Их называют охотниками, объяснила она ему и Бретту, и охота — именно то, что они делают, чтобы заработать на жизнь, ради веселья или из-за приверженности делу. Просто они охотятся на них, а не на животных, выучил Лиам. Не то чтобы они видели разницу.

В тот раз Лиам тоже ее не видел, он просто продолжал бросаться на барьер, который причинял ему боль, ослепленный неконтролируемым инстинктом сопротивляться.

Сейчас все, что он видит, — красная пелена перед глазами, и он не единственный, кто обеспокоен этим цветом.

— Лиам, это что, кровь?! — шепчет Тео, и в воздухе разливается его паника. Его взгляд останавливается на куртке Лиама. Он пытается подобраться ближе и развернуть Лиама, чтобы получше взглянуть на его плечо, но Лиам откидывается назад, качая головой и изо всех сил пытаясь найти нужные слова.

— Нет, порядок, мы в порядке, я… — Лиам не может думать. Он пытается очистить свой разум и сосредоточиться на лице Тео, но единственное, что всплывает из тумана его мыслей, это то, что они стреляли в них обоих. Тео — человек, они должны были это знать, но они все равно стреляли. — Это кетчуп, я… просто оставайся здесь.

— Куда, черт возьми, ты собрался?

Лиам понимает, что поднялся на ноги, как раз в тот момент, когда Тео быстро хватает его и тянет обратно на землю, обеспокоенно изучая его лицо. Лиам оглядывается на него с искрой отчаяния в глазах: весь последний месяц он чувствовал, что не хочет ничего, кроме как все время быть рядом с Тео, но сейчас каждая часть его тела кричит ему убраться от него подальше. Тео крепко сжимает его щеки ладонями, заставляя Лиама встретить его взгляд.

— Эй, успокойся, солнце. Я думаю, что они ушли, все хорошо, просто дыши.

Они не ушли — Лиам слышит в отдалении их шаги. Он почувствует вину за это позже, но прямо сейчас он не способен притвориться, что часть его не рада, что они все еще здесь. Это глупо и эгоистично, но он хочет, чтобы они были здесь.

— Позвони Мейсону и скажи ему предупредить Бретта, — решительно говорит он, не обращая внимания на озадаченное выражение лица Тео.

— Что…

— Просто подожди здесь, я разберусь.

Он знает, что это умно — уйти от него подальше, это лучшая по рациональности идея, ведь охотники не будут целиться в Тео, если рядом с ним не будет Лиама. Но при этом он знает, что причина, по которой ему физически необходимо уйти от Тео прямо сейчас, куда менее благородна и логична и имеет гораздо меньше общего с безопасностью Тео и гораздо больше — с его едва подавляемым гневом, с клыками, от которых у него чешутся десны, и когтями, от которых у него зудят кончики пальцев. Лиам хотел бы думать, что он бросается прямиком в ту сторону, откуда раздаются шаги, пропустив мимо ушей ошеломленные протесты своего парня, в основном для того, чтобы защитить этого самого парня, но это не так. Все дело в его потребности выпустить гнев, который уже стер страх и боль.

Он рычит, его клыки наконец-то прорывают десны, и все вокруг чернеет. Лиам больше не может отличить вкус собственной крови во рту от запаха крови охотника, пропитывающего его костяшки, пока он продолжает бить его снова и снова.

Он глубоко вонзает когти в свои ладони, но ничего не чувствует.

Человек под ним перестал сопротивляться какое-то время назад, а его винтовка лежит забытой на земле рядом с другим бесчувственным охотником, но Лиам не останавливается — ни когда слышит хруст костей под своими кулаками, ни когда чужое тело полностью обмякает под ним. Они стреляли в них обоих. Они могли попасть в горячую подушку.

Удивительно, насколько отчетливо он слышит шаги Тео, хотя до этого момента он не слышал ничего, ни собственного рычания, ни криков охотников.

Вот тогда он останавливается. Его окровавленные руки дрожат под его взглядом.

Сердцебиения, думает он. Его разум медленный и рассеянный. Посчитай сердцебиения.

Есть его собственное сердце, странно спокойное, два других, живые, и еще одно, бьющееся как сумасшедшее. Лиам до сих пор смотрит на свои дрожащие руки, и когда у него не получается убрать когти, он просто опять прячет их в ладонях и поворачивается спиной к туннелю, откуда доносятся поспешные шаги. И клыки тоже, напоминает он себе, делая глубокий вдох.

