Они оба позволили себе снять пиджаки – Соквон открыл окна и выключил кондиционер, предпочитая работать просто в рубашке. По вечерам становилось немного прохладнее, и можно было позволить себе отойти от правил.

– Нет, еще ничего не решено, – ответил Соквон, откладывая папку и поднимая усталый взгляд. – Я даже не знаю, нужно ли заниматься этим прямо сейчас. И даже если я все понимаю верно, ты вполне можешь работать с одним из моих братьев или с отцом.

Фредди помолчал, обдумывая следующий вопрос.

– Ты сделал что-то, разозлившее родителей?

– Да. Они узнали о Цукасе.

– Вот черт… вот же черт, какая задница. И как все прошло?

– Каминг-аут состоялся успешно, но не могу сказать, что получил хорошие впечатления, – иронизируя собственную ситуацию, ответил Соквон. – Мне предложили отказаться от мужчин и секса вообще, взамен пообещав сохранить мое нынешнее положение.

– А это возможно? – удивился Фредди. – Мне кажется, это невозможно, если речь идет о здоровом мужчине твоих лет.

– В том и дело, что родители знают – я смогу. Если решусь, то смогу. Но я не собираюсь на это соглашаться.

Фредди потянулся за сигаретами, вытащил их из кармана, а потом все-таки вышел на балкон. Соквон оставил все бумаги и последовал за ним.

На балконе было темно и тихо – соседние офисы позакрывались, окна в здании напротив горели через раз. Летняя ночь лежала вокруг густым и влажным воздухом и почти душила своей тишиной.

Соквон облокотился о перила и уставился в одно из горевших напротив окон.

– Ты действительно собрался уйти? – докурив, спросил Фредди. – Все настолько серьезно?

– Да. Я не хочу этого делать, и понимаю, как много проблем это создаст тем, кто на меня сейчас работает, поэтому я готовлюсь заранее, чтобы обойтись минимальными потерями при передаче дел.

– И нет никаких других вариантов?

– Есть. Подождать десять лет.

Фредди повернулся к нему, уперся в него взглядом и непонимающе моргнул.

– Это шутка?

– Нет, я серьезен как никогда, – натянуто улыбнулся Соквон. – Подробностей рассказать не могу, прости. Это между мной и отцом.

– Десять лет… охуеть…

– Десять лет – не так уж и много, если подумать. Я трезво себя оцениваю, и могу сказать даже сейчас, что продержусь все это время. Но я не знаю, сможет ли столько прождать Цукаса. За десять лет он найдет кого-нибудь, женится на какой-нибудь девке или попадется такому же, как я. Он привлекает слишком много внимания, я не могу оставить его на десять лет.

– Через десять лет ты вообще не будешь о нем помнить.

– Еще как буду. Здесь я тоже трезво себя оцениваю.

– Откуда тебе знать? Тебе всего двадцать три! – фыркнул Фредди.

– Мне двадцать четыре.

– А через полгода, с новогодней ночи будет двадцать пять. От ваших корейских игр с числами ничего не меняется – тебе двадцать три, ты еще слишком зеленый, чтобы говорить о вечной любви, – отрезал Фредди. – Ты хоть пытался от него отвыкнуть, пока его здесь нет?

Соквон оттолкнулся от перил и развернулся к Фредди, глядя на него с интересом и ожиданием.

Когда мать и Кансок говорили о том, что Цукасы не было в Корее уже несколько месяцев, это было объяснимо – Чонвон, который понял это раньше остальных, вполне мог рассказать им об этом. Когда об отсутствии Цукасы заговорил Фредди – это было уже подозрительно.

– Нет, с чего бы?

– С того, что я все знаю – его нет в Корее. Соквон… я думал, ты… что есть шанс все остановить, но ты неисправим. Это я помог ему уехать. Еще в феврале. Я оставил ему свой номер, пока ты держал его в своей квартире, и он позвонил мне через несколько дней. Я отправил его на пароме в Фукуоку.

Нужно было ожидать чего-то подобного, но Соквон все равно ощутил себя так, словно его ударили наотмашь по лицу.

