Внезапно хватка усилилась, и молодой человек с неким ужасом понял, что старшего трясет мелкой дрожью.

— Эй, Джей, ну ты чего? Отец тебя не съест, — постарался как можно бодрее убеждать волшебник и мягко, но уверенно развернул его к себе за плечи. Конечно, это было несколько проблематично из-за значительных различий в росте, но он все-таки справился, а затем неловко приобнял. Казалось, если сейчас ничего не сделать, Джеймса накроет нешуточная истерика. Том в который раз задумался, чего же такого боится отважный гриффиндорец, отец ведь никогда не повышал на них голос без повода и, уже тем более, никогда, никогда не поднимал руку или палочку.

— Эй, — Том осторожно отстранился и внимательно заглянул в подозрительно блестящие карие глаза брата, — все будет хорошо, слышишь? — вяло улыбнулся Том. — Ну что, в первый раз что ли, а? Хочешь, я подожду тебя в кабинете, а потом мы вместе вернемся в Хогвартс? Лилз принесет клетчатый плед, а Белла — чаю, ты запустишь руки в волосы Ала, а я буду нести всякую сентиментальную чушь. В конце концов, Гарри Поттер не так страшен, как его рисуют, правда? Тем более, что он наш отец.

Джеймс ничего не сказал, лишь смазано кивнул и напоследок крепче сжал угловатые плечи подростка. Наконец мир услышал робкий стук костяшками пальцев и раздраженное: «Не заперто!», которое могло принадлежать исключительно Гарри Поттеру и его детям. В конечном итоге, судя по тому, как нервно вздрогнул юноша от противного скрипа двери, словно из-за нее вот-вот должен был выпрыгнуть боггарт, и тому, какими усилиями тринадцатилетний Том запихал старшего брата в кабинет, его психика еще не была готова столкнуться с отцом лицом к лицу.

Гарри Поттер на мгновение оторвался от заполнения своих бумаг, обжег сыновей пытливо-гневным взглядом изумительных зеленых глаз и, махнув рукой в сторону, велел им сесть. Только спустя пару мгновений молодые люди поняли, что главный аврор был на рабочем месте не один. На подлокотнике его кресла, вальяжно откинувшись на крепкое плечо, сидел Драко Малфой, который одарил их скупым кивком и назидательно ткнул пальцем в какую-то строчку в отчете в руках Поттера. Он выглядел не по годам молодо — длинные волосы на этот раз были заплетены в тугую косу, лицо с редкими морщинками в уголках глаз выражало аристократичную надменность, которая, впрочем, быстро сменилась на лукавую приветливость, когда Драко понял, кто именно пришел.

— Передавайте привет Алу и Лили, — почему-то шепотом сказал колмедик, а затем, покосившись на вдумчивого мужчину, добавил: — Удачи вам. А ты аврор, поломай-ка голову над тем, что я указал тебе в бумагах. Мунго срочно требует твоих вмешательств. И не буйствуй особо сильно. Пожалей психику детей и нежный слух Грейнджер. В конце концов, она сидит всего лишь через два кабинета от тебя.

— Я сам разберусь, что делать со своими детьми, Малфой, — отрезал Гарри и показательно подчеркнул ранее указанные строки обычным маггловским фломастером. — Я приму к сведению твой отчет и постараюсь поговорить с министром финансов, а если что, дойду до Гермионы. Знаешь, Малфой, пользоваться моим служебным положением в своих интересах, по идее, должен я, а не ты.

— К огромному сожалению, без предварительной записи я могу попасть только к главному аврору, — фыркнул волшебник и спрыгнул с насиженного места. — Поработаешь немного почтовой совой, ничего страшного. К слову о письмах, жду своего приглашения на летние каникулы, Поттер, — совсем по-слизерински ухмыльнулся мужчина и кивнул притихшим мальчишкам. — Поттеры.

— Лорд Малфой, — нестройным хором отозвались все трое с разной интонацией — Джеймс нервно, словно крестный Альбуса был его последним спасением, Гарри — с присущей ему усталостью, а Том — с едва заметным недовольством. Тонкий писк гриффиндорца слился с характерным хлопком аппарации колмедика, и в кабинете стало подозрительно тихо. И действительно страшно.

