Леонард звонит домой каждую неделю. Один раз в среду — отцу, один раз в пятницу — Рэю, когда тот возвращается с дополнительных занятий по астрономии. Мальчишка радовался не меньше родителя. Он рассказывал о школе, о новых одноклассниках, с которыми так и не смог найти общего языка. Без умолку трещал о книжках и недавно просмотренных фильмах. У Леонарда создавалось такое впечатление, будто ребенок записывает все, что копится за неделю, чтобы потом выдать ему на одном дыхании все новости. Скорее всего, так оно и было.
Когда Рэй говорит, что перескочил два года и теперь, в свои неполные 10 лет, учится в пятом классе, Леонард гордится им как никогда. Парень знает, что малыш от природы гений, но ему очень хочется верить, что он внес свою лепту в его развитие. Рэй с упоением и слегка самовлюбленно сообщает о переводных экзаменах, сданных на «отлично». Хейг тоже рассказывает об учебе, немного о пейзаже за окном и новых профессорах по математике и английской литературе. Вскользь упоминает Криса, совсем не упоминает о своей личной жизни, вновь обещает приехать на каникулы и отключает вызов. Собственно, через неделю почтальон приносит Рэймонду новую энциклопедию по физике. На развороте черной гелиевой ручкой неровно выведено: «маленькому гению». Рэй давно не был так рад книгам. Он вообще давно так сильно ничему не радовался.
Погрузившись в учебу, Рэймонд забывает отслеживать дни до приезда своего старшего друга. Так что начавшиеся рождественские праздники оказываются для него полной неожиданностью. Уайт вспоминает о них только тогда, когда в дверь стучат, он бежит открывать, а на пороге оказывается Санта. У этого Санты колпак набекрень, искусственная борода, нет живота, и от него несет табаком, зато в руках у Санты большой красный мешок с подарками, а зеленые глаза лучатся знакомым плохосдерживаемым весельем.
Рэю десять. Он уже не верит в Санта-Клауса, Зубную фею и Пасхального кролика. Давно понял, что валентинки надо дарить красивым девочкам, а не мальчикам, которые являются твоей няней, а еще узнал, что не все люди хорошие и желают друг другу добра. И много других странных вещей, которые все еще кажутся маленькому гению малопонятными. Так что в нежданном госте он узнает Леонарда Хейга с первого взгляда. Ну, может со второго, все-таки они виделись всего три раза за последние два года.
С хриплым «хо-хо-хо» Леонард сгребает в объятия выросшего, непривычно тяжелого Рэя. Они обменивались фотографиями и даже пару раз созванивались через Скайп, но Ленн помнил его еще совсем мальчиком, которому не было и восьми. Сейчас же Рэю десять, и он выглядит, как маленький мужчина. Тот же веселый яркий взгляд, те же рыжие завитушки волос и челка, лезущая в чуть потемневшие с возрастом глаза, те же веснушки и тот же звонкий голос. Возможно, Леонард скучал по мальчишке чуть сильнее, чем готов был признать.
Они сидят за столом и снова пишут письмо Санта-Клаусу, как и много лет назад. Правда, на этот раз каждый пишет самостоятельно. На вопрос «зачем», Рэй говорит, что в чудеса надо верить в любом возрасте, это залог счастливой жизни. Леонард, уже окончательно ставший циничным скептиком и еще большим ворчуном, соглашаться не хочет, но и спорить не получается. Он еще в пять убедился, что Рождество — дурацкий праздник и никакого чуда не случается. Уж точно не с такими, как он.
Леонард вообще не любит Рождество по множеству причин, объяснять которые жизнерадостному ребенку он не имеет никакого желания. Возможно, когда Рэймонд станет старше, Ленн расскажет ему, как потерял мать, что случилось с Джимом, который все равно особо никогда не нравился Рэю. Когда-нибудь он обязательно расскажет, но не сегодня. Хейг уходит, когда готовые письма разместились под елкой, как и коробки с принесенными им подарками.
