Не выглядят. Они выглядят мягкими, взъерошенным и абсолютно очаровательными, но утро — это единственные несколько минут, когда волосы его парня не выглядят потрясающе и идеально и не уложены, как всегда. Тео проводит слишком много времени перед зеркалом, чтобы об этом не знать.
— Знаешь, что еще потрясающее? Блинчики.
Лиам никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил «блинчики» с такой холодностью. Блинчики должны быть светом и радостью, причиной просыпаться по утрам. Это совершенно нездорово, что Тео использует их как оружие против него.
— И когда ты отпустишь мою руку, я смогу их съесть.
Пришло время принять поражение и убрать руку, Лиам знает. Но он все равно не убирает ее.
— Или я могу покормить тебя ими, — робко говорит он вместо этого.
Они же не могут ссориться, если он каждый раз отвечает любовью, правда? Взгляд Тео говорит ему, что еще как могут и будут, поэтому Лиам возвращает руку к своей тарелке и проглатывает блинчики настолько быстро, насколько может, даже не жуя. Нерешенные проблемы никогда не были такими сладкими на вкус.
*
Возьми трубку, возьми трубку, давай, возьми…
— Алло?
— Мейсон, слава богу, мне нужна твоя помощь.
Прячась в ванной и шепча в телефон, Лиам чувствует себя так, будто находится в фильме ужасов. И пусть даже часть его прекрасно знает, что его жизнь сейчас не в опасности, он продолжает коситься на дверь, готовый к тому, что Тео в любой момент может прорваться внутрь с топором. Вероятно, он слишком драматизирует, но он не привык к тому, что его парень ссорится с ним, не ссорясь с ним открыто. Черт, да он вообще не привык иметь парня, на самом деле.
— Лиам? Что случилось?
— Приезжай, пожалуйста. Мне нужна помощь.
— Черт, снова охотники? Они нашли тебя?
— Хуже, — несчастно качает головой Лиам. — Тео ведет себя пассивно-агрессивно. Наверное, он до сих пор злится из-за вчерашнего. Думаю, он знает, что я солгал. Мейс, слушай, он сделал мне блинчики, я не знаю, что делать.
На другом конце наступает долгая тишина, потому что Мейсон — лучший друг в мире, он вот-вот придумает гениальное решение.
— Ты можешь… съесть их?
Лиам нетерпеливо рычит:
— Господи, Мейсон, сосредоточься! Я уже их съел, и это была ужасная идея, потому что я чуть не сказал ему «я люблю тебя» в процессе! Но что теперь? Можешь приехать сюда, пожалуйста? Чтобы мы могли посмотреть, будет он пассивно-агрессивным со всеми или только со мной?
— Ну, конечно, но разве ты не у него? Ты собираешься сказать ему, что пригласил меня?
— Нет, нет, ни за что! Просто… просто привези нам такос на обед! Как сюрприз, ладно? Я попытаюсь выжить до обеда, но поторопись!
Лиам сразу вешает трубку и выключает телефон, чтобы Мейсон был физически не в состоянии ответить «нет», а потом медленно, с сомнением подходит к двери. Может, вместо этого ему просто вздремнуть в ванне? В ней удобно, когда внутри вода, не может же она быть сильно хуже, когда пустая, да?
Но что если Тео понадобится ванная и он найдет его спящим в ней? О нет, это будет трагедия. Лиам не может уснуть, ему нужно быть начеку.
Он молча прикладывает ухо к двери и прислушивается.
Тео нет. То есть, он там, Лиам слышит его сердцебиение, но он в гостиной, а не прячется возле двери, готовый атаковать его фальшивыми улыбками и едкими замечаниями. Это настолько безопасно, насколько возможно.
Лиаму все равно пока не особо хочется открывать дверь.
Это нелепо. Он оборотень, ему нечего бояться. У Тео в любом случае не получится заехидничать его до смерти.
Лиам делает глубокий вдох и открывает дверь, прямо как бесстрашный гриффиндорец, которым его объявил Pottermore. Тео сидит в кресле перед телевизором, скрестив руки на груди, и с убийственным выражением лица таращится на экран. Лиам слышит закадровый смех в «Друзьях», но он не уверен, что его слышит Тео, потому что не похоже, что он действительно смотрит. Он просто пялится, как будто он зол и на «Друзей» тоже. В какой-то момент ему все равно придется улыбнуться, потому что нельзя смотреть «Друзей» и не улыбаться.
