаль, что я превратил нашу жизнь в беспросветное дерьмо, — Бен усмехается, и Вик продолжает, уверенный, что его слушают, — Я может быть и не гей, хотя теперь кажется, это звучит еще глупее, чем вчера, но я люблю тебя, Бен. Я хочу всегда быть рядом. Всегда заботиться о тебе. Мне нравится заботиться о тебе, Бен. Я люблю тебя так же сильно, как боюсь того, что ты не любишь меня в ответ.

— Вик…

— Черт, слишком много слов, да? Я знаю, просто хочу, чтобы ты понял, как важен для меня. И я знаю, что так же важен для тебя, иначе меня бы тут не было.

Бен понимает. Он понимает это, как никто другой. Возможно именно поэтому, он сам обнимает его. Прижимает к себе, слепо целует в щеку, скулу, губы, трется носом о шею, зарывается пальцами во влажные волосы. Он не любит показывать миру свои эмоции, так же, как и сам Андерсен, но молчать сейчас не лучшая идея.

— Я люблю тебя больше, чем могу выразить.

— Но сейчас будет очередное «но».

— Да, и это «но» живет этажом ниже, и зовут это «но» Тина. Та самая девушка, которая носит твоего ребенка. Мы не можем быть вместе, пока ты не поймешь, чего сам хочешь.

— Я хочу тебя, Бен.

— Да, хочешь. Но я человек, а не новые баскетбольные кроссовки.

— Я не могу тебя потерять, Бенни.

— Ты меня не потеряешь. Я всегда буду тем, к кому ты можешь прийти. Я всегда буду рядом. Всегда. Но ты должен разобраться в себе, прежде чем мы обсудим то, что между нами происходит.

Вик резко выдыхает, но послушно кивает. Он не собирается спорить, сдается, сникает и нервно теребит одеяло. Бен думает, что настолько сломленным Виктора еще никогда не видел, и в этом виноват он сам. Но разве можно говорить об отношениях, когда у твоего возможного парня за спиной беременная девушка, на которой он собрался жениться? Бен считает, что нельзя.

Он уже готов попросить Вика уйти, но голос не слушается, горло пересыхает, и он не может вымолвить ни слова. Бен надеется, что, если он одни раз в жизни пойдет на поводу у собственного сердца, никто не пострадает. Поэтому он забирается под одеяло, позволяет себя обнять и наконец, засыпает. Вик улыбается, целует в плечо и надеется, что утро вечера мудренее.

***

Впрочем, просыпается Вик один. Бен ушел. Он ушел из собственной комнаты, из собственного дома. И, видимо, уже давно. На подушке, где должна была быть его голова, лежит небольшая бархатная коробочка, а сверху листок. Вик чувствует, как начинают дрожать руки. Нет, это, конечно же, не кольцо. Он только вчера ночью впервые более или менее уверенно сказал, что возможно гей. Вряд ли бы Бен стал делать ему предложение после того, как они вроде как расстались. На это способен только Майкл Шеппард.

На рисунке изображен он. Бен видимо рисовал, пока Вик спал. Андерсен открывает коробочку. Внутри лежит красивый серебряный браслет. На обратной стороне гравировка. Он чувствует пальцами небольшие аккуратные буковки.

«Просто будь собой. Мне этого достаточно».

Виктор застегивает браслет на своем запястье. Обещает сам себе никогда его не снимать. Осторожно крадется по темному дому к выходу. Он бы очень хотел, чтобы Бен был рядом. Чтобы не было Тины и незапланированного ребенка. Он бы хотел, чтобы все было намного проще. Но Бена нет, Тина вынашивает их сына, и на его запястье красуется прощальный подарок единственного человека во всем мире, которого он ухитрился полюбить.

Вик видит свою машину, понимает, что Бен специально подогнал ее, чтобы баскетболисту не пришлось идти пешком. Значит, он ушел намного раньше, чем Вик предположил изначально. Капитана всегда раздражали люди, которые стараются поступать правильно в ущерб себе, будь они героями фильмов или книг. По отношению к Бену он не чувствовал ни раздражения, ни злости. Только обиду и боль, и может немного зависти из-за того, что его родители озаботились только лидерскими качествами своего ребенка, совершенно забыв о чем-то вроде доброты и чести.

Машины Хадсона нигде не видно. Скорее всего, Бен уехал к Кейси. Это вполне логично. Во всяком случае, эта идея ему нравится больше, чем та, где Бен мчит по ночным дорогам города и врезается в какое-нибудь дерево, не справившись с управлением из-за нахлынувших чувств. Он иногда забывает, что его друг вовсе не нестабильная девочка-подросток, не умеющая контролировать свои эмоции. Бен отлично контролирует себя. Иначе он не был бы собой.

Я уехал. Можешь возвращаться, где бы ты ни был.- В.

========== 14. ==========

Глава 14.

Тем утром Бен действительно уехал к Кейси. Он разбудил подругу еще до рассвета, намереваясь сбежать, пока Вик не проснулся. Девушка внимательно выслушала его, назвала несносным святошей, а потом долго-долго обнимала. Нет, Бен не плакал. Не кричал, не выл, не бил стену кулаками, даже в зал не пошел, чтобы выплеснуть свои эмоции на груше. Он просто сидел, уткнувшись подбородком в ее плечо, и молчал. Думал. Сомневался. Взвешивал все «за» и «против».