— Я, может быть, и не твой друг, но цель перед нами стоит одна и та же. Тебе ведь нужна земля?

— Земля, с которой можно собирать добычу, нужна всем.

— Тебе самому какая земля нужна?

— Давно я не отвечал на глупые вопросы... Ты понимаешь, как рискуешь, ящерица, когда так говоришь со мной?

Роальд без паузы пояснил:

— Я видел город, я видел поля с хлебом — мне и моим людям такая земля нужна — ухоженная и кормящая.

Антский вожак после такого складного откровения внезапно потерял нить беседы, занервничал, глазки его в свете факелов заблестели, как у лисицы. Он засомневался в правильности перевода и недовольно глянул на толмача. Не умея скрыть раздражение, спросил:

— Ты знаешь эти земли, этот город и его друзей?

— Друзей у города немного. Наши друзья ждут нас в городе. А земля, если мы её заберём, будет общей, — заявил упрямец Роальд. — Вы даже не знаете, как вы удачливы, что встретили нас, за той рекой несметных! — выкрикнул он громогласно.

Эдмир стал шептаться со своими советчиками на белых скакунах. После визгливым заявил:

— Хорошо. Беру тебя и твоих людей. На рассвете подойдём к Дону, и вы увидите, сколько людей со мной...

Готы возвратились к своим отрядам на опушке у края ложбины. Роальд никак не мог освободиться от засевшего в голове хвастливого заявления вождя насчёт численности антского войска. Сводное полчище готов и сериванов с нетерпением ждало их. Они слышали и протяжный гул несметного количества людей в темноте, и громкий смех во время встречи. Что они сами тут делают — для многих из них теперь представилось загадкой. Но возврата к Лехрафсу уже быть не могло. Жить без войны эти люди не умели, и пусть чужая война не слишком радовала их, но она давала призрачный шанс их благородному, по их мнению, существованию.

Рассвет показал антов во всей силе. И сами анты, не таясь, любовались собой. Их было так много, что открытое поле неподалёку от берега Танаиса заполонила их конница совершенно. Какая же добыча смогла бы удовлетворить эдакое воинство? Наверняка посуда им не нужна, не потребны и дома уютные. Коней у них тоже в достатке. Город Лехрафса, Ас-град, Фанагория... Что им делать с ними — разграбят, разорят да пожгут? Ценности ведь надо уметь ещё и приспособить к себе, к своим запросам! Поселятся в домах и станут ухаживать за наделами?.. Займутся охотой и торговлей?.. Нет, нет и нет!

Конечно, им не дойти до римских пределов — для такого серьёзного предприятия всё же пока маловато их. Но Северное Причерноморье ещё поплачет горючими слезами. И без них тут всегда хватало хищников — и пришлых, и своих... Всяк бес набирается здесь силы, чтобы потом устремиться на запад!

Антский вождь всё время посматривал в сторону Роальда. Когда перед воинством распростёрлась ширь-река, Эдмир вызвал гота к себе.

— Здесь никому не переплыть. Выше есть изгиб и там узко. Веди своих людей за мной, — со знанием дела распорядился он.

Тон главаря не был уже таким резким, видимо уверовали анты в неких неисчислимых союзников за Доном. Люди на белых конях по-прежнему в разговор не вмешивались. И Роальд понял, что степной вожак чем-то сильно озабочен. Окружение его — крикливое и глазастое — выглядело растерянным.

— Лехрафс ушёл, лодок и плотов нет, — сбив дыхание, перевёл суетливо толмач. — Народ тоже сбежал. Хаты сожжены — не отыскать и брёвнышка.

На то Роальду ответить было нечего... Анты на белых конях не переставали пытливо следить за ним. Не понимая, чего им нужно, Роальд пронзительно глянул на вождя. Тот сглотнул и спросил северянина:

— Говоришь, корабли, каких много, ваши?

— Корабли должны быть где-то в порту города, — сообщил гот.

— А кто им дал команду плыть туда? — вожак, а затем толмач махнули вверх по течению. Роальд, не задумываясь, сказал первое, что пришло на ум:

— Нас с ними нет — они от пришедшего Лехрафса и уплыли.

Анты, понятия не имевшие ни о кораблях, ни о манёврах их и возможностях, ему поверили.

