Улыбнувшись, она прижала пальцы к стеклу и посмотрела на ангелов, взлетающих с ультрасовременной высотки, балконы которой были асимметричны — казалось, они висели в воздухе. Меньше чем через долю секунды она увидела его — самого сильного, самого неотразимого из всех. Размах его крыльев просто великолепен.

«Крылья пропорциональны размеру тела?»

Когда свет от ближайшего рекламного щита с изображением японского ночного пейзажа с технологической страной чудес упал на его крылья, они блеснули серебристым цветом.

«Ты же знаешь, что говорят о мужчинах и их крыльях?»

Она рассмеялась, и этот звук стал приятным, неожиданным подарком.

«Серьёзно? Иди сюда и покажи».

Вместо того чтобы приземлиться к ней, Рафаэль нырнул, позволяя ей восхититься собой, прежде чем изменить направление и опуститься прямо на балкон номера. Выйдя навстречу, Елена покачала головой.

— Какое хвастовство. — Прежде чем Рафаэль успел что-то сказать в ответ, она обняла его мускулистое тело и прижалась губами к жилке на его шее, желая ощутить живое тепло архангела. Рафаэль крепко обнял её за бёдра.

— Я убью любого, кто увидит тебя такой.

Она прикусила его за подбородок, пока он вёл её обратно в номер. Как только Рафаэль потянулся закрыть дверь, она прыгнула на него и обхватила ногами за талию, скидывая полотенце на пол.

— Окна, — пробормотала она, целуя его в шею.

Он без усилий нёс её, но от ласк, сердце билось часто, а кожа была горячей. Рафаэль протянул руку и щёлкнул выключателем, сделавшим окна непрозрачными. Затем переместил руки вверх по бёдрам и ягодицам грубыми и собственническими движениями. Когда он повернулся, чтобы прижать Елену к стене, она инстинктивно расправила крылья и положила руки ему на плечи. Рафаэль прижался к её губам прежде, чем она смогла вдохнуть, и смял в руке её грудь. Елена попыталась ответить на поцелуй, но Рафаэль был таким диким, что ей пришлось уступить его рту, поцелую и руке, которую он просунул между ними, поглаживая её влажный жар резкими, требовательными движениями, которые заставили Елену выгнуться. Рафаэль слишком скоро убрал руку, и она запротестовала бы, не требуй он её губы в очередном поцелуе.

Вздохнув, когда он на секунду отстранился, она застонала. Он сильно прикусил её нижнюю губу, боль ужалила, но Рафаэль вновь принялся её целовать. Мгновение спустя она почувствовала, как его член толкается в её тело. В одном мощном толчке он оказался в ней по самые яйца. Елена закричала и выгнулась, впиваясь ногтями Рафаэлю в плечи. Удовольствие разлилось по телу, внутренние мышцы вновь и вновь сжимались и разжимались.

Если в голове и осталась хоть одна рациональная мысль, она вылетела, когда Рафаэль опустил голову и прикусил её шею, оставляя на ней метку. А после остались лишь прикосновения, вкус и горячее интимное трение кожи о кожу.

Елена растянулась на Рафаэле, с глупой улыбкой на лице.

— Ух ты, — пробормотала она в изгиб его шеи. — Это было…

Он провёл рукой по её спине, касаясь пальцами чувствительных внутренних изгибов крыльев.

— Я был груб.

— Да. — Уткнувшись носом ему в горло, она лизнула соль его кожу. — Это было прекрасно. — То, что он доверился ей со всей яростью своих эмоций. Улыбнувшись ещё шире, она погладила рукой его грудь.

— Когда ты успел раздеться?

— Хм?

Он говорил с ленцой и казался таким пресыщенным, что из неё вырвался смех.

— Эй. — Она хлопнула его по груди. — Не спать.

«Я архангел. Я отдаю приказы».

Её смех превратился в усмешку. У её архангела такое чувство юмора, но не так давно, когда говорил такие слова, именно это и подразумевал. Положив руку на его сердце, она прислушалась к глубокому биению, которое ещё не восстановилось. Её смаривал сон, но Елена так хотела погладить его, поцеловать, почувствовать его тёплым и живым.

— Что случилось, Рафаэль?

Он без объяснений понял, о чём она.

— Смертельный удар. Даже если бы Кейр оказался рядом в тот момент, не смог бы исцелить меня.

