Очень вовремя в кабинет заглянула секретарша.

– Олег Михайлович, звонит господин Кораблев. Переключить?

– Не надо. – Сергеев встал. – Я поговорю из приемной. Подожди, это буквально на минуту, – сказал он Кристине, покидая кабинет.

Минутой дело не ограничилось. Заскучав, Кристина открыла сумочку, достала зеркальце и придирчиво осмотрела себя. Ей было тридцать три, но выглядела она всегда минимум на пять лет моложе. Женщине в отражении было именно тридцать три. Никак не меньше. События последнего времени не прошли даром.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Кристина начала перебирать газеты на журнальном столике. Между ними обнаружились бумаги с печатным текстом. На глаза случайно попалось слово «рулетка». Кристина взяла лист в руки и пробежала его глазами, потом поискала начальную страницу. Там значилось: «Кевин Стинг. “Последняя ставка”. Посвящается Кириллу Елисееву».

– Вот это уже интересно…

Кристина взглянула на дверь, собрала все страницы вместе, сложила пополам и запихнула в сумочку. Она только-только успела вернуть газеты на место, когда вошел Олег.

– Извини, был важный звонок… – начал он, но Кристина уже шла навстречу.

– У меня тоже. Можешь не провожать. Созвонимся.

Чмокнув Сергеева на ходу, она вышла из кабинета.

Олег Михайлович в который раз подумал, как сглупил, поручив Кристине надзор за литераторами. Но что сделано, то сделано. Нечего больше об этом думать. Он привычно подавил нежелательные эмоции и вернулся к делам.

18.20

Когда в череде рабочей текучки возникла очередная пауза, Олег Михайлович вдруг вспомнил об оставленной рукописи. Он подошел к журнальному столику, сдвинул газеты, но, против ожидания, ничего не обнаружил. Сергеев разворошил пачку – с тем же результатом. Рукопись не нашлась.

– Что за хрень? – удивился Олег Михайлович.

На всякий случай он заглянул под диван, хотя это было совершенно излишним – ведь газеты лежали на прежнем месте и к ним явно никто не прикас…

– Кристина! – воскликнул Сергеев, резко выпрямляясь. – Ну конечно! Твою мать!

Он бросился к столу, схватил телефон и принялся набирать номер.

18.50

Примерно через полчаса после этих событий Кристина вошла в ворота дома, с которым у Геннадия Ивановича Карпова были связаны не самые лучшие воспоминания. Окажись он здесь сейчас, очень удивился бы, обнаружив на кирпичном столбе рядом с калиткой номер 25, а вовсе не 10. Еще больше удивился бы Геннадий Иванович, узнай он, что никакого ЖК «Оазис» в Жуковке отродясь не существовало, а посему, удачен или неудачен был его бросок через соседский забор – не имело никакого значения. Крепко разозлился бы Карпов, почувствовав себя одураченным. Но Геннадий Иванович ничего этого не знал. В данную минуту он спал тяжелым пьяным сном, не рассчитав с непривычки дозу спиртного. Зато другой донельзя разозленный человек как раз сейчас входил в ворота коттеджа в Жуковке. Этим человеком была Кристина.

Она не стала читать рассказ в машине, боясь, что Олег выскочит на улицу следом. К разговору с ним она пока не была готова. Останавливаться по дороге – и вовсе глупо. Кристина дотерпела до дома, а поскольку путь до Жуковки – неблизкий, за это время она изрядно себя распалила.

Несмотря на то, что ей ужасно хотелось есть, Кристина отложила ужин.

– Меня ни для кого нет. Включая Олега Михайловича. Особенно его, – предупредила она сторожа у ворот.

«С Олега станет сюда примчаться. Таких вещей он не прощает».

Кристина наспех привела себя в порядок, сделала пару бутербродов и, расположившись на диване в гостиной, достала из сумочки рукопись.

Первый бутерброд она съела, читая первую страницу. Второй так и лежал на тарелке, когда рассказ был прочитан до конца. Кристина даже забыла, что хотела есть. Отложив от себя рукопись, она сидела в полном оцепенении.

