Теперь в доме, где выросли его сестра и братья, Соквон жил в одиночку. Тихая прислуга шмыгала по стенкам неслышными тенями, и Соквон старался не выходить из своей комнаты. Отец, который больше не мог находиться в супружеской спальне, уезжал в один из отелей Чонвона и жил там. Они с Соквоном практически не пересекались, и это значительно облегчало жизнь. Однако как только Соквон делал попытку уехать из этого дома, его останавливала охрана. Можно было бы найти способ и улизнуть, но он понимал, что отец с его связями и методами все равно нашел бы способ найти его.
Вечером, на второй день после похорон Соквон спустился в кухню за какой-нибудь едой.
Женщина, отвечавшая и за уборку, и за готовку, виновато объяснила, что ничего не приготовила – она уже и забыла, когда в последний раз занималась ужином.
– С тех пор, как госпожа Ю заболела диабетом, все изменилось. Прошу прощения.
Да, несколько лет после получения диагноза мать еще старалась не принимать инсулин, из-за чего начала строго следить за диетой и перестала есть по вечерам, чтобы к утру уровень сахара позволял ей поесть что-нибудь, содержавшее углеводы. В связи с этим ужины в семье Ю полностью исчезли и возвращались только по праздникам. Правда, позднее, когда ей все-таки пришлось начать принимать инсулин, она так и не возобновила ужины, поскольку уже привыкла к новому распорядку. Чунмин никогда не возражал.
– Все в порядке, вы просто еще не привыкли, – кивнул Соквон. – А есть что-то вроде рамена или ногури?
– Нет, что вы…
– Я не хотел вас обидеть, – улыбаясь, покачал головой Соквон. – Просто хотелось узнать. Так-то мне известно, что вы не готовите полуфабрикаты.
– Я могу что-нибудь приготовить. Подождете?
Соквон посмотрел на часы – было уже поздно.
– Ваш рабочий день заканчивается через пятнадцать минут, незачем задерживаться. Я могу и сам что-то приготовить, если мне очень захочется.
Она благодарно поклонилась, пряча лицо, и Соквон собрался уйти. Ее тихий голос остановил его.
– Я думала, что вас больше нет, – вполголоса сказала она. – И госпожа Ю так считала. Она просила господина Ю отпустить вас, но он сказал, что уже слишком поздно, и тогда мы решили, что он совершил непоправимое. Даже мне стало очень грустно, я плакала несколько дней. Вы нисколько не виноваты. Ваша мать любила вас не просто так – вы хороший человек.
В этой сказанной за пять секунд речи было больше информации, чем во всем, что Соквон услышал за последние два дня. По крайней мере, теперь он понимал, почему Инсу совершила суицид.
Соквон поблагодарил ее и отпустил домой. Есть ему больше не хотелось, и он вернулся в свою комнату. Зачем-то захотелось, чтобы все окна в доме были темными, и он не стал зажигать свет – лежал в постели и глядел на светлую щель между задвинутыми шторами. Хотелось плакать, но он не позволял себе этого.
Он очень сильно устал, но не мог отдохнуть. В тишине и покое разные мысли и ощущения набрасывались на него с новой силой, и он просто ломался под их напором, не зная, как с этим справиться, и был ли смысл справляться вообще. Отказываться от своей безумной позиции сейчас было действительно поздно, да и отец, судя по всему, уже принял другое решение. Оставалось ждать, и это просто убивало.
Едва сумев заснуть, он проснулся от настойчивого звонка и сразу же ответил.
Голос Кансока показался чужим, но Соквон его все-таки узнал.
– Отца убили. Приезжай в главный офис.
Вот так все и происходило – быстро и без перерывов. Соквон оделся в первый попавшийся под руку костюм, вышел из дома и сел в машину – охрана уже получила необходимые распоряжения от Кансока. Как и ожидалось, после смерти отца фактически главой семьи становился именно второй сын. Если бы между ним и Кансоком не состоялся последний долгий разговор в квартире, Соквон, возможно, удивился бы такому раскладу, но теперь он был вполне к этому готов.
