— Что ты делаешь?

— Мажу руки кремом, — терпеливо отвечает Бен.

— Для чего?

— Кожа на руках сохнет от холодного ветра. Шелушится. Чтобы этого не было, ее надо дополнительно питать.

— Педик, — беззаботно улыбается Андерсен, откидываясь на подушку.

— Спи, Вик. Иначе я тебе врежу, Богом клянусь.

Бен выключает свет, ложится на противоположную часть кровати, натягивая одеяло по самые уши. Он совершенно точно не ожидал, что Вик решит расположить на нем свои тяжеленные конечности. Эта ситуация грозила перерасти в ужасно неловкую. В конце концов, ему 17, а Вик довольно симпатичный и все такое…

Но большую часть времени этот парень был козлом. Бена не привлекают козлы. Он соловьем заливался перед Кейси, что «плохие парни» его не интересуют. Врать — не в его правилах. Кейси оторвет ему голову за ложь и будет права.

— Если бы ты тоже был пьян, ты бы поцеловал меня?

Бен даже приподнялся, чтобы посмотреть ему в глаза. Вик не выглядел растерянным. Он был скорее заинтересованным. Андерсен закусывает губу, не сводя глаз с лица Бена.

— Мне не нужен алкоголь, чтобы кого-то поцеловать, ваша светлость, — тихо отвечает Бен.

— Ты поцелуешь меня?

— Вик, ты пьян.

— А ты нет. Ты не выпил ни глоточка на вечеринке. Ты как стеклышко, Бенни. Давай, поцелуй меня.

Возможно, сейчас был лучший момент, чтобы сбежать. Бен честно пытался оттолкнуть настырные руки, честно пытался отвернуться от пахнущих алкоголем мягких губ. У него не вышло.

Вик неплохо целуется. Да. Определенно неплохо. Бен не особо задумывается над происходящим. Ему хорошо, спокойно. Руки как-то сами собой начинают изучать горячее тело. Андерсен в отличной форме. Бен и раньше знал это, но не обращал внимания. Ему хочется радостно кричать, когда Вик сжимает его запястья над головой, а мозг в ответ вопит о неправильности и подростковых гормонах. Почему бы хоть раз в жизни не забыть о самоконтроле?

Когда холодные пальцы пробираются под футболку, Бен вздрагивает. Он позволит чересчур отважному баскетболисту почти все, чего бы тот не попросил, и это его безумно пугает. В голове проносится целая стайка тревожных мыслей. Голос Кейси призывает остановить все это безумие, отправить парня спать на пол. Он игнорирует внутренний голос в лице своей лучшей подруги, откидывает голову, открывая сильную шею, и закрывает глаза, когда чувствует горячие губы под скулой. Руки Вика везде, повсюду. Его руки там, где быть не должны.

Бен вздрагивает, выгибается, до синяков сжимая чужие плечи, будто пытаясь удержаться. Распахивает глаза. Вик приоткрывает рот в изумлении. Он и не думал, что парни могут быть такими красивыми. Нет, не парни. Бен. Бена хочется обнимать, бесконечно целовать. Его хочется заставлять дрожать в своих руках и тихо всхлипывать, закусывая губу, как было минуту назад.

— Я хочу тебя, — замирая, произносит Андерсен.

Бен его слышит, даже понимает смысл сказанных им слов. Он еще не до конца осознает реальность и по-прежнему стискивает пальцами сильные плечи Вика. Он пьян, но не так сильно, как Андерсен. Его опьяняет не алкоголь, а собственные чувства. Это тот момент, когда есть шанс остановиться и не переступать определенной черты. Он не уверен, что хочет заканчивать сейчас. Ему нравится то, что делает с ним этот чертов баскетболист. У него есть лишь одна проблема — Бен хороший человек. Не будь он хорошим, не стал бы заботиться о парне, который превращает его жизнь в ад с завидной регулярностью последние три с половиной месяца.

— Не сегодня. Ты слишком пьян.

Хадсон смотрит в мутные глаза парня и мотает головой. Вику требуется время, чтобы осознать чего от него хотят. Он кивает, осторожно сползая на кровать. Бен молча поправляет пижамные штаны и переворачивается на бок, закрывает глаза. Возможно, он совершил глупость, отказавшись, но утром и так будет более чем неловко. Раз он самый здравомыслящий, ему решать их судьбу. Поэтому Бен мужественно решает остановиться. Странно, он защищает от глупых решений человека, который кинул его в мусорный бак, пытался утопить, всячески унижал. Бен поражается собственной доброте.

