Том бросил сочувствующий взгляд на старшего брата и одними только губами прошептал: «Я сделал все, что мог, прости». Когда дверь повторно скрипнула за спиной Джеймса, тот наконец почувствовал, как стремительно на него накатывает страх и беснуется магия.
— Скажи, ты хочешь моей смерти? — спустя мучительно долгую минуту спросил Гарри, заставив Джеймса наконец вспомнить, что главный виновник торжества все же он. Дождавшись отрицательного трясения головой, мракоборец продолжил: — А теперь, напомни мне, пожалуйста, на кой-черт я дал тебе мантию невидимку?
Восемь лет назад. Ритуальный зал Малфой-мэнора
Ночь была на удивление ясной и светлой; небо не казалось чернильно-черным, скорее, больше напоминало приятную синеву с легким серебристым переливом и нежными оттенками редкой лазури где-то у далекой линии горизонта. По натянутому небесному куполу лениво бродили хмурые стражи — тучи, сгрудившиеся небольшими островками друг возле друга, кое-где рассыпались яркими точками одинокие звезды, которые отдаленно напоминали драгоценные камни. По холодным стенам Малфой-мэнора рассеянными кляксами ползли тени облаков, насквозь пронизанные голубоватым свечением бледного и высокого диска луны. Гарри такой же бледной тенью застыл у резных окон ритуального зала и напряженно вглядывался в крепчающую ночь, наверняка наполненную тихими звуками. В огромном полупустом помещении было довольно-таки зябко, поэтому Поттер без всякого стыда передернул плечами, словно скидывая с себя какой-то морок, а затем и вовсе приобнял руками. Общая атмосфера давила на него.
Ритуальный зал был довольно-таки большим и весьма загадочным даже для такого человека, как он. С потолка с разных концов помещения свисали четыре скромных подсвечника, которые поддерживали могучие стальные цепи, возле арочного входа висело два одиноких факела, которые еле-еле справлялись с порученной им работой. Пламя было слишком слабым и пассивным, отбрасывало лишь кромешную тьму, но не прогоняя легкого сумрака. Прямо над входом висело старинное полотно, насквозь пропахшее вековой пылью и изображавшее великую битву Салазара Слизерина с огромным грифоном. С другого конца на Гарри смотрели рыцарские доспехи, которые до сих пор уверенно сжимали в руках тяжелое копье и щит с витиеватым рисунком на ярко-красном фоне, рядом расположилась странная доска, подозрительно похожая на ту, которую используют в маггловским школах, далее место до самой стены занимал деревянный стол с глобусом на подставке. Три книжных шкафа ломились от обилия пергаментов, темномагических трактатов и обычной художественной литературы. На верхних полках подозрительно блестели пыльные бока колб и неиспользуемых пробирок. В углу скучал беззубый череп, лоб которому продавливала массивная золотая корона с небольшим изумрудом по центру. Возле самого Поттера стоял заржавевший котел, забытый за ненадобностью, стояла стопка каких-то книг и с молчаливым укором блестело стекло песочных часов. На полу вырисовывался вычурный магический круг, со слов Драко, нарисованный еще его прапрадедом собственной кровью, которая почернела от времени и магии.
Наколдованный темпус показал полдвенадцатого ночи, и Гарри тяжко вздохнул. Он очень надеялся, что Джинни благополучно спала на Гриммо под действием его чар и подстраховочного зелья, которое Кричер добавил ей в вино за ужином, а не строила всякие козни относительно тройняшек. Впрочем, на данный момент Уизли-Поттер была последней, кто интересовал волшебника; все дети сейчас пребывали вместе с ним и были пока что в относительной безопасности. Хотя… На самом деле беспокоиться было о чем. Тройняшкам было уже пять, а рыжеволосая истеричка все еще улыбалась слишком приторно и многозначительно поглаживала свою палочку, когда думала, что Гарри не видел. Однажды эта сумасшедшая ведьма попыталась наложить на них, на ту пору еще годовалых, летучемышиный сглаз, за что, впрочем, заработала весьма болезненный круциатус от Малфоя, который, слава всем Богам, пришел навестить Альбуса. Что ни говори, а ребята постоянно подвергались огромному риску даже под присмотром Кричера и навязчивой опекой Гарри. В конце концов, он все чаще бывал на работе и каждый чертов раз сходил с ума, мечтая, чтобы с детьми все было в порядке. В конце концов, под защитой чужой магии были только Джеймс и Альбус, которые прошли обряд крестин в весьма нежном возрасте и сейчас даже не помнили его. Крестными родителями старшего ребенка стали Рон с Гермионой, а Ала под крыло с огромным удовольствием приняли Драко Малфой и, как ни странно, Полумна Скаламандер (в девичестве Лавгуд), которая появилась в Англии слишком внезапно, чтобы не воспользоваться таким привлекательным шансом. Сейчас, к слову, ребята сладко спали в гостевой комнате под присмотром мистера и миссис Малфой. Сам Драко уже вышел встречать будущих крестных родителей для каждого из тройняшек.