Рэймонд прощается, обещает открыть подарки в рождественское утро — не раньше, просит зайти перед отъездом и закрывает дверь. Мальчик забирает свое письмо из-под елки и относит в комнату. Там, под кроватью сиротливо пылится коробка из-под детских сандалий. Мальчик сдувает пыль. Он открывает коробку дважды в год: в Рождество, когда складывает туда письма для Санты, в которых неизменно просит, чтобы Леонард вернулся в город и больше не оставлял его, и 14 февраля, когда прячет там валентинки, которые все, как одна, подписаны коротким «Лео».
Дни пролетают незаметно. Леонард не заходит. Рэй беспокоится. Об отъезде друга он узнает от мистера Хейга. Злость, приправленная обидой, заставляет его совсем не солидно шмыгать покрасневшим носом и, извинившись, сбежать домой, где он впервые узнает, что если по стене ударить кулаком будет больно только тебе, а стена как стояла, так и будет стоять. Бетону нет дела до мальчишеских горестей. Никому нет до них дела.
Время идет. Леонард стал звонить все реже, больше не посылал умных книжек и мог месяцами не отвечать на электронные письма. Дни без звонков сменяются неделями. Сначала Рэй злился, а потом просто примирился с мыслью, что Ленн взрослый мужчина, у которого своя жизнь, и маленькому Рэймонду в ней делать нечего. Впрочем, стоило озвучить эту мысль по телефону в один из их редких разговоров, как на него накричали, назвали мелким придурком, потом извинились и обещали звонить чаще. И даже держали свое обещание пару месяцев. К тому времени Рэй научился не обижаться, а Леонард и вовсе перестал звонить. Только по праздникам выкраивал время и то не по всем.
Леонард старался не сойти с ума от всей этой круговерти в своей жизни. Он уже давно запутался в днях недели, и если бы не строгое расписание в ежедневнике, он бы ничего не успевал. Совсем ничего. То есть даже больше, чем не успевает сейчас. О Рэе он не забывал никогда. Просто сомневался, что маленькому впечатлительному гению стоит разговаривать с вечно недовольным жизнью, периодически пьяным, студентом-неудачником. Но все равно изредка звонил и по-прежнему приезжал на праздники и иногда даже на летние каникулы, если Крис не затаскивал его в очередное путешествие по Америке на старой, потрепанной машине отца МакКоя.
После того, как он в очередной раз вынужден лицезреть голую задницу — и не только ее — своего лучшего друга, развлекающегося в их комнате с очередной девушкой, Леонард не выдерживает. Долго ругается, поливает обоих виновников этого кошмара благим матом и швыряет в Криса подушкой. Тот, недолго думая, прикрывает ей свои выступающие части тела. Леонард запоздало соображает, что это была его подушка, разворачивается на пятках и уходит в библиотеку. В след ему раздается веселое «в следующий раз обещаю повесить на ручку носок». Леонард посильнее хлопает дверью и отправляется готовиться к тесту по истории. Лучше задыхаться от книжной пыли, чем ненароком придушить своего недотепу-соседа.
***
Родители Рэймонда Уайта поняли, что их сын не только безумно умный, но еще и чертовски хитрый, когда в четыре часа утра в воскресенье им звонит уставший, злой, совершенно сонный Леонард и сообщает, что их ребенок почему-то у него. Да. Прямо в комнате в общежитии. Да. В Калифорнии. Да. Он в безопасности и сейчас уплетает хлопья с молоком. Да. Его обязательно отругают и ближайшим автобусом отправят домой. Они уже не слышат, как мальчишка заливисто смеется, и как злобно рычит Ленн, потому что последний курс, завтра контрольная, а тут ребенок, которого он совсем не рад видеть, ну… разве что совсем немного рад.
— Черт бы вас всех побрал! — ворчит Леонард, впрочем, ворчит он беззлобно.
Собственно, Рэй возникает на пороге его комнаты так же неожиданно, как профессор по английской литературе дает им тесты. Мальчишка зевает, выглядит уставшим, но до неприличия довольным и гордым собой.
Леонард сразу же вспоминает вчерашний звонок, тревожный вздох, грустное «нам надо поговорить» и свое собственное «извини, малыш, завтра позвоню». Видимо, ребенок звонил уже из автобуса, а потому решил не ждать и самолично появиться для важного разговора. На закономерный вопрос «какого черта ты не дома», Рэй честно отвечает, что ему нужен совет, а доверяет он в этом вопросе только ему.
