Святилище Лильванни располагалось на небольшом возвышении — дорога наверх давно поросла травой, а сейчас была усыпана первым снегом. В таких местах всегда полно животных — бурый олень печально взглянул на нас, прежде чем убежать прочь.

Тропа залита лунным светом. Чем-то походило на место из моего сна — замороженные в веках залежи древней эльфийской магии. Народ знал, что с древними богами лучше не ругаться, и оставил все в святилище неизменным. На камне алтаря навечно отпечатались жертвоприношения богине Луны — подтеки вина и масел. Насколько я помню, она не любила кровь, но обожала роскошь — шелка, специи.

Страсть к роскоши меня далеко завела.

Ведьмака на возвышении не было — он исполнил свою часть сделки — три желания. Свидетелем падения двух малоприятных ему людей быть, видимо, не захотел. Не могу Геральта в этом винить.

Красиво тут, аж сердце щемит. И ночь волшебная: про такие говорят «и умереть не страшно». Лгут безбожно. Еще как страшно.

На горизонте застыла идеально круглая луна, как лампада, освещающая ночь. В мирах, где обитает Гюнтер о’Дим — тысячи лун, бросающих мертвый свет на растянувшиеся пустоши.

Я помотала головой, прогнав дурные мысли. Ночь принесла с собой зыбкий холод, и я плотнее закуталась в куртку. Человеческое тепло согрело бы меня куда лучше, но Ольгерд смотрел на раскинувшийся горизонт, скрестив руки на груди. На лбу пролегли глубокие морщины.

Нервничал. Не он один.

Холодный ночной воздух, казалось, замер. Не дрогнул ни один сухой лист, ни одна ветка тяжелых дубов. Тишина прямо-таки звенела в ушах. Гюнтер о’Дим не заставил себя долго ждать.

Когда я увидела фигуру, спускающуюся по невидимой лестнице, тяжесть понимания, на что я подписалась, пригвоздила меня к пыльной земле. Чудовище в человеческой шкуре, растянувшее мышцы лица в подобии жутковатой и пустой улыбки. Поймавшее меня на удочку еще тогда, в корчме, и тот крючок так и застрял в горле.

— Ольгерд фон Эверек, — широко развел руки в стороны Гюнтер о’Дим. — … и Милена Филипек. Какой сюрприз!

Да не было это для него никаким сюрпризом. Я предпочла молчать — ни к чему обмен любезностями с демоном, который достиг мастерства в риторике.

— Как говорится… — продолжил он. — Есть браки, совершенные на небесах, а есть прямая противоположность.

Никто из нас двоих шутку не оценил. Гюнтер явно недоволен нашим угрюмым молчанием — как любой хищник, он предпочел бы сначала позабавиться с жертвой.

— Хотите перейти сразу к делу? Извольте. Не хочешь узнать, Ольгерд, — радушно спросил демон, — каким образом мы попадем на луну?

Какую к дьявольской матери луну?! Чего еще я, ад и черти, не знаю?!

Ольгерд молча стер сапогом грязь с пола, обнажив мозаику, выложенную перед алтарем.

— Общество госпожи Филипек пошло тебе на пользу, — протянул Гюнтер о’Дим. — Ты научился думать на шаг вперед. И какой же следующий шаг?

Язык не ворочался во рту. Ольгерд смотрел на меня, ожидая, что я скажу, а мне казалось, что легче сброситься с обрыва, чем сделать то, что мне предстояло.

Еще не поздно отказаться от всего этого. Найти другой способ, что-нибудь менее самоубийственное. «Ты проиграешь», — звучал в голове низкий голос Иштвана.

Я собиралась совершить худшую ошибку в своей жизни, но не могу же я вечно бежать. Не могу вечно поджимать хвост и ждать, пока ад заберет меня сам.

— Гюнтер о’Дим… — сказала я неуверенно. — Я хочу заступиться за душу Ольгерда фон Эверека.

Точно так, как описал Иштван, ни одного лишнего слова. Демон расплылся в милейшей, почти отеческой улыбке. Еще немного, и он ободряюще похлопает меня по плечу.

— Агнец Божий, берущий на себя грехи мира, — театрально вздохнул Гюнтер о’Дим. — Интересные у вас, людей, представления о самопожертвовании. А как же благие намерения? Как же самоотверженность? Сплошная выгода.

Если бы человечество не искало во всем выгоду, то давно вымерло бы. По крайне мере, если судить по печальной судьбе всех известных мне альтруистов.

