Пока двойник удивлённо поворачивался к Профессору, я достал из кармана термометр. Температура корпуса была где-то около сорока. Точнее тридцать девять и восемь Цельсия. Что показывал люксметр можно будет определить только на записи. На часах все строчки светились, кроме верхней. На третьей строке время убывало уже катастрофически. И я похлопал двойника по плечу. Надо было ему показать место, откуда он должен стартовать. Он, улыбаясь, повернулся ко мне, и я показал ему часы, что времени не остаётся. Потом нагнулся и хлопнул по полу между ногами. Он поймёт! И только тут я сообразил, что мы с ним даже не обменялись и парой слов. Я хотел бы услышать со стороны свой собственный голос. В этом отношении я для себя был незнакомцем… Свой голос, который мы слышим, и тот, что слышат другие, говорят, совсем разные. Поэтому свой разговор на записи мы порой не можем узнать.

Впрочем, было уже поздно говорить. Свет померк, меня качнуло… Возвращаюсь.

Дима был в комнате один. Он теперь стоял на ногах, и на меня просто как-то бесчувственно глянул. Злится что ли, что из-за меня упал?

Но Димка не злился.

– Надо же как я опозорился! Я надеюсь, у тебя в записи этого… не будет?..

Похоже, его одолевало смущение. Он сам не ждал, что так нелепо среагирует на появление ожидаемого второго и наш корректный обмен жестами. Я вспомнил свой собственный взгляд. Мы в тот момент были в одинаковом шоковом состоянии.

– Профессор! – как можно более мягко, и в то же время, укоризненно, произнёс я. – Уймись. Ты бы видел моё лицо, когда этот тип появился!..

Я сказал это о себе как бы от третьего лица. И мы потом вместе хохотали, когда просматривали снятое мной видео. Дима сам не мог удержаться, как это потешно получилось. Первый-то раз, когда Димка шлёпнулся, моя камера только зацепила его макушку, зато второй раз это было что-то! Ошарашенный Димка в панике подогнул ноги и, не устояв, приземлился на пятую точку. Но и я был хорош! Глаза вытаращил, будто огнедышащее привидение увидал. Что меня извиняет, я быстро пришёл в себя и не упал. Наверное, потому что видел самого себя со стороны уже не в первый раз.

Димкина камера засняла всё в ещё более мягком варианте. От падающего профессора остались только однократное сотрясение и удивлённые, опускающиеся вниз, взгляды «близнецов».

– Кстати. Завтра приедет один мой знакомый из Беларуси. – отсмеявшись, сказал уже спокойным голосом Димка. – Он сказал, что у него есть с собой дозиметр. Тогда мы с большей вероятностью, можем утверждать об источнике питания этого прибора. И, я думаю, мы окажемся правы, считая, что тут стоит какой-то ядерный источник.

Я поморщился. Все эти разговоры про ядерный источник у меня на руке, раздражали. Они пугали меня по-прежнему. Пусть он хоть дважды ядерный и трижды опасный, мне об этом лучше было не напоминать. Тем более, когда планирую использовать часы не последний раз.

Мы потом внимательно отсмотрели весь видеоматериал, и долго обсуждали его результаты. Нам теперь об этом явлении можно было писать диссертацию. Жаль, что ни один институт её бы всерьёз не воспринял. Мы с Димкой вместе считали, что публиковать что-либо об этом явлении и приборе, будет окончательной тупостью. Это всё равно, что выскочить на скоростное шоссе и попытаться магическими жестами остановить летящий на тебя тяжело гружёный контейнеровоз. За эти самые часики сразу начнётся целая война. И возможно не только в переносном смысле… Меняя прошлое, вероятно можно было бы воздействовать на настоящее и будущее. Хотя, то, что произошло сегодня у нас, как будто делает нереальным что-либо типа «убить своего дедушку». Например, если мой двойник, возникнув из будущего, шлёпнул бы меня, его бы самого уже не было, и некому было бы из будущего шмыгнуть в прошлое…

Вообще, в эту философию мне лезть очень не хотелось. Теория и философия, не мой конёк, как я думаю…

Ночью мне приснился совершенно не подходящий, но всё же основанный на этой теме сон. И после я почувствовал себя совершенно больным. Во сне я сам, вот странно, безо всяких часов, голубого сияния и прочей ерунды, ныряю в прошлое, и там вижу маленького мальчика. Комната. Детские игрушки и мальчуган с торчащими в разные стороны ушами. Я достаю из-за пазухи пистолет, откуда у меня такая штука, не могу даже предположить, и стреляю ему в сердце… В сердце, не в сердце, но всё же я в него выстрелил. В ребёнка! И в то же мгновение увидел, что этот мальчик – я сам, и эта пуля, которую я пустил в него, в тот же миг поразила меня. Все ощущения были так реальны! И умирать было очень больно и страшно!..

