Нервно тиская фараонскую бородку, Медведев набирался духа, чтобы взорвать притихший зал роковыми словами. Пока он собирался это сделать, над столом президиума встал Агарев. Опасность момента обязывала любым способом сохранить во главе Совета Гольдбрейха. И он, будто в тяжком раздумье, медленно произнёс:

— Вы спрашиваете, с кем мы в столь ответственный момент?.. Что ж, от имени своей фракции честно отвечаю: мы с революционной демократией. Мы считаем, что в городе власть полностью должна принадлежать Совету. Да, именно Совету, стоящему на страже завоеваний революции. Однако это не противоречит убеждению, что в центре власть должна принадлежать Временному правительству, — единственному, кто способен противостоять кровавой диктатуре Корнилова.

— Всё-ё-ё я-а-асно-о-о... — пропел Арнольд и ободряюще подмигнул Медведеву. — Ваше слово...

После неожиданного заявления Агарева требовалось новое мнение. Эсеры пошли судорожно пошептаться за кулисами. Наконец Медведев тщательно протёр платком запотевшее пенсне, лицо, усы с бородкой и обескураженно признался:

— Увы, мы воздерживаемся...

— От чего? — хмыкнул Арнольд.

— Ну, вообще... От решения...

Подобного конфуза от бравых эсеров не ожидали. Напряжённо замерший зал всколыхнулся от хохота, совершенно развеяв былой авторитет социалистов-революционеров. Когда все отвели душу, Гольдбрейх в тон общему настрою замысловато поиграл бровями, словно начерченными углём, будто клизмы, важно надул розовые щёки и предложил:

— Пожалуйста, уважаемые, э-эм, товарищи, ради спасения, а-а, революции и торжества демократии, м-м, доверьте мне всю полноту власти!

— Ишь, чего захотел... Язык у тебя не на той шарнире болтается, — возразил Кузьмич и, покачав пальцем, сурово уточнил: — Не тебе, прохиндей, а Совету рабочих и солдатских депутатов!

Завершить этот исторический день двадцать восьмого августа Нейбут предложил не только рукоплесканиями бдительному Кузьмичу, а ещё телеграммой ЦИКу Советов с подробным перечнем намеченных мер. Попутно уже самому Временному правительству рекомендовалось передать власть на местах всем Советам.

Керенского, естественно, возмутила подобная беспардонность. Тотчас пришёл грозный приказ: «Сложить полномочия, ибо цели, которые были поставлены перед означенными комитетами, ныне достигнуты. Самочинные же действия в дальнейшем допускаемы быть не должны. Временное правительство будет с ними бороться, как с действиями, вредными для Российской Республики». Медведев, Гольдбрейх с Агаревым послушно вытянули руки пс швам. Но большинство Исполкома, совершенно не ценя, что на них обратил внимание сам временный самодержец, — предложило ему прибыть сюда и лично распустить Совет.

— Ведь против нас могут двинуть войска! — ужасался Гольдбрейх, панически хрустя толстыми пальцами.

   — А мы по ним шарахнем вот этим, — улыбнулся Арнольд, вручив ему два листка, чёрных от плотного машинописного текста. — Ну-ка посмотрите, годится ли это как фундамент нашего маяка. Вдруг мы что-то неверно сказали?

1. Происшедшая в разгаре мировой войны российская революция является наиболее опасным моментом для империалистов всех стран, борющихся между собой за мировую гегемонию. Русская революция обозначает первое выступление масс, грозящее в ходе развития превратиться в непосредственное их выступление против войны и империализма, и втянуть в эту борьбу пролетарские массы других стран. С самого начала революции империалисты союзных стран поэтому открыли против нас поход, который перешёл в прямой штурм революции, выразившийся в открытом блоке между союзными банкирами и контрреволюционными силами в России, финансировании их английским капиталом, прямым вмешательством союзных властей во внутренние дела России, наконец, в требовании к переходу в наступление, несмотря на абсолютную неподготовленность русской армии.