— О благих намерениях не было сказано ни слова, — сдавленным голосом ответила я.

— Формалистский подход, — хохотнул Гюнтер о’Дим. — Но он мне по душе. Значит, хочешь сыграть в игру? Ты берешь на себя ответственность за все, что повлечет за собой этот вызов?

Последний вопрос был явно частью какого-то устного договора, о котором я не имела малейшего понятия и тщетно пыталась найти подвох. Но не могла.

— …да? — голос дрожал.

Небо почернело.

— Вот и славно! — Гюнтер сложил ладони вместе и сделал шаг вперед. — Давно мне не предлагали такую чудную сделку — три по цене одного.

Что?.. Мой разум лихорадочно пытался найти смысл в этой фразе, но не мог. Из легких словно выбили воздух. К груди будто привязали камень и бросили тонуть.

— Что ты несешь, демон? — резко спросил Ольгерд.

Медленно, как вор, крадущийся в темноте, меня начало охватывать жуткое осознание происходящего. И вместе с ним — ужас. И не меня одну.

— Это невозможно, — резко сказал Ольгерд. — Я не способен.

Нет. Нет, нет, нет! Это просто шутка, способ сбить меня с толку, запутать мысли. Лжец! Со мной не могло такого произойти! С кем угодно — с дворянками, крестьянками, со шлюхами, но только не со мной — не прошло и дня, чтобы я не глотала это чертово зелье!

Но Гюнтер о’Дим не способен лгать.

Перед глазами замелькали бледные картинки: беспробудно спящая дворняга в усадьбе — с тех самых пор, как я вылила на камни зелье Маргоши. Взгляд Ирис, когда задралась моя рубашка и обнажился живот.

У тебя есть то, о чем молила я.

Земля медленно уплывала из-под ног. Как я могла это допустить?! Как я могла быть такой дурой?..

— В таких случаях обычно винят божественное вмешательство, — Гюнтер о’Дим развел руки в стороны и горестно вздохнул.

Благословит тебя наш бог этой славной ночью, князек. Камень силы… О, дьявол! Дьявол, что прямо передо мной, будь ты проклят, чертовски честный обманщик!

— Ты побледнел, Ольгерд? — спросил Гюнтер о’Дим. — Я удивлен. Брат, жена, первенец — разве тебе не безразлично, кем жертвовать?

Я поступила точно так же, как моя мать. Поставила на кон жизнь ребенка в шашнях с дьяволом. Принесла нерожденную душу на блюдце с позолоченной каемкой. Последнего наследника древнего рода.

История циклична. Именно поэтому я никогда и не хотела начинать новый цикл.

— Оставь ее, — голос Ольгерда резко просел. — Зачем тебе рисковать? Забирай то, что должен — и покончим с этим.

Если бы это было так просто — дьявол умнее нас обоих. Именно поэтому и не мешал нам в наших жалких потугах бросить ему вызов. Именно поэтому спросил, готова ли я мириться со всеми последствиями.

— Видишь ли, мой дорогой друг… — радушно улыбнулся Гюнтер о’Дим. — Я не вижу никакого риска.

Прошло слишком много времени, прежде чем Ольгерд наконец ответил:

— Вот уж не думал, что у тебя хватит наглости обмануть меня еще раз.

В ответ Гюнтер щелкнул пальцами — и Ольгерд рухнул на землю, схватившись за горло, страшно захрипев. В этот момент он показался мне как никогда смертным. Уязвимым. Человечным. Испуганным.

— Поздно, Ольгерд, слишком поздно. Но если это последнее, что мне довелось от тебя услышать — мне… приятно. Обман, Ольгерд — это ваша прерогатива, не моя. Милена сама вызвалась мне противостоять, ты сам продал мне душу. Что посеешь, то и пожнешь.

Не думать о ребенке. Главное — не думать о ребенке. Он вряд ли переживёт демоническое измерение — выиграю я или проиграю. Эта смерть хотя бы не будет на мой совести. Мне нужно думать только о том, как спасти свою шкуру. Или хотя бы душу.

Земля качнулась, разверзлась подо мной, и мои ступни обжег жар бездны. Я падала в огромную черную яму, достающую, казалось, до чрева самой земли.

— Добро пожаловать в мое царство.

Пробил час Страшного Суда. Меня охватило очень неприятное чувство. Отчаяние.

========== Страшный Суд ==========

Мне до зубного скрежета не хотелось открывать глаза, но выбора не оставалось. Усилием воли разодрав веки, я уставилась на то, чему не было никакого разумного объяснения.