— Верно, сударь, — упавшим голосом подтвердил Ричард.

Вот и всё! Конец спокойной жизни и начало отвратительного бесчестья герцога Окделла. Пить он не умеет, это ясно, как день… Сейчас его опоят, а потом — совратят, а потом трёхлетнее служение превратится в пожизненное рабство, а потом… Дикон отчаянно посмотрел на своего господина перед тем, как, зажмурившись, пригубить напиток. Это тебе не случайная бутылка в подземельях Лаик, это — конец. Начало конца…

А он ещё наивно полагал, что это виконт Валме попал в сети Первого маршала и не может никуда деться, глупо думал, что ему нужна помощь! Как же! Марсель — настоящий наглец, нахал и… умеет этим пользоваться. Его не останавливает ни сопротивление, ни чины, ни титулы, даже Ворон не сумел заставить его замолчать.

Страшные загадки озаряли Ричарда одновременно с мелкими, а затем и крупными глотками вина.

Не может быть.

— К-капитан, — со стуком поставив бокал на стол, проговорил Дикон. — Расскажите, пожалуйста, как вы приехали в столицу!

— На коне, Окделл, — не терпящим возражений тоном отозвался Валме, затем присмотрелся и фыркнул: — Да вы уже… на коне, так сказать. Ладно… Пару лет назад или около того мне наскучил размеренный порядок этой жизни, знаете ли, очень тоскливо чередовать дежурство в отцовском доме с приятными, но приевшимися кутежами в Олларии. У нас так заведено, четверо взрослых братьев, кто-то дома, кто-то развлекается… Вы ещё слишком юны, чтобы познать тягость сыновнего долга, к тому же — уже глава фамилии, мы с вами не поймём друг друга. Просто поверьте, что это было мило, но скучновато.

Ричард кивал. Или, может, это стены кивали, а он сидел неподвижно. Ну надо же, какое крепкое! И ведь поел, все говорят, что сначала надо поесть, чтоб не опьянеть. Собрав волю в кулак, а глаза — в кучу, оруженосец заметил, что Марсель ему подливает, но… себе подливает тоже. Значит, так надо, это нормальная, идущая по плану пьянка, и не надо выдавать себя с первых минут разговора.

С первого получаса. Или сколько там прошло? Какие увлекательные, однако, ощущения!

— …совершенно неожиданно, — кажется, Валме не очень-то нуждался в слушателях, во всяком случае, на Ричарда он уже не смотрел. — Я до того момента и не думал, что захочу именно этого, но чем Леворукий не шутит! Ворон — значит, Ворон, значит, так надо…

Хорошо, что он не глотал в этот момент. Дикон прислушался, с третьего раза поставив недопитый бокал на стол, а не в пространство.

— А наутро просыпаюсь — патент уже подписан, — неожиданно завершил душераздирающую историю Марсель. — Вы не поверите, но я не пожалел ни разу. И все эти очаровательные сплетни о моих похождениях как-то увяли сами собой… Какие уж тут дамы, вокруг солдаты одни, с ними не поспишь.

— Как это — не поспишь? — возмутился Ричард, на краю сознания понимая, что он себя вообще не контролирует. — Оч-чень даже! Вы не рвите… не врите. Я всё знаю.

— Чего? — засмеялось расплывчатое пятно напротив, Ричард моргнул и признал в нём Марселя. Частично. — Вам явно хватит… Но не уходите, мне интересно стало.

— Я уже взрослый, — напомнил Дикон переливающемуся бокалу на столе. — Мне мож-жно.

— Мож-жно ему… Сидите смирно, бутылка кончилась, а вставать я не намерен. Ваши ноги тоже.

— Слуги…

— Тихо, я сказал. Так что вы такое знаете? И в каком месте я рву, простите, вру?

Над ним откровенно насмехались, вот тебе раз! Ричард был возмущён до глубины души. Его водили за нос достаточно долго, чтобы вот так вот глупо промолчать. Всё тайное рано или поздно становится явным, и будь он проклят на месте, если ошибается!

— Всё явное поздно или рано становится тайным!

— По вашей поэтической мудрости Дидерих плачет, — заявил виконт Валме откуда-то из весёленького цветного тумана. — Причём навзрыд, я почти слышу его… Так что за тайна-то, Ричард?

— Вы хотите, чт-тобы я сам сказал?!

— А как я иначе догадаюсь, молодой человек?

