— Званый, — снисходительно ответил Рокэ, словно это всё объясняло. — Не дуйтесь, виконт, мне в голову пришла мысль…

— О, поверьте, это я заметил!

— И вы замечательно подыграли, большое вам спасибо. Не забудьте отправить приглашения господину кансилльеру и как можно большему количеству знакомых вам дам.

— Незамужних?

— Любых. А точнее, самых болтливых, так что семейное положение роли не играет.

— Я понял насчёт кансилльера, — не выдержал Марсель, — я даже догадываюсь, почему вы не хотите вправлять ему мозги во дворце или у себя дома, но дамы-то на кой?!

— Не буду я ничего вправлять, — Алва поморщился, будто ему предложили не мозги кансилльера, а медузу. — Так, побеседуем… в непринуждённой обстановке. Дамы нужны, а нужен ли ваш оруженосец, подумайте сами. Я бы на вашем месте занял его чем-нибудь общественно полезным и к Штанцлеру не подпускал. Всё понятно?

— Знаете что, Рокэ, вы совсем о… — Марсель посмотрел в эти честные синие глаза, представил, на какую отповедь может нарваться, подумал о карьере и почти сложившейся дружбе и процедил сквозь зубы: — …чаровательны. Не знаю, что вы хотите сделать, но эту месть Штанцлер запомнит надолго.

— О да, запомнить надолго — это в его интересах, — благодушно ответил маршал. — Не буду вас задерживать, виконт, пишите приглашения… И не делайте такое страшное лицо, я не поведусь, а оно вам не идёт. Между прочим, вы очень удачно придумали с Марианной.

Если Рокэ хотел выпроводить его с миром, что ж, затея сработала: ужин так ужин, званый так званый, в конце концов, невелика потеря. От таких редких и неожиданных событий, как маршальская похвала, обычно хотелось сделать какую-нибудь весёлую глупость, вроде как спеть и сплясать на всю улицу, и виконт, ни в чём себе не отказывая, вполголоса — не на войне же — затянул что-то лирическое. Он же обещал познакомить неразумное дитё с Женщиной с большой буквы? И он познакомит! А тот факт, что знакомство послужит своеобразным лекарством от сбившегося с пути воображения, пускай останется за кадром.

Одна проблема, считай, решена. Самое время ошарашить Дави известием о давно планируемом, тщательно продуманном вечере. Нет, пару лет назад он и вправду этого хотел… Так Марсель в очередной раз убедился, что некоторые желания сбываются в настолько непривычном или неприличном виде, что перестают быть узнаваемыми. Особенно если их исполняет Рокэ.

========== 8. ==========

Окделл, несколько пришибленный жизнью после своих открытий, не упирался и даже не возражал: отправили к куртизанке — значит, отправили к куртизанке, может, это наказание такое, кто ж его знает. Вернулся в смешанных чувствах, но Марсель не стал настаивать на застольной беседе — а что, у ребёнка такое событие… Перестал, в конце концов, быть ребёнком, что не мешает его так называть. Но с хвалёным ужином, который виконт с грехом пополам организовал, возник вопрос.

— А я должен присутствовать? — без особого энтузиазма поинтересовался Ричард, глядя исподлобья и всем своим видом выражая нетерпимость к светским мероприятиям.

— Нет, — сжалился Марсель, — нечего тебе тут делать.

— Мне посидеть наверху? — как ни в чём не бывало, предложил оруженосец. Вот это мысли у человека!

— Ещё чего, наверху он сидеть собрался, мышь надорская, — разворчался Валме, стукнув бокалом по столу — разговаривали они чаще всего за ужином. — Попрошу Эмиля, чтобы занял тебя чем-нибудь… полезным, пока он здесь.

Ребёнок явно обрадовался, но постарался скрыть свои чувства; нет, эр Эмиль не приглашён, а почему? Да Леворукий знает, Алва сказал не приглашать… Действительно, компания из всяких кансилльеров, тессориев и болтливых дам… Нет, Эмиль-то молодец, он и в таком обществе не заскучает, но лучше пусть развлекает Ричарда военными премудростями.