Эти слова охладили угли страсти.

— Ли Дзюань настолько могущественна?

«Да».

— Но её сила исказилась и изменилась после нашей последней стычки. Теперь она несёт смерть, даже для бессмертных.

— Тебя били по крыльям и плечам до удара в грудь.

— Думаю, такой скользящий удар убил бы молодого, слабого ангела. — Он положил руку ей на затылок и слегка сжал. — Я достаточно взрослый и сильный, поэтому ей понадобилось ударить меня либо в голову, либо в сердце.

— Боже, Рафаэль. — Мысль о его смерти пробудила панику. — Я не могу потерять тебя. — Она уже потеряла двух сестёр, мать и — во всех отношениях — отца. Если она потеряет Рафаэля, придёт конец. Она не переживёт

— Я жив, Елена. — Тихие слова, но крепкие объятия. — Благодаря тебе.

Она подняла голову.

— Что?

— Моя мать говорила, что и моя кровь несёт на себе твою метку. — Протянув руку, он провёл пальцем по раковине уха.

— Мне показалось, она меня так оскорбила.

— Нет. — Рафаэль вспомнил, как впервые встретил Елену, когда впервые начал чувствовать влияние зарождающейся связи между ними. — Ли Дзюань сказала, что ты сделаешь меня смертным и тем самым убьёшь.

Чувство вины окрасило её лицо.

— Я сделала тебя слабее, Рафаэль. Ты исцеляешься медленнее…

Он прижал палец к её губам.

— Следовало подумать об источнике. Всё шло от Ли Дзюань.

— Не понимаю. — Она нахмурилась. — Хочешь сказать, что она каким-то образом исказила правду? С самого начала выводила тебя из строя?

— Не думаю, что она думала об этом в таком ключе. — Опустив руку, он обхватил её шею и провёл большим пальцем по жилке… над меткой, которую поставил на ней. Елена выгнулась на это прикосновение.

— Похоже, ты ей нравишься в странном, жутком смысле.

— Такая лесть опьяняет, Охотница Гильдии.

— Кто-то должен приструнивать тебя.

— Ли Дзюань работает со смертью, — сказал он, и смех Елены проник в его кожу, как невидимая метка. — Смертный очень даже жив и востребован. — У людей не было роскоши тратить впустую годы или десятилетия, их жизнь начиналась и заканчивалась в мгновение ока.

Глаза Елены расширились, тонкое серебряное кольцо вокруг радужки не было видно при таком свете, но он знал, что оно там было, безмолвный измеритель того, как глубоко бессмертие вросло в её клетки.

— Изменения в тебе, — сказала она, — какими бы они ни были, означают, что ты способен противостоять её силам?

— Не только противостоять, но и нейтрализовать. — Дав ему невероятное преимущество перед самым могущественным членом Совета, не считая его матери. Пока он в безопасности оправляется от удара, Ли Дзюань не могла убить его.

Елена присвистнула.

— Она знала. Она знала, что такое может случиться.

Рафаэль не был так уверен.

— Думаю, она догадывалась, но верю, что часть её слов правда — у неё была любовь, которая едва не сделала её смертной.

— И, — закончила Елена, — она выбрала убить любимого, чтобы он не угрожал её силе. Он её напугал.

— Да. — Рафаэль видел, как на её лице появилось нахальное выражение. Такая страсть в этом смертном сердце, такая жажда жизни. — Иди сюда, Елена.

Она наклонилась, пряча их лица в кокон из волос.

— Ты боишься, что в тебе есть зародыши безумия, — тихий шепот, хриплый от страсти, — но ты никогда не станешь таким, как она. Никогда. — Потому что Рафаэль выбрал любовь, когда это казалось худшим из возможных вариантов.

Его глаза были похожи на горное озеро и холодное сердце драгоценного камня.

— Возможно, Елена, мы спустили с цепи весь ужас мира.

Она знала, что они больше не говорили о Ли Дзюань.

— Если бы мы хладнокровно убили её, пока она спала, или когда она встала перед нами ослабевшая, мы сами были бы не лучше монстров.

— Тогда ждём.

Три дня спустя Рафаэль смотрел через полукруг Совета на сияющую Микаэлу. Какими бы ни были её отношения со вторым сыном Астаада, казалось, она счастлива… по крайней мере, пока. По бокам от неё стояли Кэриземнон и сам Астаад.