— Совет? В час ночи? Ты издеваешься.

Леонард тяжело вздыхает. Пропускает мальчишку в комнату. Даже разрешает ему устроиться в своем любимом кресле. Заливает молоком хлопья и заставляет съесть все до крошки, потому что вид у мальчишки голодный. Или ему так только кажется, со сна.

От грохота просыпается Крис. Он непонимающе смотрит на ребенка, внезапно появившегося в комнате, потом на своего соседа. Леонард знакомит их. Крис пожимает протянутую мальчишескую руку, улыбается своей фирменной улыбкой. Леонард нехотя замечает их сходство. Только у Криса волосы светлые, веснушек меньше и глаза голубые-голубые, и пахнет от него алкоголем и сигаретами. У Рэймонда же веснушки огненные, глаза серые, как грозовое небо — хотя когда-то тоже были голубыми — волосы рыжие и пахнет от него чем-то цитрусовым и немного хвоей. Свежестью.

Родители мальчика не выказывают особого удивления, но настоятельно просят, чтобы сына как можно раньше отправили домой. Леонард злится только потому, что вроде как должен. Не дело подросткам разъезжать по Штатам в одиночку. Даже таким одаренным, как Рэй. Тем более таким одаренным, как Рэй.

Крис устроился на полу, с интересом разглядывая мальчишку. Тот сидит в кресле, скрестив ноги, и что-то увлеченно рассказывает новому другу. От вида такой знакомой, даже родной, с детства улыбки и горящих глаз, в груди Леонарда что-то несмело шевелится. Кажется, это не вовремя проснувшаяся тоска по дому. От раздумий его отвлекает голос друга.

— Ты знал, что он мчался сюда из самой Джорджии? Почти полтора дня в автобусе. Сколько тебе, мелкий?

— Пятнадцать, — радостно отзывается мальчишка.

Леонард слышит, как скрипят собственные зубы в приступе немой злобы. Его неожиданно раздражает и улыбка лучшего друга, и само его присутствие в комнате, но не так сильно, как заливисто смеющийся над шутками Криса подросток. Одно останавливает от того, чтобы выставить за дверь мальчишку, а лучше сбежать самому — Рэй явно нервничает, несмотря на весь свой тошнотворно-радостный вид. Хоть в последнее время Ленн не особо справлялся с заботой об этом гениальном ребенке, сейчас тому требуется совет старшего брата, и отказывать ему не хочется совсем.

— Крис, иди спать. У тебя завтра защита чего-то там. Давай. А ты, — Леонард недовольно смотрит на улыбающегося подростка, — Говори, чего хотел.

Мальчишка сразу как-то сникает. Неулыбающийся Рэймонд — непривычное зрелище, неправильное. Крис отправляется в постель, пожелав им «сладких снов». Леонард швыряет в него диванной подушкой и занимает место на полу перед креслом, касается плеча Рэя, привлекая к себе внимание. Тот поднимает голову, смотрит грустно, будто испуганно. Леонарду надоедает детская игра в гляделки, он говорит мягко, но настойчиво:

— Рассказывай.

— Как ты относишься к парням?

Секундной заминки достаточно, чтобы Рэй втянул шею в плечи, словно хотел казаться еще меньше, чем был на самом деле. Леонард не может стереть с губ ухмылку. Его от природы ядовитая натура берет верх как обычно не в самый подходящий момент. Ухмылка становится еще шире.

— Я — парень. Так что я к ним отношусь вполне определенным образом. Тебе продемонстрировать, каким именно?

Мальчишка моментально вспыхивает. Закрывает глаза ладонями и вертит головой. Леонард только усмехается. Что могло привести ребенка на другой конец страны, к человеку, который два года успешно играл роль его няньки, но в последнее время совсем забросил свои обязанности, остается загадкой. Ровно до тех пор, пока Рэй не отнимает ладони от лица и шепчет, смотря поверх плеча Леонарда не моргая:

— Кажется, я влюбился.

— Это не повод сбегать из дома. Уж точно не в пятнадцать лет. И сто процентов не ко мне. Ты же знаешь, в этой области я не силен.

— Ты не понимаешь! Он не должен узнать об этом.