В главном офисе уже был Чонвон – Соквон так и не понял, почему они, выезжая из одного дома, не пересеклись по дороге и прибыли в разное время. Кансок собрал их в отцовском кабинете. Выглядел он неважно – под глазами обозначились темные круги, лицо было болезненно бледным и усталым.
– Хочу, чтобы вы знали – отныне никто из нас не в безопасности, – без предисловия начал Кансок. – Отныне будьте настороже и тщательно следите за тем, что вы делаете. Наша мать не пожалела никого из нас, поскольку сочла Соквона мертвым. Отдадим честь такой верной материнской любви, распространявшейся только на одного из нас, и продолжим обсуждать проблемы. – Кансок действительно выдержал небольшую паузу, после чего вновь заговорил. – Великая госпожа Ю позаботилась обо всем, можете мне поверить. Перед тем, как вколоть себе инсулин и улечься в погребальную позицию, она отправила одному из наших конкурентов материалы, указывавшие на то, что отец причастен к смерти его сына. Это произошло много лет назад, когда отец выкупил сеть отелей, которой сейчас управляет Чонвон-хён – в те времена это было ему не по карману, поскольку владелец заламывал слишком высокую цену, и он принял кое-какие меры, чтобы дела владельца временно пришли в упадок. Именно в таком виде, когда акции компании упали до минимума, отец смог приобрести то, что теперь является частью наследства нашего старшего брата.
Мама была единственной, кто знал обо всем – остальные, кто имел с отцом дела, получали лишь части сведений, не умея составить из них полную картину. Так вот мама отправила кое-что человеку, уже оправившемуся от смерти своего ребенка, и теперь наш отец приложился к предкам чуть раньше времени. Этот человек – Ким Чольсу, которого вы знаете, как владельца новой сети гостиниц. Не уверен, но предполагаю, что он захочет подобраться и к нам. Так что, дорогие родственники, с этого момента я хочу, чтобы вы соблюдали крайнюю осторожность.
Отец, конечно, не ожидал, что дело десятилетней давности вернется к нему в момент, когда он будет оплакивать любовь всей жизни, так что попался как несмышленый ребенок – его убили на парковке, как обычного человека. Думаю, он до последнего не мог предположить, что любимая супруга сделает ему такой королевский подарок и положит конец его мучениям, едва они успеют вообще начаться. Тосковать долго ему не пришлось, и в этом тоже есть свои преимущества.
Но мы с вами не должны быть такими же наивными, и должны ожидать чего угодно. Я хочу, чтобы вы отнеслись к моим словам серьезно. Мы похороним отца и вынудим полицию закрыть расследование. Пройдет несколько лет, и мы убьем Ким Чольсу – это лишь вопрос времени. Уверяю, я не собираюсь ничего забывать, и потому планирую оставаться в живых очень долгое время.
Внешне Кансок был спокоен и сосредоточен, даже позволял себе легкую иронию в отношении только недавно погибших родителей, но по его неподвижности и скупости интонаций Соквон понимал – он был на грани срыва.
*
Цукаса сошел с самолета во второй половине дня – с момента, как он принял решение вернуться в Сеул, прошло уже достаточно времени, но он все равно не знал, как лучше всего поступить. Еще дома он подумал, что мог бы воспользоваться остававшимся у него ключом от квартиры Соквона, но это казалось настолько рискованным, что он решил поступить таким образом только если не найдет никакого другого выхода.
Сообщать о своем приезде Пейджу он не планировал, поскольку Фредди тут же поднял бы панику и сделал бы все, чтобы отправить его обратно. Снять номер в отеле также казалось неразумным – помня обо всем, что ему рассказала Даён, Цукаса не горел желанием светить документы где бы то ни было. Других вариантов не было, и Цукаса, постояв в аэропорту примерно полчаса, принял решение все-таки рискнуть и прийти к дому Соквона.
Конечно, это было очень опасно. За время, пока его не было, мог смениться консьерж, и тогда бы его просто не впустили в дом. Соквон мог переехать в другую квартиру. Оставалась очень слабая вероятность, что в этой квартире могли находиться другие люди – кто-нибудь, оставленный братьями Соквона. Цукаса думал об этом, пока ехал в такси, пока выходил на тротуар и оглядывал знакомый дом.
