— А что в этом плохого?

Она приложила руку к ране, и хотя это должно быть больно, Нейт даже не вздрогнул.

— Потому что все остальные органы вампиров быстро заживают, но поскольку желудок перекачивает кровь, травма привела бы к обильному кровотечению.

— Но не убила бы.

— Нет, но несколько дней ты был бы слабее младенца.

Под его взглядом она закончила вытирать кровь.

— Как давно ты работаешь медсестрой?

— Прочитай резюме, узнал бы ответ.

Он приподнял уголки рта в ленивой усмешке.

— Может, мне нравится звук твоего голоса, и я хочу услышать ответ, а не читать.

Невыносимый вампир.

— Чуть больше двух лет. Я училась в колледже и школе медсестёр в человеческом мире, а затем получила работу в ЦБП.

И к слову о разнице культур. Человеческая медицина и медицина для демонов совершенно разные создания. Каждый вид демонов отличался от другого, от анатомии до жизненных показателей, от типа лечения, которое могли выдержать, и нет.

— Что привлекло тебя к медицине?

— Она у меня в генах, — вздохнула Лена. — Отец был хирургом в ЦБП. — В детстве она перевязывала мягкие игрушки, потом начала ухаживать за соседскими домашними животными, а по мере взросления, звук сирены скорой помощи наполнял её волнением и тоской.

— Был?

— Он мёртв. — Она отбросила окровавленные бинты и ногой подтащила к себе каталку с припасами. — Убит Эгидой.

— Ублюдки. — Он пошевелился, отчего ширинка раскрылась чуть шире. Нет, он определённо не носил нижнее бельё. — А как насчёт остальных членов семьи? Мама? Братья или сёстры?

— Моя мать не появлялась в нашей жизни с момента, как отняла нас с братьями от груди.

Главным образом потому, что хотела убить и Вона, и Лену, чтобы избавить мир от двух слабаков, которым нужен был уход в первые месяцы жизни. Отец Лены прогнал мать, и с тех пор она её не видела.

— Сколько братьев?

Сначала Лена хотела солгать, сказать только про двух живых, но нет, решила показать ему свою боль, которую почувствовала, увидев Вона разорванным.

— Было трое. Одного недавно убили.

Он сжал её запястье, заставив вздрогнуть.

— Эгида постаралась? — Его голос был удивительно сочувственным, а хватка нежной, и на мгновение Лена лишилась дара речи. Но потом вспомнила, что этот вампир вполне мог иметь какое-то отношение к смерти Вона, и аккуратно высвободилась из его хватки.

— Не знаю точно кто, — ответила она, — но когда узнаю, заставлю поплатиться.

— Мне это знакомо, — пробормотал он. — Только не затягивай, а то дойдёт до того, что это уже будет не важно.

— Такое ощущение, что ты в этом знаток, — заметила она, потянувшись за заживляющим кремом.

Он до хруста костей стиснул зубы.

— Все думают, что гнев кипит и кипит внутри, пока не освободиться в каком-то всплеске эмоций.

— А это не так?

— Абсолютно нет. И если будешь слишком долго ждать, вся ярость выгорит. Она будет гореть все ярче и жарче, пока не израсходует всё топливо, и тогда ты останешься ни с чем. Огонь последнее дезинфицирующее средство. — Он говорил мрачным, лишённым страсти, которую она видела в нём до этого разговора, голосом. Избегая его взгляда, она наклеила послеоперационный пластырь.

— Кого ты потерял?

Молчание затянулось, и Лена уже подумала, что он ответит, но он заговорил холодным, но ровным тоном.

— Жену. — Он склонил голову, раздевая Лену оценивающим взглядом. — У тебя есть пара?

— У меня? — Она удивлённо хохотнула. — Я слишком занята для личной жизни.

— Так люди говорят, когда не хотят заниматься личной жизнью.

Ей стало противно, что он видел её насквозь. Лена постоянно отговаривалась от встреч с друзьями, ссылаясь на занятость, хотя на самом деле, это из-за её неполноценности. Кому нужен оборотень, который не может перекинуться и который однажды сойдёт с ума и умрёт?

— А ты, полагаю, не слишком занят для личной жизни?

— Не слишком, но признаюсь, не хочу этого. Моя работа и есть моя жизнь.

Словно по сигналу, музыка из клуба стала на октаву выше, вибрируя в воздухе глубоким басом, сотрясая внутренности Лены.