Казалось, мрак в комнате стал насыщеннее и гуще; словно художник, недовольный своей работой, решил нанести парочку новых мазков на полотно в слепой надежде — станет лучше! В шкафу неподалеку от стола главного аврора подозрительно что-то взвыло, и братья невольно подумали, что, пожалуй, их отец может прятать там нечто пострашнее обычного боггарта. Пламя редких свечей, и без того слабое, униженно задрожало, затрепыхалось, словно умирающий зверь, а затем, повинуясь воле волшебника, резко взмыло в воздух огненной лентой. Отблеск подозрительно танцевал на линзах забавных круглых очков отца, а Джеймс сильнее вжался в спинку скрипучего кожаного диванчика, на котором они сидели с Томом. Последний же оставался притворно спокойным.

— Гринготтс? — наконец глухо выдавил глава семьи Поттеров и махнул сыновьям рукой — мол, предстаньте перед Великим судом. — Гринготтс? — уже с угрозой переспросил маг, когда мальчики резво подскочили и замерли напротив него, словно каменная горгулья, охраняющая вход в кабинет директора Хогвартса.

— Гринготтс, — уже менее уверенно кивнул Том, глубоко в душе понимая, все его аргументы сейчас будут разбиты одной лишь фразой отца. — Это была моя идея.

— Ага, а я по ночам наряжаюсь в дамское платье, притворяюсь Полумной Скаламандер и пугаю Кричера тем, что женюсь на Темном лорде, — глубокомысленно кивнул Гарри, однако сейчас его сарказм не казался смешным от слова «совсем». Маленькая копия того самого вселенского зла почему-то опасливо втянула голову в плечи и поняла, что бахвальство сдулось где-то на полпути. — А теперь я хочу послушать Джеймса, Марволо.

— Не называй меня так, пожалуйста, — каким-то надломленным голосом попросил молодой человек и досадливо скрипнул зубами, когда понял, что огромное разочарование заполняет все его естество. Отец редко когда позволял себе называть своего младшего сына вторым именем, прекрасно зная, как оно ненавистно ребенку с самого детства. Потому как звучало из визгливо-истеричных уст его матери всего каких-то семь лет назад. Такое не забывалось. Но в случае отца это показывало лишь одно — он был разочарован и по-настоящему испуган за своих отпрысков.

— А ты не давай мне поводов, молодой человек, — рыкнул мужчина и протянул вперед твердую руку. — Змею, Том, — отрезал он, когда сын отшатнулся от него в неком подобие ужаса и судорожно прижал руки к груди. — Немедленно, — едва ли не по слогам произнес Гарри. — И никаких спусков в Тайную комнату к своим питомцам. Их будет кормить Лили. И, если я узнаю, что ты нарушил мой запрет… — в буквальном смысле прошипел главный аврор. Том смотрел на отца глазами, полными ужаса, и молча проглатывал ком обиды. Неужели он и в правду заслужил такое суровое наказание? — Я все еще жду, — напомнил мужчина.

— О чем он говорит? — едва слышным шепотом поинтересовался бледный, как сама смерть, Джеймс. Ему, к великому сожалению и безмолвной зависти, дар отца не передался.

— Хочет забрать Гриндевальда, — недовольно буркнул молодой человек и под двумя внимательными взглядами скинул школьную мантию, а затем принялся мучительно медленно расстегивать пуговицы белой рубашки. — А еще обещал, что навесит на Тайную комнату следящих для всех, кроме Лилз.

Наконец юноша запустил руку под одежду и под недовольное шипение серой гадюки отнял ее от любимого источника тепла. Отец прошипел Гриндевальду о смене места жительства и без вреда себе ухватил змею за тело. Рептилия посмотрела на говорящего, а затем послушно поползла вверх по руке под рукав рубахи.

— Посох на месте? — ровным тоном осведомился Поттер и, дождавшись двух рваных кивков, вздохнул. — Я уже уладил это недоразумение с гоблинами, но они хорошо вас запомнили. Дракона оплатите им из своих карманных денег, — коротко распорядился аврор. — Том, одевайся и можешь быть свободен.

— Я подожду Джеймса.

— Ты идешь до камина и возвращаешься в Хогвартс, молодой человек. Джеймс на домашнем аресте, будет появляться исключительно на занятиях и Ж.А.Б.А. Директор МакГонагалл уже дала свое разрешение, — «восстание» было задавлено в утробе. — Удачи на экзаменах.