— Вы, — начал говорить Дикон и на ходу, в паузе между двумя словами, лихим махом додумал всё остальное, — вы приехали в Олларию, чт-чтобы… соблазнить Ворона!

— А, — теперь упавшим голосом говорил уже разоблачённый господин. — А… Воистину. И что было дальше?

— Ворон, — уверенно сказал Ричард, — соблазнился. И всё.

— Что — всё?

— Ну… это.

Чувство выполненного долга слегка отрезвило его. Откинувшись в кресле, Дикон какое-то время смотрел на канделябр, потом канделябр ему надоел, а под руку попалось вяленое мясо. Очень кстати. Неуверенно жуя свежеприобретённую закуску, Ричард со страхом смотрел на своего господина. Виконт Валме всё так же сидел напротив, правда, низко опустив голову и спрятав лицо в ладонях. Ричарду стало очень страшно. Неужели он так сильно его расстроил или разозлил? И что теперь делать?!

Святой Алан, у него же плечи трясутся! Дикон от ужаса мигом протрезвел. Надо было что-то решать.

— Сударь… я… вы…

— Закатные твари! — воскликнул сударь, и тут стало понятно, что трясло его от смеха. — Ребёнок, ты меня в могилу сведёшь!

Ричард обессиленно обмяк в кресле. Опять он что-то сделал не так, но не мог же он ошибиться, в самом деле. Оставалось сидеть и смотреть, как виконт над ним хохочет и, похоже, вытирает слёзы.

— Так… ни слова больше, а то я умру, — простонал Марсель, вопреки своему слову вставая за бутылкой. — Это надо запить… Значит, говорите, за этим я приехал… Леворукий, ну и репутация!

Ричард кивнул. Кивнул ещё раз, на всякий случай. Уверенность таяла с каждой секундой, но он не забыл ни одного слова, ни одного прикосновения!

— Признавайся, ты сам до этого дошёл?

— Нет, — признался Дикон. — Мне подсказали, ну… вы же знаете, что все всё знают?

— Ешь мясо и молчи, — отмахнулся Марсель, потом фыркнул и провёл ладонью по лицу: — Шедевр, ходячий шедевр… Скалы в надёжных руках. Значит, вот в чём у нас проблема. Неужели вас так в Лаик испортили, а, герцог Окделл?

— Не надо Лаик, — буркнул Ричард, чувствуя, что где-то всё-таки промахнулся. — Мне сказали. Умный человек… он всё знает…

— Конкретнее, Ричард, у нас с вами умные люди разные. Я не поеду протыкать шпагой вашего умного человека, хотя должен бы…

— Эр Август просто хотел уберечь меня!

— Ясно, — протянул Валме, — ясно, а он-то откуда, гм, знает? Свечку держал? И, наверное, ничего не увидел, какая жалость… Стойте, я сам догадаюсь. Если я — приезжий коварный соблазнитель, а Рокэ, да простит мне Создатель, невинная жертва…

— Не невинная жертва! — вскинул голову Дикон. — Я всё видел.

— Ребёнок, я боюсь представить, ЧТО ты видел — с учётом того, что ничего не было! Выкинь из головы весь этот бред и не вздумай повторять его при маршале, — перебил его Марсель. — Но у меня не сходится. Савиньяки, что ли?

— Эр Эмиль…

— Эмилю бы в голову не пришло, Окделл…

— Но он же сказал! А я видел…

— На этом точно всё, — решительно сказал Валме. — Вам надо спать, а мне не надо столько ржать, иначе у графа Валмона станет одним наследником меньше. Давайте так: вам наговорили какую-то чушь, вы её радостно слопали, теперь выплюньте обратно. А всё, что вы «видели» и «слышали», отложим хотя бы на утро, я правда не переживу…

…и утром Ричард первым делом вспомнил этот разговор. Голова раскалывалась не столько от вчерашнего вина, сколько от стыда. Наворотил каких-то глупостей! И сам что-то понял неправильно, и эра Августа подставил, и даже эра Эмиля! В общем, на душе у Дикона было паршиво, предчувствия складывались наихудшие. Правды он пока не понял, но что делать со всем, что до этого дня подменяло истину — тоже неясно.

Надо было поворачивать от столицы ещё до Лаик. Привязать дядю Эйвона к стулу в каком-нибудь трактире и скакать домой…

Единственное, что заставило Ричарда подняться, выпить здоровенный стакан воды и выползти в коридор — звуки хлопающих дверей. Так и есть, Марсель куда-то собирался, и это было для него нетипично рано.