Однако он не улыбается ни разу за все до смешного долгое время, что Лиам смотрит на то, как он смотрит на экран. Потом он делает шаг ближе, а затем еще один. Когда он добирается до дивана, его мозг встречает ужасную дилемму. Лиам немного колеблется, прежде чем продолжить путь к креслу Тео, и осторожно опускается на подлокотник рядом с ним. Они не смогут поругаться, если Лиам будет продолжать игнорировать его враждебные химические сигналы.
Какое-то время они сидят так, не шевелясь, а потом случается худшая, хотя вполне предсказуемая вещь: монолог Фиби внезапно прерывается рекламой. Лиам сглатывает, потому что теперь они не могут просто таращиться на экран, ведь там даже не на что смотреть.
Еще как могут.
Лиам бросает взгляд на Тео, который по-прежнему упрямо пялится в телевизор, и слегка вздыхает, а затем просто действует: если так ему суждено умереть, пусть.
Он молча соскальзывает с подлокотника и устраивается рядом с Тео, прижавшись к его боку, опустив подбородок ему на плечо и обхватив его руками за шею. Тео немного напрягается. Его руки до сих пор скрещены на груди, и Лиам уже очень устал и расстроен тем, что его парень не обнимает его в ответ. При этом его нос теперь так близко к теплой коже на шее Тео, и его запах все равно успокаивает, даже смешанный с этими странными и необычными химическими сигналами.
Они определенно поругаются в какой-то момент, Лиаму не обязательно читать химические сигналы, чтобы это понять. Но это так приятно — просто почувствовать успокаивающее тепло Тео и наконец-то вздохнуть, как будто все в порядке.
Это длится примерно десять секунд, а потом Тео выворачивается из-под него и встает, оставляя его в опустевшем кресле.
— Слишком жарко, я приму душ.
Он говорит это таким тоном, что становится понятно — жарко не было до тех пор, пока Лиам не обернулся вокруг него, — и быстро исчезает в ванной. И хотя звук льющейся воды затихает через двадцать минут, он все равно не выходит наружу.
Лиам гадает, не лег ли Тео поспать в ванне.
*
Пару часов спустя наконец-то раздается звонок в дверь.
— Привет, Тео, как дела? Я принес вам на обед такос, ребят.
Мейсон улыбается чересчур широко, чтобы это выглядело естественно, и держит большой пакет из «Chipotle» так, словно это щит. Лиам не может поверить, что он действительно думает, будто такос защитят его от Тео: он никогда не видел, чтобы кто-то ел их быстрее, чем Тео. Он может добраться до Мейсона за мгновение, если захочет.
— Спасибо. — Тео принимает их, но его маленькая улыбка совершенно не обнадеживает. У него как будто лимон во рту. — Иначе я бы умер с голоду. Ведь я вовсе не живу один уже несколько лет и не способен приготовить себе обед.
Лиам делает шаг назад, отступая в гостиную, пока Тео пересекает коридор, направляясь к кухне и крепко сжимая пакет. Его голос сочится сарказмом:
— Слава богу, что есть такос.
Застывший у двери Мейсон бросает на Лиама паникующий взгляд и пытается сбежать, но прежде чем он успевает сделать хоть шаг, Лиам вцепляется в его руку так, словно от этого зависит его жизнь. И может быть, так и есть.
— Не смей, Мейсон, ты здесь, чтобы помочь!
— И что я должен делать? — шепчет в ответ Мейсон, безуспешно пытаясь освободить запястье из пальцев Лиама. — Ты видел его? Кто так реагирует на бесплатные такос? Слушай, просто, не знаю, это что-то между вами двумя, сделай ему минет или типа того!
— Ты спятил? Он убьет меня, если я к нему прикоснусь, — бормочет Лиам сквозь стиснутые зубы. Он не хочет быть первым человеком, умершим от минета. Тео выстрелит ядом ему прямо в горло, вот и все. — Зайди. Внутрь.
У Мейсона не должно быть достаточной силы, чтобы противостоять оборотню, это просто не имеет смысла, но он цепляется за дверь, и Лиам чуть не оборачивается, пытаясь втащить его внутрь. Они перестают бороться, когда Тео с такой силой опускает на стол тарелку, что это пугает их обоих. Они бегут в кухню — Лиам до сих пор тщательно удерживает руку Мейсона в железной хватке, потому что Мейсон только что доказал, что он предатель и ему нельзя доверять, — чтобы посмотреть, что случилось. Оказывается, что Тео просто очень страстно накрывает на стол. Как тарелки все еще целы — за пределами понимания Лиама, но они, вероятно, знают, что лучше не бесить Тео еще сильнее.