«Как Карпов узнал? Впрочем, глупый вопрос. Конечно, от Олега. Зачем тому это понадобилось – другой вопрос. Но почему он ничего не сказал мне? И почему скрыл рассказ, хотя сохранил копию? Кстати, опять-таки, зачем? И если Олег утаил от меня это, то чего я не знаю еще? На этот раз ему придется ответить. Но не сейчас. Сейчас мы много чего наговорим друг другу…»

Кристина оживила телефон, предусмотрительно выключенный еще в машине. Так и есть. Пять пропущенных вызовов. Она вновь нажала на кнопку, заставив аппарат умереть, и снова взяла листы в руки.

20.10

Сергеев с визгом припарковал «лексус» прямо напротив ворот и дал сигнал. Но ворота не открылись. Ни, как обычно, сразу, ни через какое-то время. Олег Михайлович нажал на клаксон еще раз. Да так, что соседи в близлежащих домах наверняка поморщились. Но это вновь не возымело эффекта.

Сергеев выскочил из машины, подошел к калитке и забарабанил в дверь.

С той стороны сразу ответил испуганный голос:

– Извините, мне не велели открывать.

– Идиот! – рявкнул Сергеев. – Посмотри в глазок! Видишь, кто здесь?!

– Олег Михайлович, – голос отвечающего был близок к панике, – я вижу. Но вам тоже не велели.

– Мне?! Не велели? А если я сейчас ворота выбью?

– Выбивайте, – согласился охранник. – Вам ничего не будет. А меня сразу на выход без рекомендации.

Сергеев с досадой плюнул под ноги, немного постоял и вернулся в машину. На всякий случай он дал новый сигнал – вдруг боец у ворот все же сломается? Но тот оказался стойким.

10 июля

10.40

Карпов стоял в ванной, опираясь на раковину, и смотрел на отражение в зеркале. Увиденное ему решительно не нравилось. Голова болела ужасно. Можно было подумать, что вчера он выпил не несколько рюмок (кстати, сколько именно?), а целую бутылку. Воспоминание заставило Геннадия Ивановича судорожно сглотнуть. Неприятный ком подкатился к горлу.

«Ну и зачем было это делать?» – подумал он.

Вернее, попытался подумать, поскольку мозг решительно отказывался работать, если не считать работой головную боль…

Найденный в аптечке аспирин вскоре помог Карпову почувствовать себя сносно. Он тут же решил: дальше так продолжать нельзя. Это плохо кончится. Нужно что-то делать, а не просто тупо ждать результата. Вопрос – что? Геннадий Иванович подумал о «Герое». Может, начать? Почему нет? Сколько можно откладывать? Сомневаться, готов ли ты к большой работе… В конце концов, к написанию остросюжетных рассказов он точно не готовился, но когда приперло…

Немного посидев, Карпов подошел к столу и включил компьютер. Голова, заподозрив, что ее сейчас заставят трудиться, испуганно заныла, но Геннадий Иванович предпочел этого не заметить.

«Если я чего решил, то выпью обязательно», – вспомнил он Высоцкого. Слово «выпью» пришлось некстати. Карпов облизал губы. Но он был упрямым человеком. Опустившись на стул, Геннадий Иванович подождал, пока закончится загрузка.

С чего начинать? Составить план или просто начать писать, а там уж куда кривая вывезет? Упоминание о «кривой» Карпову не понравилось. Дело всей жизни идти по кривой не имело права.

Геннадий Иванович начал с того, что изготовил титульный лист. Вверху в правом углу он поставил «Геннадий Карпов», а посредине красивым крупным шрифтом набрал название: «ГЕРОЙ ПАВШЕГО ВРЕМЕНИ». Чуть ниже названия он добавил слово «роман». Внизу страницы набил «Москва» и заколебался. Под городом следовало указать год, но это ведь должен быть год окончания работы над романом, а кто знает, в каком году он сможет его окончить? Подумав, Карпов поставил в этом месте вопросительный знак, но тут же стер. Вопросительный знак намекал на то, что роман может вообще не быть окончен. Лучше пока обойтись без даты. Геннадий Иванович погонял текст по полю, добиваясь эстетической завершенности. Вскоре к титульному листу не смог бы придраться самый придирчивый дизайнер. Начало положено. Теперь можно приступать…