Так что к заветному, кошками клятому вечеру оруженосца дома не было, вот и хорошо. За полчаса до прибытия самых ранних гостей Марсель меланхолично крутанулся перед зеркалом полтора раза: после тесного знакомства с военной культурой перспектива выглядеть «как положено» его не прельщала. Одно дело — напялить парадный камзол и выудить из недр шкафа красивый платочек, другое — да хотя бы волосы, по вся дни пребывавшие в удобном «хвосте», с которым хоть в огонь, хоть в воду, хоть на службу к Ворону.

— Первые гости уже прибыли, — спокойно сообщил Дави, возникая из-за дверцы шкафа.

— Кого это принесло в такую рань? — возмутился Марсель.

— Это герцог Алва. Если хотите, я могу попросить его подождать, — вещал невозмутимый камердинер, — но велика вероятность, что это не сработает.

— Это не герцог Алва, это его злобный брат-близнец. Он бы опоздал.

— Он передумал, — любезно доложил с порога герцог.

— Я же говорил, — не изменившись в лице, довершил свою речь Дави, откланялся дважды и исчез.

— Раз он передумал опаздывать, — сварливо произнёс виконт, не отвлекаясь от бесцельного рассматривания собственного отражения, — может, передумает темнить и скажет, что затевается?

— Умерьте любопытство, — посоветовал Ворон. — И ещё кое-что: как любовникам, нам следует разговаривать менее формально.

— А ещё нам что следует? — поинтересовался Марсель, подавив желание стукнуть кого-нибудь об зеркальную гладь. Отражение за плечом победно ухмыльнулось. — Так, нет, секундочку, я на это не соглашался! И вообще, это я вас развратил, а не вы меня!

— «Тебя», — невозмутимо поправил его Рокэ, пропустив мимо ушей остальную, чуть более значимую часть фразы. — И «ты». Что, сложно? На нас такие ожидания возлагают…

— Как возложили, так и снимут. Вот вы сказали…

— Мы сказали?

— Погоди, я не привык ещё!

— Привыкай быстрее, мы уже два года спим. И ты до сих пор путаешься? — Алва откровенно издевался, но это было смешно и навевало другую мысль:

— Это всё, конечно, очень весело, но я нервничаю! Два раза ты уже пошутил, сначала я очнулся с чином, потом — с оруженосцем… А дальше?

— Время покажет, — протянул Рокэ, что, в общем-то, означало, что никаких идей нет, зато есть импровизация. Мило.

— И в… ты за этим соизволил явиться так рано?

— За этим тоже. Ничего нового господин кансилльер не рассказал?

— Во всяком случае, я об этом не знаю. Ребёнок порывался съездить в гости и поговорить по душам, но я его удержал, — признался Марсель. — Был неправ?

— Уже неважно. В любом случае, больше никто никуда не поедет, — заверил его маршал и вышел, не досмотрев вялые пляски перед зеркалом. Валме как раз вернулся к скептическому созерцанию самого себя, когда услышал из коридора: — Распусти волосы.

И Леворукий его знает, приказ это был или дружеский совет. Хотя какая разница, всё равно он ничего не придумал! Хм…

А выглядит-то неплохо.

***

Сидя за столом в окружении разнообразных столичных гостей, Марсель не мог отделаться от мысли, что это всё на что-то похоже. Как он сам какое-то время назад наставлял Ричарда, как вести себя за столом и что говорить, когда все достали, так же чувствовал себя прямо сейчас. Рокэ, разумеется, и не подумал намекать, что ему, собственно, нужно от этого вечера, хотя если б он это сделал, было бы совсем странно. Выкручиваться, выкручиваться и ещё раз выкручиваться!

Так что виконт честно отвечал на заковыристые вопросы, на ходу придумывал шестнадцать причин, почему все мы здесь сегодня собрались, пытался эти причины не перепутать… В один страшноватый момент из головы вылетел титул особенно настырной собеседницы, но тут его вытащил Алва, то ли случайно, то ли намеренно обратившись к маркизе через стол. Что ж, прекрасная маркиза, теперь не забыть вас вовек! Или хотя бы в ближайший час…

Уяснив, что виконт Валме был столь любезен, что позвал их в основном по доброте душевной, да чтоб отвлечься от тяжких военных будней, гости разбрелись по малой зале, и у хозяина уже не было никаких сил переползать из группки в группку, как того требовал этикет, и беседовать со всеми ещё раз.