========== Часть I. Глава 1 ==========

Лиам немного дезориентирован, когда просыпается, потому что его мама говорит с ним холодным металлическим голосом и мягко просит пассажиров убедиться, что у них есть билет, и серьезно, что за хрень.

Яркий искусственный свет, тихая болтовня людей, звонящий телефон, чей-то смех. Лиам определенно снова заснул в поезде, отлично.

Дело не в том, что он рискует пропустить свою остановку, потому что он на самом деле никогда не пропускает, как будто его тело автоматически узнает, когда он приближается к ней. Это как у собак, которые знают, что они близко к дому, даже когда не видят его, а Лиам в каком-то роде оборотень-пес, так что он думает, что это имеет смысл.

Ему не нравится засыпать в поезде, потому что во время этого у него всегда широко распахивается рот, наверняка из-за неудобной позы, и иногда он пускает слюни. Он знает об этом не потому, что так делают собаки, а потому что у Мейсона есть несколько фотографий Лиама, спящего в машинах и поездах в совершенно недопустимом состоянии. Одна из них даже прикреплена к стене рядом с его кроватью, и это странно, потому что зачем Мейсону, черт возьми, хотеть просыпаться каждое утро и встречать нелепое лицо Лиама с ниточкой слюны, свисающей с его приоткрытого рта? Но ладно, Мейсон всегда был странным, вот почему он, скорее всего, дружит с оборотнем-псом.

Однако внутренний пес Лиама, должно быть, сломан, потому что он еще даже не близко к своей остановке, и это печально, поскольку теперь ему приходится действительно оставаться здесь, сидеть среди людей, которые только что пялились, как он двадцать минут пускал на себя слюни. Сейчас они на него не смотрят, но Лиам просто знает, что они смотрели. Как минимум один наверняка еще и фотографию сделал. Наверняка старушка в очках, сидящая перед ним, которая пытается выглядеть такой старой и невинной, злобная сучка. Лиам хочет вырвать у нее из рук дамскую сумочку, достать ее телефон и удалить свою фотографию, но он так не делает, потому что семнадцать лет жизни с РПВ научили его кое-чему. Например, тому, что не стоит делать ничего, что ты, как тебе кажется, хочешь сделать, когда ты просыпаешься в плохом настроении. А Лиам всегда просыпается в плохом настроении, поэтому он никогда не делает ничего по крайней мере пять минут с того времени, как он проснулся.

Вот почему он до сих пор не пошевелил головой с того момента, как открыл глаза.

Ему даже не особо удобно, его шея согнута влево, а подушка сиденья странно твердая и совершенно не мягкая. Чертовы поезда, Лиам ненавидит их больше всего на свете, потому что это единственный способ, которым Лиам умеет что-либо ненавидеть: максимально сильно. Он собирается отодрать подушку со своего сиденья и использовать ее, чтобы ударить старушку, которая тайком сделала его фотографии, вот что он собирается сделать.

— Я думал, что это не может быть более неловко, но теперь, когда ты проснулся и по-прежнему используешь меня в качестве подушки, это еще хуже.

Лиаму не нравятся люди, которые говорят с ним по утрам. Не то чтобы сейчас утро, но он только что проснулся, и принцип тот же, поэтому он моментально начинает ненавидеть владельца голоса, который раздался в его левом ухе. Ну, не внутри его уха, но это чувствуется практически так, и это означает, что кто-то находится в личном пространстве Лиама, а это означает, что он может ударить его сейчас, и это будет единственный разумный поступок. Никто не будет бросать на него взгляды и винить его РПВ, как они делают всегда, о, посмотрите, Лиам только что споткнулся об свою ногу, должно быть, это его РПВ, Лиам опоздал на урок, конечно, это его РПВ и все такое, бедный мальчик. Никто не скажет, что он ударил этого парня из-за своего РПВ, потому что этот парень выпрыгнул из ниоткуда и начал говорить ему в ухо. Лиам буквально чувствует его дыхание на своей коже, так что он хочет быть ударенным, и удар — это именно то, что Лиам планирует подарить ему, когда поднимает голову.

Оказывается, что Лиам все это время спал на плече этого парня, и его плохое настроение внезапно смыто подавляющей волной смущения. Он просто счастлив, что здесь нет Мейсона, который мог это увидеть.

