— Алан, подожди. Алан!
Женщина бежит по лестнице, стараясь остановить своего мужа от необдуманных действий. Мужчина врывается в комнату к сыну, который как раз заправляет кровать бархатным фиолетовым покрывалом.
— Джули, я хочу поговорить с нашим сыном, — он смотрит на притихшего парнишку, — Серьезно поговорить, молодой человек.
— Что случилось? — с наигранным безразличием интересуется Бен.
— Бенедикт Томас Хадсон, в твоей комнате ночевал другой парень. И не смей врать, что это не так.
В обычных семьях это бы звучало глупо, парни часто ночуют друг у друга. Но когда твой единственный сын — гей, переживший абсолютный кошмар из-за любви к своему же полу, такие фразы звучат пугающе. Бен ненавидит свое полное имя. Отпираться действительно бесполезно, но и говорить всю правду тоже не обязательно.
— Он был пьян, пап. Мне некуда было его отвезти, и я решил, что моя комната вполне подойдет для временного убежища юного алкоголика.
— А Виктор Андерсен у нас теперь бездомный? Разве его отец не заместитель мэра? Будущий мэр можно сказать.
— Виктор кое-что рассказал о своем отце. Он сказал, цитирую: «Иногда он прикладывает к воспитательному процессу слишком много силы». Я не нашел другого выхода.
Родители замолкают. Они могут быть против того, что их сын притащил в дом посреди ночи пьяного парня, но они никогда не подвергнут даже чужого ребенка минимальной опасности. Бен ждет еще минутку, но они ничего не говорят.
— Мам, пап, все хорошо. Да? Даже Кейси сказала, что мне пора обзавестись друзьями. Почему бы не начать с Вика?
— В следующий раз предупреждай. Я хочу знать, с кем спит мой сын.
Бен хочет засмеяться, но натыкаясь на серьезный взгляд двух пар глаз, просто кивает. Он в сотый раз убеждается, что его родители самые замечательные на всем белом свете. Святые, если верить Кейси.
========== 7. ==========
Глава 7.
Стоит Бену появиться на школьном пороге, как все надежды на лучшее мигом тают. Кеннет идет прямо на него, потирая кулаки, кривя полные губы в самодовольной ухмылке. Он грозится окунуть его в унитаз головой, просто потому, что нельзя быть таким геем в общественной школе. Вик стоит рядом с ними, скрестив руки на груди. Смеется, посматривая, не стерся ли тональный крем с шеи окруженного ими парня. Андерсен прекрасно осознает, если окунуть новенького, тональник точно смоется. Тогда все увидят, чем художник занимался этой ночью. Даже если Бен действительно будет все отрицать, несмотря на всю свою глупость и количество выпитого, Кенни сможет сложить два и два. И тогда все. Конец.
— Нет, чувак, — он слегка отталкивает Кеннета, — Смыть Хадсона уже не интересно. Проявим оригинальность. Шкаф! — командует Вик.
Бен не смотрит на него, с какой-то обреченностью закрывает глаза, вздыхая. Но Вик успевает уловить в них отголосок отчаяния — просто обычно светлая зелень вдруг становится темной всего на миг. Андерсен никогда не считал, что лучше своих друзей. Стоит ему подумать, что так же начнет считать и Бен, как к горлу подступает тошнотворный ком. В любом случае, он уже ничего не может сделать. Ему, правда, жаль. Очень жаль. Мальчишка не должен проходить через все это.
Когда Бен оказывается запертым в темном узком шкафчике, его охватывает паника. Дыхание резко перехватывает, и немного слезятся глаза. Он кричит, срывая голос, барабанит кулаками по закрытой, подпертой чем-то двери. Урок давно начался, и нет надежды, что его услышат до перемены. Просидеть сорок минут в темноте, сложившись втрое — кошмар наяву. Он никогда не страдал клаустрофобией, до этого момента.
Дверь неожиданно открывается. Бен с грохотом вываливается на пол, болезненно шипя, получив упавшим учебником по голове. Вик подает руку парню, собирающему книги. Тот кривится при виде этого жеста. Поднимается осторожно, держась за шкафчики, и уходит, не обернувшись.
— Эй, стой! Бен! — кричит ему вслед баскетболист.
— Я больше не желаю с тобой разговаривать, — поворачиваясь, спокойно говорит Бен, — Эссе пришлю на почту. Дальнейшие задания до конца года будем делать так же. Ты понял? — Вик мотает головой, — Я больше не хочу лишний раз тебя видеть. Ты был прав, Вик, а я ошибался. Ты ничем не лучше своих дружков. Ты их чертов король. Поздравляю, ваше величество. Ты заслужил свою корону, — зло бросает Бен.
