После общего совещания братья Ю решили не останавливать расследование, а лишь повлиять на него изнутри – вынудить полицейских выставиться идиотами, не умеющими сложить два и два. Даже при наличии бесстыдно оставленных улик вроде отпечатков шин и номеров, засвеченных на камерах слежения, детективы так и «не вышли на тех, кто убил Ю Чунмина». Кансок справедливо предположил, что лучше создать обманчивое впечатление, будто, оставшиеся без отца братья потеряли контроль.

Именно так и думали окружающие – что даже отойдя от дел, Ю Чунмин все равно был настоящей главой концерна, и без него сыновья не смогли справиться с делами. Кансок хотел подарить всем злопыхателям эту видимость – представить себя и братьев беспомощными и неопытными, неспособными отомстить за убийство отца. И прежде всего эта видимость была необходима для Ким Чольсу – этот человек, как и остальные, еще не знал настоящих возможностей сыновей Чунмина. Он также не знал, что Чунмин оставил для Кансока множество записей, по которым второй сын мог восстановить достоверную картину всего, что происходило еще до того, как концерн отошел к сыновьям.

Кансок опередил полицию со сбором информации и уже на следующий день после убийства знал, кого Инсу использовала для мести мужу. Сейчас, знакомясь с ним ближе, Соквон понимал, что Кансок был удесятеренной в силе и сообразительности копией матери – он умел быстро принимать решения и пользоваться полученными данными, знал, когда нужно было останавливаться, а когда следовало идти напролом. Он любил себя в самом лучшем смысле – предпочитал осознавать собственную себестоимость сам, не заботясь о мнении окружающих. Поэтому сейчас он хотел, чтобы все вокруг считали его и всех братьев Ю несмысшленышами и идиотами.

Соквон подозревал, что со временем Кансок передвинет Чонвона во главу «JKS» и устроит для себя марионеточное государство, контролируя каждый шаг старшего брата.

Теперь они придерживались общего плана – усыпить бдительность Ким Чольсу и позволить ему нанести какой-то вред концерну, чтобы закрепить эффект. Можно было бы просто взять и убить его, как он поступил с Чунмином, но это неизбежно повлекло бы подозрения. Два убийства подряд в одной и той же сфере бизнеса – это уже не совпадение. При этом второе убийство всегда выглядит как месть. Выдавать себя таким бездарным образом не собирался ни один из них.

В этой ситуации оставалось лишь заботиться о безопасности и продолжать работать. Именно этим Соквон и занялся – он выкупил три квартиры в своем доме. Одна была напротив его квартиры – точно такая же однокомнатная студия для охраны. Две другие находились этажом ниже и располагались в идентичной позиции. Соквон приобрел нижнюю пару для Цукасы – чтобы он жил в одной, а его охрана при этом круглосуточно дежурила в другой. Для этого потребовалось почти две недели – выкупить эти квартиры у текущих владельцев и подобрать им равноценное жилье в других комплексах оказалось довольно сложно. Зато после того, как юридические дела были завершены, Соквон сменил замки во всех дверях, установил видеонаблюдение на лестничных площадках и в коридорах и выбрал людей, умевших пользоваться языком с особой осторожностью. Все эти операции проводились строго внутри дома и не выходили за его пределы, что было весьма удобно – Соквон не привлекал лишнего внимания и при этом обеспечивал Цукасе отдельное жилье. Это было необходимо на случай, если бы за квартирой Соквона установили слежку и стали бы наблюдать за окнами. Живя этажом ниже, Цукаса мог беспрепятственно заниматься своей работой, выходить во внутренний спорткомплекс дома и спускаться в магазин. Охрана состояла из четырех человек – двое дежурили днем, двое сменяли их по вечерам. Донхо, пользовавшийся максимальным доверием Соквона, как правило, был на дневном дежурстве, пока сам Соквон был на работе – он не мог оставить Цукасу с теми, кому доверял в меньшей мере.

Он объяснял все свои решения Цукасе, поскольку считал, что понимание ситуации обеспечит ему дополнительную защиту. Цукаса, хотя и не разбирался в тонкостях большого бизнеса, заказных убийствах и конкуренции, умел выслушивать и делать при этом правильные выводы. С ним и прежде не возникало проблем – он мало общался с другими людьми, не ввязывался в неприятности и имел внешне бесконфликтный характер.

