Эксперимент длился примерно минуту. Под конец я ясно и четко прочитал её мысль: «Ну и послал же мне Господь муженька-придурка!». То же самое было написано и на листке бумаги! Факт совершения открытия меня так обрадовал, что на супругу свою я нисколько не обиделся. А Вам решил сразу написать письмо. Пока за границей не опередили.

Сообщаю данные моего устройства для передачи мысли на расстоянии: количество витков в каждой катушке – сорок, диаметр сечения провода – шесть квадратных миллиметров, материал провода – алюминий.

С большим уважением к Академии Наук, Селиверстов Василий Анатольевич.

Слесарь-сантехник Зуев вышел со своей таксой Динкой из подъезда, отпустил её с поводка, а сам, не спеша, заложив руки за спину, пошел по дорожке. Динка же помчалась по двору метить кустики.

«Ленке, что ли, позвонить?» – подумал Зуев и достал из кармана куртки телефон.

– Привет, Ленусик!

– Привет, зайчик! – ответила Ленка. – Что делаешь?

– Да вот, собачку вывел погулять.

Проболтали они почти полчаса.

– Ну, пока. До встречи! – сказал Зуев. – А то у меня уже Динка обратно домой просится.

– А где поцелуйчики? – обиделась Ленка.

– Чмок-чмок-чмок! – прочмокал в телефон Зуев.

– Чмок-чмок, зайчик! – услышал он в ответ, и Ленка отключилась.

– Что так долго гуляли? – спросила жена, когда Зуев зашел в квартиру с Динкой.

– Погода хорошая. Почему бы и не погулять? – ответил Зуев, вешая на крючок куртку с кепкой.

– А с кем это ты так долго по телефону разговаривал? – поинтересовалась жена. Окна квартиры Зуевых выходили как раз во двор.

– С кем разговаривал? – переспросил Зуев, про себя быстро перебирая подходящие варианты. – Да с работы, с моего участка, дежурный звонил. Авария там небольшая. Пока объяснил ему, что да как сделать. Новенький, из молодых. Опыта ещё маловато.

– А чего тогда телефончик свой чмокал? – спросила жена.

– Телефончик чмокал?! – удивленно переспросил Зуев.

– Ну, я же из окошка видела!

– Так это я его не чмокал, – возразил Зуев.

– А чего же ты делал?

– Дул в него.

– Зачем?

– Да труба на моём участке засорилась, ну я и посоветовал дежурному продуть её. Вот так: фу-фу-фу!

– А-а-а, – протянула жена. – Ну и что, продул дежурный?

– Продул, – облегчённо ответил Зуев.

Сам я мужик умный, поэтому и решил жениться тоже на умной. Чего это я, умный, с дурой жить буду – ни о книгах поговорить, ни об искусстве, ни о политике, ни научные проблемы обсудить.

Пошлялся по театрам – познакомиться там невозможно: «Тише, тише! Вы нам мешаете смотреть! Из-за вас прослушали, молилась ли на ночь Дездемона или не молилась!». Да какая разница, молилась она или не молилась? Всё равно он её придушит.

Походил по музеям и выставочным залам – такая же картина. «Слышь, мужик, – сказал мне переводчик в группе, – отстань от мадам. Она один хрен по-русски ничего не понимает».

Попробовал дать брачное объявление в научные журналы: дуры же их не читают. Но там отказали: мы, мол, ценим ваше уважительное отношение к нашим читательницам, но такие объявления разместить в нашем журнале не можем. Вот если бы дали, к примеру, объявление о покупке синхрофазотрона, то тогда, пожалуйста. Но нафига мне синхрофазотрон? Мне жена нужна. Умная. Правда, в одном журнале дали согласие. Сама зам главного редактора захотела со мной познакомиться. Но я сам отказался: старухе уже за семьдесят.

И вот гуляю я как-то раз по городской набережной, а навстречу мне симпатичная такая девушка в футболке! А на футболке, на груди, написано: «Главное у меня – интеллект, а всё остальное бонусы». Бонусы у ней были такие большие, что буква «О» и буква «С» под ними так растянулись, что стали раз в пять больше, чем остальные буквы. Обтянутые джинсами бонусы были тоже приличными.

