— Ты слыхал, что снова учудила вошь лысая? — поинтересовался краснолюд с роскошной иссиня-черной бородой до пояса у своего молодого товарища. — Поборы с осени повысил, мать его растак! Я глашатаю евойному физиономию от таких новостей начистил, да толку-то! Овес замерзший зимой жрать будем, зуб даю!
Его собеседник расстроенно махнул рукой и залпом опустошил кружку с пивом. Их разговор едва слышался на фоне бурных обсуждений проходившей за соседним столиком битвы «Скоя’таэлей» с «Нильфгаардом». Эльф, возглавлявший в этой схватке «Скоя’таэлей», мужественно защищался от обвинений в прохиндействе, но публика была всецело на стороне черных.
— Виват! Слава атаману! — дружно поприветствовали Ольгерда стражники из-за круглого стола, подняв кружки с пивом над головами. Судя по всему, они не покидали корчму с того самого вечера, когда Ольгерд показал туссентскому рыцарю настоящее реданское гостеприимство. Улыбки стражников говорили сами за себя — зубного лекаря в Оксенфурте позволить могли только самые состоятельные.
Любимец публики ограничился коротким кивком.
Маргоша вытаращила глаза, завидев моего спутника. Эта обладающая недюжинным даром убеждения женщина заставила двух разодетых господ за лучшим столиком в корчме буквально раствориться в воздухе. Не знаю уж, что за чудеса дипломатии, но вид на сцену она нам обеспечила изумительный.
Звонким шлепком ниже поясницы Маргоша отправила к нам свою самую расторопную помощницу, донельзя хорошенькую девушку в темно-зеленом платье с глубоким вырезом. Она робко поинтересовалась у Ольгерда, вцепившись в поднос:
— Чего изволите, милсдарь фон Эверек? Вашего любимого туссентского не желаете?
Ольгерд окинул ее взглядом с ног до головы. Армия «Нильфгаарда» тем временем была разбита, а остроухому теперь противостоял краснолюд.
— Удиви меня. Хочется отведать чего-нибудь необычного.
Бедняжка залилась румянцем, пытаясь решить эту сложную задачу. Ее лицо омрачилось еще сильнее тем, что солист любительского ансамбля наконец-то добрался до куплета про третью девицу.
— Ковирскую солодовую брагу завезли! — выпалила девица. — А к ней прекрасно идут телячьи ребра с жареными грибами…
— Дорогая, я велел тебе удивить меня, а не выкладывать все сразу, — Ольгерд расправил усы, слегка улыбаясь.
Это обращение произвело на девушку неизгладимое впечатление, и она умчалась со всех ног в сторону кухни. Чудесно, а я что, буду духом Лебеды питаться и утренней росой запивать?! Маргоша с нескрываемым смехом наблюдала за этой картиной и решилась прийти мне на помощь: принесла суп с клецками и лучший краснолюдский эль.
Давненько меня так быстро не обслуживали: стол во мгновение ока оказался уставлен соленьями и телячьими ребрами, а передо мной красовалась заполненная до краев миска супа. В кубке Ольгерда плескалась солодовая брага, чуть ли не выливаясь через край. Доселе невиданный мною напиток источал аромат дубовых бочек и молодой коры.
— Расскажи мне, что именно ты попросил у о’Дима?
Если ему все же нужна моя помощь, придется раскрыть карты. Глубокий глоток — и эль блаженно разлился по горлу, оставляя после себя легкую горчинку. Я уже чувствовала, как вкус к жизни вновь просыпался.
— Вернуть роду фон Эвереков былое состояние и жить так, как будто и нет никакого завтра. Взамен же о’Дим одарил меня куском камня в груди, — поморщившись, Ольгерд залпом осушил кубок.
Я едва заглушила смешок, представив, как Ольгерд расписывает свои красочные пожелания в контракте с дьяволом.
— Так и сказал — «никакого завтра»? Раг нар Роог хотел устроить?
Ольгерд откинулся на спинку стула, тяжелая рубиновая цепь на груди звякнула. Такую продать - можно было бы десяток зим пережить и лиха не знать!
Бородатый краснолюд все стенал о голодной зиме и чудовищных дорогах, но в очередной раз материть Радовида всем уже осточертело.
— Да пусть бы и Раг нар Роог. Вот это была бы славная битва, и противники под стать, — пожал Ольгерд плечами, словно говорил о чем-то обыденном.