— Лиам! — зовет его Тео, как раз когда Лиам чувствует, что его когти превращаются обратно в обычные человеческие ногти. Клыки тоже, быстрее, пока он их не увидел. — Лиам, где… — Слова умирают у него на языке, и Лиаму не обязательно оборачиваться, чтобы понять, что Тео уже здесь и на что он смотрит. — Что… как ты это сделал?

— Застал их врасплох, — говорит он и напрягается, когда слышит, как Тео шагает ближе к нему. Клыки застряли у него во рту, и нет солнца, луны или правды, которые могли бы заставить их исчезнуть. — Ты позвонил Бретту?

— Нет, я не позвонил Бретту, я позвонил в полицию.

— Черт, я же сказал тебе, черт… — Лиам задыхается от беспокойства. Бретту нужно узнать прямо сейчас. Они знали, что Лиам оборотень, они, вероятно, знают и про сестру Бретта тоже. Ему нужно предупредить его раньше, чем они его найдут, ему нужно убедиться, что он в порядке. Ему нужно позвонить Ардженту, чтобы они с шерифом как всегда разобрались с охотниками. Ему нужно вытащить из плеча пулю до того, как на него подействует волчий аконит. Ему нужно остаться одному. — Слушай, просто иди, я подожду полицию.

— О чем ты говоришь? Почему я должен… Лиам, просто повернись, ради бога!

Не то чтобы Лиам действительно ожидал, что Тео его послушает, он просто не знает, что еще делать, кроме как продолжать тщетные попытки спрятать свои дурацкие клыки.

— Тео, пожалуйста…

— Ты в порядке? Что ты делаешь? — Тео все-таки хватает его за плечо и заставляет его обернуться. К этому моменту сердце Лиама начинает бешено колотиться, а его клыки наконец-то исчезают. Может, светящиеся глаза тоже пропали, может, нет. Лиам не может рисковать. Тео пахнет замешательством и горечью, потому что Лиам продолжает держать глаза зажмуренными, даже когда поворачивается к нему лицом. — Лиам? Посмотри на меня, что случилось?

— Неужели ты не можешь хоть раз послушать?! — Вот и он, тот самый момент. Прошел всего один месяц, прежде чем Лиам умудрился все испортить, и это только из-за того, что даже спустя годы он по-прежнему не может контролировать свои волчьи аксессуары под давлением. Но что действительно сводит его с ума — это тот факт, что Бретт сейчас может умирать, а он тут думает о своих отношениях. — Я подожду полицию, просто оставь меня в покое!

— Лиам…

Голос Тео звучит так неправильно. Лиам никогда не слышал его таким обеспокоенным, почти умоляющим.

Лиам ненавидит себя.

— Я сказал иди! — сердито кричит он, отпихивая его за плечи. — Убирайся отсюда!

На этот раз Тео слушается.

*

Лиам ждет, с излишней силой прижимая телефон к своему уху. Сердце колотится у него в горле. Просто ответь, пожалуйста. Ответь, ответь, ответь.

— Привет, Даунбар.

Лиам никогда не был так счастлив услышать это дурацкое прозвище.

— Бретт! — облегченно выдыхает он. — Где ты?

Наступает секунда тишины, за которую Лиам успевает услышать громкую музыку на заднем плане, а потом снова звучит голос Бретта, теперь более серьезный и немного настороженный:

— В «Синеме», а что?

— Охотники. — Лиам бросает взгляд на двух мужчин, все еще лежащих без сознания у его ног, и у него снова начинают чесаться готовые вылезти когти. Он прижимает кончики пальцев к ладоням. — Они только что подстрелили меня волчьим аконитом. Я не знаю, были ли они одни или есть другие. Тебе нужно предупредить свою сестру.

— Она дома, — нервно говорит Бретт.

— Ладно, иди к ней. Встретимся у Арджента, он знает, что делать.

— Ты сказал, что они подстрелили тебя, тебе нужна помощь? — неуверенно спрашивает Бретт.

— Нет, я в порядке. — И он даже не лжет. Лиам скорее помнит, что его подстрелили, чем чувствует это. Он не уверен, хороший это знак или плохой. — Я позвоню Ардженту, я все равно близко. Иди за своей сестрой. — Он уже собирается завершить звонок, но потом останавливается. — И Бретт, оставь Нолана там, если он с тобой. Они не похожи на остальных, им плевать на потери. Среди людей тоже.