Ну, думаю, если бонусы такие большие, то интеллект-то у ней ого-го! С такой будет, о чем поговорить. Короче, клюнул я на эти бонусы. Познакомились. А так как я после знакомства все дни в основном ими, бонусами, и занимался, то на проверку её интеллекта у меня времени не хватило. Да и, если честно признаться, я про него забыл. Через пару месяцев мы с ней подали заявление в загс. Сыграли свадьбу. Одним словом, женился. Оказалась дура дурой. Придётся жить с бонусами.

(старая сказка на новый лад)

Идёт медведь по тропинке, смотрит в луже на камне лягушка сидит. И не просто сидит, а задние лапы в стороны растопы-ы-ырила!

«Странно, – подумал медведь, – чего это она?» Почесал в затылке и спрашивает:

– Чего это ты, лягушка, делаешь?

– Не скажу, – отвечает лягушка.

– Ну, скажи!

– А вот дашь рубль, скажу.

Пошарил медведь в своих загашниках и подаёт лягушке рубль:

– На, держи! Говори, что делаешь!

Лягушка рубль под камушек спрятала и говорит:

– Шпагат делаю.

– А на фига он тебе нужен этот шпагат?

– Не скажу.

– Ну, скажи!

– Дашь еще рубль – скажу.

– На!

– Пиарюсь я.

– Ну и дура же ты!

– Дура не дура, а сто рублей в день имею, – ответила лягушка и засунула еще один рубль под камушек.

Идёт Морозко в шубе да валенках по лесу, посохом по деревьям постукивает – трещат деревья от мороза. Смотрит, под ёлкой в сугробе девица красная сидит – Красная шапочка! Сидит, на руки дует, пальчиком по смартфону свайпает. Рядом с девицей – корзинка с замерзшими пирожками.

– Ты как сюда попала – из одной сказки да в другую?! – удивлённо спрашивает Морозко.

– Заблудилась я.

– Замёрзла, небось?

– Не то слово, дед, – отвечает девица, а сама зубами от холода постукивает. – Чувствую, сейчас дуба дам. Только что погоду смотрела: гидрометцентр в ваших местах минус тридцать восемь показывает. А ощущается, как все сорок пять! Точно, сейчас дуба дам. И не дождётся моя бедная бабушка румяных пирожков с капустой.

– Так это ощущается! – воскликнул Морозко. – Одному ощущается, как сорок пять, а другому – как плюс десять. Сейчас, сейчас я тебе помогу.

Морозко засунул руку в карман шубы и достал из него початую бутылку виски «Джек Дэниэлс».

– Сейчас, милая, сейчас. Потерпи, не замерзай!

Достав из другого кармана маленький гранёный стаканчик, Морозко наполнил его доверху виски и подал Красной шапочке:

– Выпей, милая.

Красная шапочка взяла замерзшими пальчиками стаканчик и, выпив, закашлялась:

– Кхе-кхе-кхе! Фу, какая гадость!

– Ничего, ничего, милая. На вот тебе еловую веточку – занюхай.

– Тепло ли тебе, девица, стало? – спросил Морозко вскоре.

– Да, знаешь, вроде как, потеплело. Уже на минус тридцать ощущается.

– Вот видишь! На-ка тебе еще стаканчик, – и Морозко налил Красной шапочке еще виски. – Держи веточку.

– А теперь как? – спросил он Красную шапочку минут через пять.

– Да уже на минус двадцать ощущается.

После третьего стаканчика Красной шапочке показалось уже не больше десяти мороза.

– Ну вот, теперь можно и ехать, – сказал Морозко и стукнул оземь посохом. Тут же от куда не возьмись появилась тройка коней, запряжённая в расписные сани. – Садись, милая, отвезу я тебя в твою сказку!

Красная шапочка забралась в сани, Морозко крикнул «Но-о, пошли!», и кони помчались, вздымая снежную пыль!

По пути им попался замерзший и голодный Серый волк. Он стоял, прислонившись к берёзе, и уже собирался дать дуба.

– Притормози-ка! – попросила Красная шапочка Морозко.

– Тпру-у-у! – крикнул Морозко коням.

Сани остановились.

– Пирожки будешь? – спросила Красная шапочка Серого волка.

– Сама ешь свои пирожки мороженые! – ответил Серый волк, постукивая зубами. – Подбросьте лучше до ближайшей деревни. Я там с курями да хрюшками в стайке хоть отогреюсь.