Роальд возвратился к своим, решив пока о кораблях не упоминать: он-то знал, что корабли подняты выше для атаки и вящего манёвра — если анты знают брод или узь, то халаны и подавно! В случае неприятельской переправы к плывущим сподручней поспешать сверху, нежели, тужась, подниматься. Изрезанное шрамами лицо гота приобрело цвет серого камня. Будь как будет — неужто моряки не признают своих?.. Может быть, у Кантеля имелась другая причина поднять флот? Маловероятно, но Роальд надеялся и на это...

Эдмир долго глядел на излуку реки. Возвратившиеся разведчики донесли, что выше по течению видели большие плавающие посудины. И ант прямо спросил Роальда, что делать. Гот, не раздумывая, ответил — надо-де переправить половину людей, и если всё пройдёт удачно — а это самый вероятный исход — то за ними отправить и остальных.

— Нет, ты иди и спроси, чего они там стоят! — не согласился Эдмир.

— Это наши корабли. Мои.

— Езжай с ним! — Хитрый вожак подозвал толмача и повелел мнимому командиру союзников: — Ты станешь говорить со своими, а он всё послушает...

Пришлось Роальду отправляться. Его сопровождали три гота и три анта. Готы нервничали, задаваясь вопросом: а что если там Сарос со всеми, и они с Кантелем за Лехрафса?

Роальд не мог придумать ничего утешительного. В крайне неприятное положение попали северяне, из которого без потерь не выпутаешься. Можно, конечно, по сговору метнуться от степного полчища наутёк, но где уверенность, что быстрые кони антов не настигнут не слишком-то умелых наездников?.. Переправиться на ту сторону и броситься в объятия Лехрафса? Но ведь совершено предательство, и кровь халан на их руках... Беда!

...Флот был выстроен цепью. Чуть ниже по реке сгрудились и изготовились маленькие судёнышки готов и остроносые челны донских речников. Особых усилий не требовалось, чтобы точно определить, где анты попытаются переправиться: удобное место здесь одно.

Лехрафс по прибытии в свой град, не мешкая, собрал давно готовые лодки и челны. Отправил людей на другой берег и за стены столицы, сам же взял курс к большим кораблям. С середины реки стал взывать к Саросу и Кантелю, просил помешать переправе врагов, требовал вести флот к излуке.

Готские корабли, подняв камни-якоря, немедленно двинулись в путь. Вот тут халанам пришлось несладко: их лодки притягивало к корпусам несоизмеримо больших посудин, крутило. Халаны за всё вкупе злились на готов, но прежде всего, конечно, на виновника переполоха — Роальда...

— Роальд, ты грибов отравленных с бузиной сегодняшней ночью не ел? — Сарос сидел в челне, заставившись на всякий случай огромным щитом. Возле него на вёслах примостились на редкость светлоголовые люди, видом своим весьма напоминавшие аорсов. С кормы, изготовив большой лук, следил за вражеским берегом Стемид.

Роальд на тот вопрос ничего не ответил.

— Чего же ты надумал? Предательств до сей поры за тобой не водилось! — Сарос говорил, внятно разделяя слова и никуда не торопясь.

— Что ты собираешься делать, Сарос? Дружить со степным царём? Кому из нас — братьев твоих — нужна сегодня эта дружба твоя? Там, в лесах, нашему народу от дружбы эдакой достатка не прибавится!

— А какой достаток тебе от твоей дружбы против меня?

— Я здесь не один. Со мной люди, которых привёл сюда ты! Я не желаю ссоры с тобой. Давай этим степным лисам отдадим землю Лехрафса, а сами нагрузим свои корабли зерном и всем, что у них тут водится, да поплывём домой? А через год с новой армией вышибем отсюда всех!

Толмач покосился на Роальда — слова такие не могли понравиться никому. Не понравились они и Саросу.

— Мои братья намерены атаковать город, в котором нахожусь я?! Слышишь, Стемид?

— Тебе лучше соединиться со всеми своими людьми, а после подумаем вместе, где искать боя и добычи. Мы не желаем больше служить по чьим-то указкам! Потому и покинули Лехрафса!..

Анты не вмешивались в разговор. Толмач тоже успокоился. Степняки просто ждали, чем же всё закончится.