Фредди не выглядел раскаивающимся или сожалеющим, он был, скорее возмущен, и это злило Соквона еще сильнее. Хотя, чего он ожидал? С самого начала Фредди не воспринимал его намерения по отношению к Цукасе всерьез, а когда понял, что все зашло дальше, чем должно было, пробовал уговорить его успокоиться. Ему не нравилась идея с Тео и агентством, его беспокоило желание Соквона постоянно быть рядом с Цукасой и держать его при себе. Фредди, если подумать, никогда его не обманывал, но все равно его поступок выглядел просто отвратительно.

– Ты отправил его на пароме? – переспросил Соквон. – И как это произошло? Как ты с ним встретился, как все планировал? Расскажи все, я хочу знать.

Пришлось даже расстегнуть две верхние пуговицы рубашки – стало жарко, и сердце билось так, словно вот-вот лопнет. Соквон не двигался, боясь, что если пошевелится, разобьет Фредди лицо в кровь или сделает что-нибудь еще похуже.

Над этим нужно было подумать, но он и так слишком много думал в последнее время.

– Он позвонил мне, после чего мы встретились в супермаркете. Я довез его до автобусного терминала и посадил на рейс до Пусана, оттуда он уже сам сел на паром. Позже он даже выслал мне деньги, которые были потрачены на билеты.

Соквон все-таки его ударил, иначе было просто нельзя – он, наверное, сошел бы с ума, если бы не сделал этого. Он даже не почувствовал боли в кулаке – он почти задыхался от злости, и физические ощущения практически исчезли. Фредди отлетел к боковой стойке перил и успел ухватиться на профиль, чтобы не упасть. Соквон остался на своем месте, тяжело дыша и прилагая все силы, чтобы не сделать чего-нибудь еще. Одного удара должно было быть достаточно.

Нет, Фредди его не предавал – они ведь и лучшими друзьями не считались. Фредди никогда не обещал, что будет помогать ему удерживать Цукасу или следить за ним. Фредди не сделал ничего плохого.

– Я сказал тебе, чтобы ты не смел даже смотреть в его сторону, – напомнил Соквон, когда Фредди поднялся.

– Он не настолько привлекателен, чтобы в него влюблялся всякий, кто увидит его или посидит рядом, – убирая с губы кровь большим пальцем и вытирая ее в рукав рубашки, ответил Фредди. – Уймись уже, пойми, что твой Цукаса нужен только одному тебе и никому больше. Я отвез его до терминала – просидел с ним в машине полчаса. Думаешь, то, что Кансок видел его – это безопаснее? Твоя семья видела его, и еще куча народу видит каждый день. Ты не веришь только мне, и это подозрительно.

– Ты очень любопытен и любишь дразнить людей. К тому же, ты не воспринимал мое отношение к Цукасе всерьез, и мог сделать что-то такое, о чем потом поздно было бы сожалеть, – ответил Соквон, рассматривая руку, которой нанес удар.

– Куда уж серьезнее, если он сбегал в твоей одежде и с шеей без единого живого места. По-моему, единственный, кого сейчас нужно отпиздить – это ты, а не я.

– Тогда почему ты мне ничего не сказал? Я все ломал голову – как он смог уехать и добраться до дома, кто ему помог? А ты все это время был здесь и молчал.

Фредди еще раз вытер губу, только теперь уже сразу рукавом.

– Допустим, я знал, что ты мне врежешь. И допустим, глядя на твои кулаки, мне не очень-то и хотелось получать по морде.

– Тебе еще повезло. С ним все в порядке, он у себя дома. Если бы с ним что-то случилось по дороге, я бы убил тебя прямо сейчас. Ты отправил его без сопровождения, черт знает, как. Если бы Чонвон тогда перехватил его где-то в пути…

Задним числом поднимался страх – как много всего могло произойти. Цукасе очень повезло доплыть до Японии в целости, и Соквон с содроганием думал о том, что могло произойти, успей Чонвон как-то обо всем узнать и отследить его.

– Ты и вправду двинулся, – засмеялся Фредди. – Его нет рядом так долго, а ты все еще дрожишь от одного его имени. Даже говорить о нем спокойно не можешь. Я бы очень хотел врезать тебе в ответ, но ты и так весь изломанный. Нет, правда. Хочешь, я его обратно привезу? Все равно лечить тебя уже поздно. Хоть счастливым помрешь.

Соквон ничего не ответил. Он чувствовал себя опустошенным и разбитым. Он уже жалел, что ударил Фредди, но тот довольно быстро отошел, и, вроде, не собирался лезть в драку.