Когда он выезжал в город – случались и такие дни – Донхо следовал за ним, оставляя напарника в доме на случай, если кто-то захотел бы проникнуть в квартиру. Донхо умел следовать на расстоянии, не мешал Цукасе пользоваться общественным транспортом, да и вообще не вызывал подозрений у других людей. Его профессионализм и физическая сила, а также навыки работы с огнестрельным и холодным оружием были залогом относительного спокойствия для Соквона.

Соквон знал, что Чонвон оставил за собой родительский дом и весь комплекс, но также переехал с семьей в город – при его возможностях сделать это было просто. Правда, как он при этом собирался продолжать держать Даён взаперти – этого Соквон не понимал. Даже он сам, как бы сильно ему ни хотелось, не стал ограничивать Цукасу и указывать, куда можно ходить, а куда нельзя. Пользуясь позаимствованными у отца взглядами на некоторые вещи, Соквон предпочитал, чтобы Цукаса ничем не отличался от средних сеульцев – так он мог дольше оставаться в безопасности.

Он больше не боялся Чонвона – как-то раз в одном из разговоров старший брат обмолвился о том, что Даён назвала Цукасу «трусливым типом», сбежавшим в свою Японию при первой же опасности. Очевидно, они еще не знали, что Цукаса уже вернулся. Конечно, им и незачем было это знать, но даже в случае, если бы Чонвон как-то выяснил, что Цукаса был в Сеуле, ничего страшного из этого бы не получилось. Даён утратила к Цукасе всякий интерес, поскольку он ничем не мог ей помочь, и Чонвону больше не было нужды опасаться, что его жена сбежит налево.

Нижняя квартира еще не была обставлена, и Соквон, только получивший ключи, привел в нее Цукасу.

Показывать было, в общем, и нечего – одна пустая комната и санузел с унитазом и ванной. Цукаса огляделся и удовлетворенно кивнул.

– Мне нравится.

– Правда? Похоже на мою квартиру, но ты можешь обставить ее иначе. Просмотри каталоги, закажи мебель с доставкой и подъемом на этаж. Съезди в город, выбери текстиль и все остальное.

Он не мог ездить везде вместе с Цукасой, так как не хотел светить его лишний раз, так что ему было даже интересно, как будет оформлена эта квартира.

– Отлично. Никогда этого не делал. В смысле… ну, у меня не было постоянного отдельного жилья. А кто занимался твоей квартирой?

– Я сам. Выбрал, что мне было удобно – мне предложили несколько стандартных схем, я остановился на одной, и мне ее реализовали. У себя ты можешь сделать, как понравится. Не знаю, насколько долго ты здесь проживешь, но постарайся не думать об этом. Просто делай, как нравится.

Цукаса прошелся по комнате, выглянул в окно. Подумал.

– Голый пол тоже выглядит интересно. Ты смотрел «Последнее танго в Париже»?

Соквон не понял, к чему был этот вопрос, и ответил, не задумываясь:

– Нет.

– Так ты только «Пятьдесят оттенков серого» и «Хроники Нарнии» знаешь? – с легкой иронией спросил Цукаса.

– Я не смотрел весь фильм целиком, но видел пару сцен. Я знаю, о чем ты. Здесь нет сливочного масла.

Словесные игры иногда действовали получше любой прелюдии. Соквону нравилось, когда Цукаса дразнил его разными цитатами из книг и ждал, что он подхватит – устраивал своеобразные танка, выдранные из разных европейских произведений. Соквон учился в Америке и некоторое время жил в Европе, а Цукаса изучал европейскую культуру в университете и многое прочел еще тогда. Их знания не были одинаковыми, но при этом оставались равноценными, и это делало беседы острее.

– Скажем так, я тоже не анальный девственник, – засмеялся Цукаса, возвращаясь к нему. – А ты не вдовец. Так что детали соблюдать не обязательно.

Соквон с готовностью обхватил его, когда Цукаса подошел достаточно близко. В сексе появилось нечто необычное – то, чего не было весь прошедший год. Что-то изменилось в самом Цукасе, и поначалу Соквон даже не знал, с чем это было связано, и в чем именно заключались перемены. Они радовали его, но все-таки казались непонятными. Цукаса и прежде отдавался добровольно – до изнасилований дело доходило всего пару раз, да и то, выглядело все при этом неоднозначно. Так что о согласии речь не шла – почти весь прошлый год они наслаждались сексом в одинаковой мере,