— А каменное сердце тут при чем?
— Каменное сердце позволило мне жить вечно. Как и пожелал — как будто завтра не наступит, — Ольгерд отправил в рот кусок жареного мяса. — Если бы я только знал, какая это скука смертная — бессмертие.
Ольгерд, как и подобало истинному дворянину, ловко управлялся с ножом и вилкой, в то время как все остальные посетители корчмы с ног до головы перепачкались в жире.
— А ты не думал вернуть благосостояние семьи более обыденными способами, нежели сделка с дьяволом?
Менестрели оставили свои попытки воспеть красоту виковарских девиц.
«Я отчаянным роди-и-ился и ничем не дорожу! Если голову отрубят — я поле-е-ено привяжу!» — заливисто напел парень, сразу же сплотив гостей корчмы в единодушном порыве бить морды.
«Сука ушастая, да я таким как ты уши отрезал и на деревьях вешал!» — ударил кулаком по столу краснолюд, так, что пиво пролилось на пол. Он в очередной раз проиграл партию эльфу, который и правда безбожно подтасовывал карты. «Аэлирэнн» уже в третий раз непостижимым образом восставала из мертвых и снова возвращалась в армию «Скоя’таэлей». У меня был более удачный ракурс, позволявший увидеть эти чудотворные воскрешения, а краснолюд уже успел просадить как минимум полсотни крон.
Жалкие попытки шулера оправдаться были прерваны точным ударом крепкого краснолюдского кулака в нос, и бессознательное тело быстро вышвырнули во двор под дружное улюлюканье.
Ольгерд и бровью не повел, продолжая методично сдирать мясо с костей:
— У меня не было такой роскоши, как время. Не мог позволить отдать дорогую мне женщину паршивому офирскому псу.
Он прыгнул в дьявольскую пучину не ради обогащения, а ради великой любви. То ли романтичность его истории, то ли крепкий эль заставили меня чуть ли не прослезиться.
— А что же с ней…
Даже если чувства Ольгерда к Ирис и превратились в камень, честь все еще не позволяла ему обсуждать бывшую жену. Ольгерд раздраженно стряхнул крошки с кунтуша и налил себе еще солодовой браги.
— Не терплю праздного людского любопытства.
Я ушла от неловкой паузы еще одним глотком эля. Какой прекрасный напиток, точно краснолюды гнали. Все кругом вмиг становилось прекрасней.
— Каменное сердце — как это вообще возможно? Ты не пробовал разрезать грудь и посмотреть, как это работает?
Эта неожиданная мысль пришла мне при взгляде на глубокий вырез кунтуша. Маргоша назидательно говорила, что если я буду носить такое декольте, то ни один приличный господин не сосватается.
— Богатая у тебя фантазия, Милена, но это образное выражение, — усмехнулся Ольгерд. — И прекрати заливать в себя эль, иначе твое бездыханное тело выкинут в ближайшую канаву.
Пусть сначала желания формулировать научится, прежде чем меня учить, как пить.
Ольгерд пожелал всего только лишь для себя. Жить вечно и богатства, а не счастливой супружеской жизни. Бьюсь об заклад, именно этот эгоизм и подкупил Гюнтера; именно из-за этого роспись Ольгерда украсила их контракт. Но наказание дьявола за горячую юношескую кровь, за желание иметь все и сразу было все равно бесконечно жестоким.
Ад и черти, эти менестрели и раньше так прекрасно пели или близость к смерти сделала мои ощущения ярче? Мне нестерпимо захотелось с кем-нибудь поделиться охватившими чувствами. Не с Ольгердом, конечно! Что он понимает в тонких материях, со своим-то куском камня.
— Миленка, — тихо прошептала мне Маргоша. — Миленка, подь сюды.
Провидение ниспослало мне прекрасного собеседника для разговоров о любви и смерти! Я охотно последовала за ней. Маргоша потянула меня за рукав в комнатку за кухней. Надеюсь, эта чудесная женщина хочет еще чем-то угостить, может быть даже ковирскими лакричными пряниками. Рот уже наполнился слюной при мысле об аппетитной выпечке.
— Како-о-ого мужика урвала, Миленка! И мордой хорош, и не бедный, как вошь!
Что Маргоша несет?! Ах, точно, атамана уже тысячу лет не видели в женском сопровождении. Наше полуночное рандеву взбудоражило всех городских сплетниц.