2. Именно своими международными связями сильна контрреволюция в России. Мятеж Корнилова явился прямым следствием органической неспособности коалиционного правительства бороться с контрреволюцией. Высший комсостав армии, буржуазия и дворянство оказались сторонниками Корнилова. Окончательно выяснилось для всех, что революционная власть может опираться только на революционную демократию, сплотившуюся вокруг Советов. Восстание Корнилова было подавлено лишь благодаря наличию революционных Советов и революционно-демократических армейских организаций. Но корниловщина ещё не побеждена: новое правительство в лице директории из пяти лиц по-прежнему не опирается на революционную демократию, перед нею не ответственно, не борется с достаточной решимостью против контрреволюции. Позорное единение с союзным империализмом, продолжение войны во что бы то ни стало, успокоение, а потом — реформы. Эта программа нового правительства грозит окончательным поражением революции и её завоеваниям.

3. Продолжение войны грозит гибелью русской революции, уничтожая пролетариат и крестьянство, подрывая в корне экономическое благосостояние страны и создавая почву контрреволюционным выступлениям. Поэтому единственным способом борьбы против всемирной реакции и действительно демократической ликвидации войны для международного пролетариата является завоевание им власти. Это может на деле способствовать росту международной пролетарской солидарности и революции, которая должна ликвидировать не только войну, но и капиталистическое рабство.

4. Исходя из вышеизложенного, Исполком Владивостокского Совета в основу своей деятельности положил и требует от вас проведения в жизнь следующей программы:

Отстранение от власти всех цензовых элементов. Опыт показал, что власть должна опираться лишь на Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и быть перед ними ответственна. Только такая конструкция власти обеспечит победу над контрреволюцией, проведение в жизнь требований пролетариата и крестьянства.

Немедленное декретирование республики и отмену сословных преимуществ.

Частная собственность на землю уничтожается — немедленная передача всей земли в пользование трудящемуся народу.

Декретирование восьмичасового рабочего дня и минимума зарплаты.

Установление контроля над производством.

Огосударствление синдицированных промышленных предприятий.

Монополизация банков.

Конфискация военной прибыли.

Введение поимущественного налога.

Введение трудовой повинности.

Признание за местными органами самоуправления представительства центральной власти.

Распределение продуктов первой необходимости продовольственными управами.

Ускорение созыва Учредительного собрания.

Роспуск Государственной думы.

Отмена репрессий против правого крыла революционной демократии.

Немедленное предложение воюющим сторонам демократического мира без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения наций.

— Ну, как?.. — нетерпеливо спросил Пётр, внёсший сюда определённую лепту.

— Нужно, э-эм, обсудить на Исполкоме, — буркнул Гольдбрейх, весь лоснящийся от пота.

— Так я для этого и дал, — улыбнулся Арнольд.

Чтение документа, какого ещё не знала история, Гольдбрейх мог доверить лишь себе. При этом от волнения так мычал, экал и заикался, что до предела ухудшил восприятие «Декларации». Одновременно доконал членов Исполкома. Все ошалело молчали. Кто-то в раздумье достал кисет, кто потянулся чесать затылок. Самым стойким и смелым, как положено, оказался Медведев, скорбно промолвив:

— Слава богу, наш допотопный марксизм, замешанный на немецкой философии, французских утопиях и английской политэкономии, наконец-то почил! Мир праху его!.. — Перекрестился, склонив голову, помолчал должное время. Затем саркастически провозгласил: — Сей документ посрамил знаменитых авторов «Коммунистического манифеста» и оставил без хлеба насущного самого пролетарского вождя Ленина! Гм, кто смел подумать, что у нас прозябали такие светила?.. Невозможно представить... При всей придирчивости натуры, у меня замечаний к эпохальной «Декларации» нет. Есть токмо недоумение... Почему-то в финале отсутствует закономерный пламенный призыв: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»