Проснулся в холодном поту… На груди, в районе сердца действительно было горячо! Я раньше таких кошмаров во сне никогда не видел. И смертельный озноб, и ужас убийства, и горячая пуля, пронзившая мне сердце…

Было три часа ночи, я сидел на кухне и пил горячий чай. Чашку за чашкой. И никак не мог согреться… Откуда взялся такой пакостный сон? Нелепый, бессмысленный! Это не предупреждение и не подсказка. Глупость какая-то на постном масле… Нырнуть в прошлое – убить себя! Идиотизм натуральный…

Наутро мы с Профессором планировали подготовить бросок уже на несколько часов. Но я в пять утра позвонил ему, соврал что заболел, и уже потом спокойно лёг и заснул. Кошмаров больше не было, спал я спокойно. И в час дня был уже, как огурчик, бодрым и жизнерадостным!

Потом случилось одно событие… Но об этом я лучше расскажу чуть позже.

А в три позвонил Димка. Спросил, не надо ли чего. Я сказал, что ничего не надо, и я беру на сегодня отгул. Но это я только для Димки сказал, чтобы не рвался ко мне сейчас. Нам всё равно ещё предстояло сегодня встречаться. Димка сказал: «Угу». По крайней мере, у меня сегодня выпало свободное время. И для общения в том числе.

И вот же какая странность, секунду спустя действительно позвонила Ленка. Я даже не успел телефон на место положить. Ленка Рязанова как бы считалась моей подругой в прошлом году. Мы с ней действительно тогда были близки. По крайней мере, мы почти месяц жили вместе здесь, в моей квартире. Будто бы семья. Я думал у меня с ней всё будет нормально. Но в какой-то неопределённый момент, всё кончилось. И я, дурак, ещё два месяца безуспешно пытался её вернуть…

И вот с тех пор прошёл почти год. Былое забылось и стало плохим воспоминанием. Я думал, что вытравил из памяти её имя и образ. И стёр её номер в контактах смартфона. Но это была только надводная верхушка айсберга. Ленка мне по-прежнему снилась! Той милой девчонкой, какую я увидел на встрече одноклассников в позапрошлом году. Мне, дураку, тогда хотелось защитить её просто ото всего. Такой она мне казалась беззащитной.

И ведь был в то время хороший выбор! Почему именно Ленка?.. Уже не знаю.

Я был предупреждён, но ждал, что она сама скажет, зачем я ей понадобился.

– Валюр! – да, когда-то я млел от такого обращения. – Привет, милый! Ты на меня всё ещё дуешься?

– Привет, Ленка! – я не хотел выглядеть хамом, но всё же решил не сокращать дистанцию. – Какими судьбами в наших краях?

Сказал это более чем безразличным тоном. Как говорят постороннему. И у меня, вроде, это получилось.

– Ой-ой! – она это умела, унизительно насмехаться, практически ничего не говоря. Одними интонациями. – Глупенький! Судьба меня просто влечёт в твои края! Как ты думаешь, может нам сегодня встретиться? А-то я уже стала забывать, как пахнут твои волосы…

Фу ты! Как она быстро умела привлечь оппонента на свою сторону. Щелчок пальцами, и ты уже наш! Это умение родилось ранее её самой. Мне лично всё в Ленке нравилось, кроме вот этого… Лёгкости, с которой она тебе позволяла приблизиться и потом с безразличием отталкивала. Я, после всего, что с ней было связано, стал считать себя законченным консерватором. В здоровом смысле этого слова, конечно. И теперь хотел бы видеть рядом с собой тоже нечто нормальное и предсказуемое. Консервативное.

– Что-нибудь у тебя случилось? Что-то ты устаревший мотив завела! Тебе так не кажется?..