Это случайно вырвавшееся «он» отчего-то заставляет сердце сжаться. Леонард уже не помнит, каково это было — впервые понять, что девушки вовсе не так прекрасны и притягательны, как о них говорят. Зато парни — другое дело. Он видит страх в глубине серых глаз. Аккуратно убирает кучерявую челку со лба и улыбается настолько тепло, насколько вообще умеет. Рэй сползает к нему на пол, заползает на колени. Обнимает, как когда-то в далеком детстве, почти десять лет назад — коала и ее любимый эвкалипт. И это не то, чтобы неприятно, но смущает однозначно не меньше, чем тогда.

Хейг привычно приглаживает рыжие завитушки, лезущие в рот. Мальчишка утыкается лбом в плечо и молчит, только дышит тяжело. «Тактильный маньяк» — мысленно напоминает себе Ленн. А это значит, что обычные прикосновения он чувствует острее и нуждается в них больше, чем кто-либо, особенно, когда так напуган собственной взбунтовавшейся природой. Маленький напуганный гений. Леонард сам не замечает, как крепче прижимает к себе хрупкое тело.

— Родители знают?

— Догадываются.

— Расскажешь им? — мальчик пожимает плечами, острые лопатки упираются в ладони, — Расскажи. Все будет хорошо, малыш. Я рядом.

— Ты не злишься?

— С чего бы мне злиться? Я тебя отлично понимаю.

— Тебе тоже нравятся парни?

— Нравятся. Особенно те, которые не болтают и не пытаются раздавить мои ребра в своих медвежьих объятиях.

Рэймонд приподнимает уголки губ, кивает. Разрывает объятия, легко поднимаясь с пола. Без него становится неожиданно холодно. Ленн старается не думать, насколько глупо они смотрелись сидя в обнимку на грязном полу — Крис завтра все равно расскажет.

Рэй собирается устроиться спать прямо в кресле. Леонард против. Он однажды имел удовольствие заснуть в нем, и на утро спина высказала все, что думает о своем нерадивом хозяине. Так что он безапелляционно стаскивает мальчишку на пол, кидает в руки плед и толкает в сторону своей кровати. Последнее, что его сейчас волнует — это неловкость. Он в жизни многое видел и как-нибудь переживет одно единственное утро в постели с пятнадцатилетним подростком. Черт бы побрал все эти гормоны. Он уже представляет, какое это будет пробуждение. Леонард закатывает глаза на собственные мысли и накрывается одеялом до подбородка.

Разумеется, утро наступает слишком рано. Леонард просыпается от того, что ему жарко, рука затекла и дышать тяжело, потому что на груди лежит что-то тяжелое. Мальчишка во сне видимо решил, что он дома и обнимает свою подушку. Ленн ругается сквозь зубы. Будить сладко посапывающего ребенка не хочется, но и лежать так, пока рука окончательно не онемеет, желания нет.

Его спасает Крис. Собственно, как и всегда, когда кто-то из особо настойчивых ухажеров отказывается добровольно покидать комнату. Он встречается взглядом с Леонардом и многообещающе улыбается. Парень так громко хлопает дверью, что мальчишка тут же просыпается. Подскакивает на кровати, чуть не сталкиваясь лбом с подбородком Хейга. Рэй пристыженно краснеет, натягивает одеяло до самого горла. А Крис только посмеивается, наблюдая за сонным, старающимся прикрыть последствия «доброго утра» подростком.

— Ванная налево по коридору, потом направо. Там найдешь, — говорит Крис.

Рэй вихрем уносится в указанном направлении прямо в одеяле. Крис подает другу стаканчик с кофе — черным, крепким, с двумя ложками сахара. Леонард блаженно прикрывает глаза вместо благодарности. Кофе приятно обжигает горло и заставляет мозг работать быстрее.

— Заразил мальчишку своей голубизной?

— Да он даже не знал об этом. До этого вечера.

— Дети все чувствуют, — глубокомысленно изрекает Крис и опустошает свой стакан одним глотком.

Когда Рэй возвращается в комнату, оба парня уже одеты и готовы к выходу. Крис тоже изъявляет желание проводить мальчишку на вокзал. Леонард тяжело вздыхает, но не спорит: пусть тратит свое время, защита проекта у него только через три часа. Скорый завтрак. Снизу сигналит такси. Рэй грустно смотрит в окно, дожевывая свои хлопья. Настало время вернуться домой. Он так и не раскрыл свой главный секрет, с которым приехал. Но уже от того, что кто-то готов принять его таким, каким он является, становится намного легче.