Наконец спустя бесконечно долгих пятнадцать минут на плечо Гарри легла тонкая женская рука, заставившая его нервно вздрогнуть и резко обернуться. Нарцисса Малфой, как всегда, бесшумная и грациозная застыла напротив него с виноватой улыбкой на накрашенных алых губах.
— Извините, Гарри. Я не хотела напугать вас, — мягко поприветствовала его женщина и отступила на шаг назад. Волшебник бесцветно улыбнулся, по всем правилам приличия поцеловал бледную кисть и вопрошающе посмотрел на нее. — Старшие дети спят под присмотром домовиков, за них можете не волноваться, — понимающе кивнула Нарцисса. — Драко уже отправил за Люциусом и встретил наших гостей. Как мы уже говорили с вами, мы с моим благоверным готовы стать крестными родителями Беллатрисе и нести за нее полную магическую ответственность до того момента, пока она нуждается в этом. Мистер Лонгботтом и мисс Чанг также подтвердили свою роль по отношению к вашей дочери Лили, а вот что касается Тома… — Нарцисса с явным трудом произнесла имя младшего из четы Поттер, черты ее лица тут же ожесточились, но женщина, стоило отдать ей должное, быстро взяла себя в руки. — Мсье Аберфорта Дамблдора вызвал Визенгамот в столь поздний час. Люциус уже проверил, это действительно так, а внук Андромеды подхватил сильную простуду, так что она не может его оставить.
— Я знаю про Тэдда и уже успел подыскать достойную замену миссис Тонкс, — кивнул Гарри, а потом резко замер. — Мистер Малфой не узнал, по какому делу мистера Дамблдора вызвали так поздно и что была за срочность? — довольно-таки холодно поинтересовался мужчина и невольно скосил глаза на узкую полоску лунного света, гуляющего по залу.
— Рада, что вы не теряете голову, — с некой гордостью заметила миссис Малфой, но уже в следующее мгновение отрицательно покачала головой. — Министерство больше не питает доверия к моему мужу, Гарри. Вы и сами должны это понимать. О причинах ночного вызова мсье Аберфорта мы можем только догадываться. В таком случае, почему бы вам не попросить сделать это кого-нибудь из Уизли? — с некой неприязнью произнесла волшебница и чуть скривилась, впрочем, Гарри едва ли обратил на это внимания в данной ситуации.
— Джордж уже приходится крестным отцом Луи, — покачал головой Поттер. — А остальные сейчас в недосягаемости, к огромному сожалению. Я бы мог попросить Крама, но у нас слишком мало времени, чтобы ждать лишнюю неделю… — в задумчивости протянул аврор и перевел нечитаемый взгляд на волшебницу. — Забини покинул страну еще до полноценного окончания войны, так что отпадает автоматически. Мистер Олливандер в последнее время слишком слаб.
— Неужели вы настолько отчаялись, что рассматриваете его кандидатуру? — в самом, что ни наесть, настоящем ужасе всплеснула руками женщина и рьяно покачала головой. Ее глаза заблестели подозрительным блэковским безумием и упорством. Да, пожалуй, Гарри все же никогда не следует забывать, что есть Нарцисса по крови. — Это же нелепо! Я понимаю, Том может оказаться весьма… проблемным ребенком, но вы же как-то смогли найти ему крестную мать!
— А кого предлагаете вы, миссис Малфой? Профессора Слагхорна? Так он скорее умрет, нежели согласится. Кого еще можно записать? Грегори Гойла? — раздраженной змеей прошипел Поттер, понимая, что потихоньку начинает терять терпение и необходимую хладнокровность. Он поспешно закрыл рот, чтобы не наговорить миссис Малфой глупостей и крепко зажмурился, прежде чем потереть переносицу. — Извините, Нарцисса, я не должен был.