Хадсон прижимает к груди учебники. Еще секунду смотрит в глаза нечитаемым взглядом и уходит. Андерсен предсказуемо не идет за ним. Бен злится, и Вик знает, что заслужил эту злость уже тысячу раз. Он хочет схватить художника за руку, встряхнуть, обнять, может, даже извиниться. Но он стоит на месте, следит, как удаляется знакомая спина и понимает, что влип. По самые ведь уши влип.
Следующим уроком у них должен был быть французский, но мальчишка так и не появился. Вик выскакивает на парковку, заметив в окно, что Бен стоит у чьей-то машины. Он с кем-то разговаривает. Андерсен подмечает крутизну новой марки, примерно прикидывает цену и его глаза лезут на лоб, он хочет знать, кто за рулем. А потом вдруг понимает, что уже видел раньше эту машину. Рядом с Хадсоном стоит Кейси. Она беспокойно маячит за спиной Бена, не участвуя в разговоре. А потом чья-то рука хватает Бена за рукав и пытается затащить в салон.
Вик не знает, что делать, но видя, как сопротивляется Бен и его лучшая подруга, подбегает к ним. Он с легкостью расцепляет чужие пальцы на мальчишеском запястье. Дверь хлопает. Машина срывается с места, за секунду скрываясь за поворотом.
На улице холод, а Бен стоит посреди парковки в одной белой рубашке. Он кашляет, хватается за горло, будто его душат. Кейси рядом пытается справиться с собственной паникой. У нее это получается явно лучше, чем у художника. Он дрожит. Вик ошибается, если думает, что это от холода. А вот синие губы — точно холод. Он накрывает вздрагивающие плечи парнишки своей курткой с эмблемой баскетбольной команды.
Бен молчит. Цепляется за ворот, кутается в нагретую ткань, но молчит, даже не поднимает глаз. Кейси гладит его по волосам, портит идеальную укладку, но тому все равно. Бен не здесь. Его огромные зеленые глаза пусты. От прежней паники не осталось следа. Теперь там просто… полное отрешение.
— Я отвезу тебя домой. Да? — Кейси тянет друга за рукав, — Давай, Бен. Нам надо ехать домой. Все хорошо. Иди к машине. Я забегу к директору и вернусь. Справишься сам?
Хадсон заторможено кивает. Он идет к своей машине. Кейси берет Вика за локоть и ведет к школе. Они останавливаются у кабинета директора. Через минуту Кейси выходит с какой-то бумагой в руках, Вик понятия не имеет что это. Видимо какое-то разрешение на пропуск уроков. Ему стоит разузнать подробнее.
— Бену сейчас нельзя быть одному. Я отвезу его домой, дождусь, пока кто-нибудь не придет. Психолог позвонит его родителям, попросит приехать пораньше.
— Что случилось? — спрашивает Вик, не особо надеясь на ответ.
— Призраки прошлого, — загадочно отвечает девушка, — Никому не говори, что произошло. Ладно? И, если не сложно, присылай ему задания для подготовки к французскому. Ему нравится общаться с тобой, хоть ты и козел, который портит ему жизнь.
Вик кивает, обещает молчать и совершенно не реагирует на заслуженные оскорбления. Он спрашивает еще раз, на что Кейси говорит, что не может разглашать чужую тайну. Девушка спешит с запиской от директора к машине Бена. Вик видит, как тот кусает губы, ожесточенно трет щеки и все еще не собирается снимать его куртку. Она идет Бену гораздо больше, чем Вику бы хотелось.
Хадсон оборачивается, чувствуя на себе пристальный взгляд. Он порывается стащить с плеч куртку, но Вик из-за стекла качает головой. Баскетболист замечает еле различимые движения губ мальчишки. Буквы обращаются в слово — «спасибо». Вик чуть улыбается, Бен кивает и садится на пассажирское сидение своей старенькой «Volvo».
***
Только оказавшись в спасительном полумраке родительского дома, Бен выдыхает. Он сползает по стене на пол, обхватывает колени руками, прижимая их к груди. По щекам текут слезы. Кейси собирает волосы в хвост, садится напротив друга. Девушка не знает, что говорить, не имеет понятия, как успокоить парня, который во второй раз переживает самый страшный кошмар из прошлого. Сейчас не скажешь «это был всего лишь сон». Сейчас это было по-настоящему. Майк приехал за ним. Он нашел его и снова пытался причинить боль.