Заснуть никак не получается. Он мечется под одеялом до тех пор, пока Вик не подгребает его к себе и не обнимает так крепко, что становится больно дышать. Бен чувствует спокойное сердцебиение заснувшего баскетболиста. Его окружает теплом. Он впервые чувствует себя в безопасности после инцидента в старой школе. Бен засыпает под мерное сопение своего напарника по французскому.

***

Андерсен просыпается от того, что кровать рядом с ним проминается. Он сонно трет глаза, ожидая увидеть Тину. Он совершенно не помнит, что было вчера, но судя по головной боли и ощущению, будто кого-то вырвало ему в рот, Вик уверен, что вечеринка удалась. Когда парень поворачивается, то становится похожим на побитого щенка. Рядом с ним на незнакомой кровати, в незнакомой комнате, оказалась совершенно точно не Тина.

— Хадсон!

— Таблетка с водой на тумбочке. Пей и иди в ванную.

Художник даже не оборачивается, как сидел боком, так и сидит. Наносит на лицо вкусно пахнущий ванилью крем легкими похлопываниями. Вик послушно глотает таблетку и падает обратно на подушку, с головой укрываясь одеялом. Он очень смутно помнит, что происходило здесь вчера ночью, но багровый след на шее Бена точно под челюстью говорит о многом. Вик жалобно стонет из-под одеяла.

— Этого не было.

— Хотел бы я сказать то же самое. Поверь.

— Ты не помогаешь.

— Прости.

Впрочем, это не похоже на извинения, скорее на издевку. Бен стягивает одеяло, заставляя своего гостя поежиться от внезапного холода. Вик пытается встать. У него болит голова. Ему ужасно хочется пить. Он опустошает стакан, успев его поставить до того, как в него летит банное полотенце.

— В душ. Хватит меня смущать своим видом, — строго говорит Бен.

Вик отслеживает взгляд зеленых глаз. Веселые искорки напрочь сбивают всю серьезность тона. Щеки баскетболиста полыхают красным, что в другой ситуации обязательно позабавило бы Бена. Андерсен стыдливо прикрывается полотенцем, хватает одежду и шлепает босыми ногами в ванную.

— Щетка в ящике под раковиной, — успевает сказать Бен, до того как дверь с грохотом закрывается.

Вик выходит из ванной, хмуро оглядывает исцарапанные, покрытые синяками плечи и натягивает футболку. Бен советует ему не поворачиваться спиной к команде, когда он будет переодеваться. Вик метко запускает в него подушкой.

— Все-таки, что произошло? Как далеко это… зашло?

Бен почти одет. Руки замирают на пуговицах забавной зеленой рубашки. Он поднимает голову. В глазах напротив страх. Бен вдруг осознает, что не может произнести ни слова. Меньше всего он хотел бы потерять нового друга из-за страха, поэтому заталкивает подальше все шутки, прочищает горло и говорит:

— Ты меня поцеловал. Немного перевозбудился, и я тебя остановил. Ничего серьезного не было. Все хорошо.

— Я не мог. Я же не…

— Ты не гей. Ты был пьян. Успокойся. Никто не узнает.

— Обещаешь?

— Обещаю, Вик. Твоя корона в безопасности.

Бен застегивает рубашку, улыбается ободряюще своему гостю, а потом ловит его взгляд на своей шее. Он проводит пальцами по нежной коже, пока не чувствует то, что так привлекало внимание Вика. Губы Бена округляются в беззвучное «о». Он поворачивается к зеркалу.

— Шарфом такое не закроешь, — оттягивая ворот рубашки, говорит Бен.

Решение очевидно. Тональный крем, честно одолженный у матери, творит чудеса с несовершенствами кожи подростков. Вик благодарно улыбается, когда убеждается, что действительно ничего не видно. Бен подвозит его до дома Тины, чтобы Андерсен забрал машину и смог спокойно отправиться в школу на своем транспорте, не вызывая лишних подозрений.

***

Хадсон возвращается домой. Срывает простыни и надеется, что успеет выстирать до того, как мама до них доберется. Он не особо помнит, когда они успели. Видимо, мозг совершенно отказался работать, раз он ухитрился забыть такой… важный момент. И, слава богу, честно говоря. Он бы не смог смотреть Вику в глаза. Да он не уверен, что сможет вообще когда-либо снова посмотреть на него, не заливаясь краской.