— И как же ты развлекаешься? — небрежно спросила она, когда почувствовала что-то совсем другое. Он широко улыбнулся, показывая клыки, и у Лены все чувства зашкаливали.

— Секс. Хочешь развлечься?

Боже, Нейту нравилось заставлять Владлену смущённо ёрзать, и он был бы не прочь, чтобы она разделась. И это странно, она не в его вкусе, а он никогда не считал отношениями то, что на безрыбье и рак щука. То, что Марсден превратил в образ жизни.

— Знаешь, — протянула Лена, — в человеческом учреждении я могла бы подать на тебя в суд за сексуальное домогательство.

— Только если бы я домогался тебя.

— Ты как раз этим и занимаешься.

Брехня. Румянец на щеках, жар тела, тон голоса… всё это говорило, что она лжёт. И это же влекло хищника, живущего в Нейте, а минуло уже много лет с тех пор, как ему приходилось преследовать кого-то, чтобы убить.

Пора браться за дело.

— Я чувствую твоё желание. — Он приподнялся на локтях, приближаясь к Лене. — Ты меня хочешь. Следовательно, это не домогательство. Рано или поздно, мы придём к единственно возможному решению.

От её возмущённого вздоха, он рассмеялся.

— Ты… такой… такой…

— Сексуальный?

— Высокомерный.

— И сексуальный, — добавил он.

Раздражённо фыркнув, она оттолкнула подставку с инструментами.

— Разве тебе не нужно управлять клубом?

Он неопределённо хмыкнул, свесив ноги со смотрового стола.

— Технически, я свободен от работы.

— А я технически здесь не работаю.

Он вскочил в мгновение ока и прижал её к стене, прежде чем понял, что пошевелился. Она посмотрела на него, так же, как и он сам, удивлённая внезапным движением, но он плыл по течению, совершенно это и, имея в виду, хотя сам и не знал было ли его слегка импульсивное поведение хорошим или плохим.

— Если не работаешь, можем поиграть, — пробормотал он, придвигаясь так близко, как только мог, не касаясь её. Он не даст ей повода оттолкнуть его.

— Если под игрой ты подразумеваешь секс…

— Именно. — Он слегка наклонился, наслаждаясь тем, как у неё сбилось дыхание, когда приблизился к её губам. — Но знаешь, что ещё так же хорошо?

У неё быстрее забилось сердце и так громко, что звук отдавался в ушах, а рот наполнился слюной. Голос был едва слышен из-за этого гула.

— Что?

— Это. — Он коснулся губами её губ, медленно и осторожно, давая шанс остановить его. Лена не отстранилась. Но, чёрт возьми, ей грозил сердечный приступ, если пульс не замедлится. Нервозность витала в воздухе, и если бы в Нейте была хоть капля порядочности, он бы отступил. Вместо этого нить жизни, за которую он цеплялся с тех пор, как Лена вошла в дверь его кабинета, превратилась в верёвку, укрепляя решимость.

Он хотел попробовать Лену на вкус, погрузить клыки в её горло и почувствовать, как пульс бьётся о клыки, пока её жизненная сила будет вливаться в него, но пока предпочёл вкусить её губы — бархатистые и тёплые, которые она ещё больше открыла, когда Нейт провёл по ним губами в приглашении. Она неуверенно, но с любопытством отвечала. По нежному запаху её желания, который витал вокруг, по искрам в глазах и быстрому дыханию стало ясно, что Лена хочет этого. Но стояла прямо, как стальная балка, а её тело кричало от неловкости.　

«Может, потому, что ты её босс, и она боится, что ты уволишь её, если она не поцелует тебя, болван».

Проклиная себя, он прошептал ей в губы:

— Твоя работа рискованная. И я прошу прощения за то, что играю с тобой. Ты нанята, несмотря ни на что. — Да, вероятно, в нём ещё осталась капля порядочности.

— Ладно, — прошептала она, впиваясь в него взглядом потрясающих глаз, согревая и заставляя чувствовать, будто ласкает изнутри. Застонав, он усилил давление на её рот.

— Откройся мне, — прошептал он, и спустя секунду колебания, она приоткрыла рот ровно настолько, чтобы он мог провести кончиком языка по её зубам. На этот раз она мгновенно, напряжённо и до шока резко, будто прорвало плотину, ответила.