Он резко отворачивается направо, решив, что он просто будет игнорировать то, что сейчас произошло, весь этот сон на плече незнакомца, а потом снова поворачивает голову немного влево, потому что если он хочет притворяться, что ничего не случилось, то он не может смотреть в сторону слишком очевидно. Так что он просто пялится на старушку перед ним, которая знала об этом все время и ни разу не подумала предупредить его. Лиам ненавидит ее так сильно, она — это все, что не так в этом мире, с этой ее коричневой сумочкой и фиолетовой шалью. Лиам вроде как хочет украсть ее, потому что у нее есть его фотографии, поэтому у него должно быть что-нибудь от нее. Пока он занят, придумывая способ, как украсть ее так, чтобы никто этого не заметил, он неожиданно вспоминает ужасающий факт.

Парень-подушка заговорил с ним. Вот почему Лиам вообще заметил, что он спал на нем, из-за его голоса в его личном пространстве. Парень говорил с ним, и это значит, что его план притвориться, будто ничего не произошло, был провальным с самого начала и даже хуже. Сейчас, когда Лиам вспоминает голос парня в своей голове, он понимает, что тот издевался над ним, а он ничего не сделал, он не ответил, просто убрал голову и ничего не сказал, и теперь парень-подушка наверняка чувствует себя таким могущественным и уверенным. Лиам раздраженно сжимает кулаки, ненавидя этого парня больше, чем что-либо еще в своей жизни, больше чем поезда и больше чем злобную старушку.

— Ну, пошел ты, — выпаливает он, повернувшись, чтобы уставиться на парня.

Его лицо не похоже на подушку, как втайне ожидала часть Лиама, вместо этого он выглядит так, будто только что спрыгнул с обложки модного журнала. Наглость. Разумеется, все раздражающие люди горячие, вот как работает жизнь, верно? А потом люди задаются вопросом, почему Лиам всегда злой.

— Извини? — Подушка смотрит на него своими нелепо большими глазами — голубыми, конечно же, никогда не бывает так, чтобы невероятно горячие люди получали обычные темно-карие, это почти закон, — и поднимает идеальные аккуратные брови. Даже его голос кажется горячим, весь такой ироничный, низкий и немного хриплый. Голос Лиама всегда похож на голос жалующегося ребенка. Жизнь так несправедлива.

— Ты можешь засунуть свои извинения себе прямо в задницу, горячая подушка, ты даже не особо удобный, честно говоря, так что я не знаю, кем ты себя возомнил. — Лиам держит свой голос тихим, потому что его уже однажды вышвырнули с поезда, но он убеждается, что его ненависть все равно крайне ясна. — Ты думаешь, люди покупают подушки, основываясь на том, как они выглядят, а не на том, насколько они удобные? Что ж, у меня для тебя плохие новости.

Лиам краем глаза замечает, что старушка роется в своей сумочке. Видимо, фотографии было недостаточно, и теперь она хочет снять о нем видео.

— Что?

Теперь на гладком лбу подушки появляются морщины. Лиам сделал это. Он сосредотачивается на этом, а потом на тщательно уложенных волосах. Лиам ненавидит людей с идеальными волосами, всегда ненавидел. Они выглядят мягкими и немного небрежными, но это просто притворство, это не та небрежность, которая красуется на голове Лиама, когда он просыпается утром и на самом деле вообще большую часть времени, и которая заставляет людей думать, что у него на голове какое-то мертвое животное. Это сексуально небрежные волосы, на укладку которых горячие люди тратят часы работы. Это лицемерно, и Лиам хочет провести рукой по волосам парня и растрепать их по-настоящему, просто из вредности.

— В следующий раз просто разбуди меня, — бормочет он, потому что парень до сих пор таращится на него, а Лиам не собирается повторяться. Он никогда так не делает, в основном потому, что он всегда забывает то, что он сказал, как только слова покидают его рот.

— Чтобы ты продолжил лежать на моем плече, только уже проснувшимся, как ты делал минуту назад? — издевательски ухмыляется подушка. Лиам уже заметил его ослепительно белые зубы и полные, яркие губы, и он знал, что у него будет еще и идеально горячая ухмылка, почему бы и нет, верно?