Мое послание к человечеству: будьте добрей, милосердней, обязательно помогайте ближнему и всегда оставайтесь человеком. Человеком долга, слова, поступка. Никогда не бойтесь надвигающейся пучины страстей, ныряйте в нее и из всего сущего извлекайте урок, учитесь новому. К всякому встречному на пути относитесь с теплом, трепетом и лаской, знайте, что каждый из нас – человек величайшего таинства. Больше благодарите. Благодарите жизнь за ее маленькие сюрпризы и большие открытия, и тогда она, несомненно, даст вам больше. Прощайте. Наша жизнь так коротка и неудержима, поэтому тратить время на обиды – совершенно бесполезно. Будьте людьми. Настоящими. С чистым сердцем, добрыми замыслами и поступками. Любите и будьте любимы. Всегда ваша, всегда с теплом Анфиса Лубко Я могу объяснить Я могу объяснить, почему выбрасываются на берег киты. Почему так сладки вишни и почему порой так беспощаден Всевышний и гнетущая месть его, доносящаяся с небесной мглы. Я могу объяснить, почему так сочны плоды и терпок сок цедры, я могу объяснить, почему властны над нами мечты и почему так сложно остаться собой, дойдя до последней черты. Я могу объяснить, почему мы так трепетны пред пейзажами Родины: когда объяты смрадом зноя холмы и когда они под тяжестью снежного покрова склонили свои горбы. Я могу объяснить, почему от любви до войны есть только песнь непонимания да расшибленные лбы. Я могу объяснить, почему одиночеству всегда сопутствуют алкоголь и табачные клубы, почему некогда непобежденные становятся в отчаянье: несносны, да слабы. Я могу объяснить, почему ранее наполненные жизнью становятся покоренными превратностями судьбы, хоть пой по ним панихиду и укладывай в гробы. Я могу объяснить, почему неприятностей ров настигает нас в неисповедимом пути, словно песочные столбы странников в степи, и почему мы в страхе и неведении своем – слепы. Я могу объяснить, почему безобразие всегда держит за талию стан красоты, я могу объяснить боль осознания, когда ничего не вернешь назад, ибо разведены мосты, а глаза ранее тебя ждущих теперь безлики и пусты, смотрят не вымолвленным словом страждущим – и видят, как стали уродствами лучшие черты. Я могу объяснить, почему те, что покорили горизонты и оставили свои следы там, где никто ранее не был, одиноки, как пустырь. Я могу объяснить, почему в существе своем так грустны искренние и чистосердечные, обезумевшие от распятия их душевной наготы. Я могу объяснить, почему столичные курвы объяты пеленой зависти и вне себя пребывают от славы и ее сопровождающей суеты. Я могу объяснить, почему человеческие сердца похоронены под гнетом отчаяния и недостатка доброты. Я могу объяснить, почему человек человеку становится волком и почему людские души порой подобие черной дыры. Я могу объяснить, почему в пляске смерти по былой любви сгорают души, словно их заживо погребли адские котлы. Я могу объяснить, почему мы стали подобием кодлы, и за нашими спинами теперь не крылья, а щиты, а поверх нашей кожи – шипы, чуть кто попытается быть ближе, мы тут же встаем на дыбы и навостряем клыки, заключив этого безумца в кандалы, ибо мы дети, вскормленные временем не добродетели, а борьбы. Я могу объяснить, почему не зарекаются от сумы и тюрьмы. Я могу объяснить многое. Но вот себе не могу объяснить Почему Из десятков мужчин, что посягают на мои духовные таинства: реликвии и кресты, Почему из десятков мужчин Мне нравишься Именно Ты. Мы были молоды, а значит, почти бессмертны
И какие сердца наши хранили вопиющие секреты! Чувство было таинством, любовь – Ковчегом Завета. Нам подвластны были и кутежи и сантименты, мы в объятьях кавалеров стройных были согреты, они обещали нам дары, сонеты, но исчезали под утро, всегда бесследно. Мы жили от триумфа до победы, неслись в галактике, завороженные величием Андромеды, мы познавали себя, ища ответы на вопросы, что задавала жизнь, даря нам драмы и кастаньеты. Мы были музыкой, нам нипочем запреты, звучали гулко, словно концерты. Мы были яркими, сгорали, как кометы: мы, не иначе, хулиганы – с нами доски, гетры, баллоны, кеды. Мы мизантропы, интроверты. Мы были, как фрегаты, в самом сердце моря прокляты, без компаса и карты. Нам нипочем учения: ни Библия, ни псалтырь, каждый сам себе Бог, Мессия и вожатый. Нас не изображали художники, жадно, не щадя мольберты, о нас не складывали стихов и псалмов километры, но мы вели себя так вальяжно, как будто нам поклонялись все земные континенты! Как будто о нас хотели снять полнометражный фильм киношники и это, непременно, стало бы Мы надирались так, что, смутой властвующие, домой возвращались лишь к рассвету. Мы были победителями и никогда не занимали мы роль жертвы, мы никогда не плакали, мы радости внимали всей планеты. Мы вечно искали то, чего, по сути, нету. Мы были молоды и жили чувством, что наполняет легкие, а позже становится у виска угрожающим дулом пистолета. Нас радовал один лишь лик любимого лица, возможность петь ему сонеты, один лишь лик – все остальные лишь отражения, силуэты. И не было не переписок, ни лайков, ни интернета, были горящие глаза напротив и сердца, полные добра и света… Мы были молоды – и молодость наша – чаша Грааля, из которой нам посчастливилось испить. И эту силу, в грудь заложенную свыше, никем не усмирить. Мы, как безумцы, не засыпая, желали ночь разворошить! Мы жили жадно и благодарили за каждую роль, которую нам довелось прожить. Судьба, ты если сможешь, позволь мне службу сослужить: сумей мне молодость и беспечность, легкость и безупречность в жизни продлить. Душа, ты выросла, но эту жажду жизни ничем Душа, ты, главное, никогда не переставай |
