Он ответил на звонок, уже направляясь к машине и на ходу слыша серьезный голос Соквона.

– Спроси, как зовут водителя.

Цукаса подошел к передней двери со стороны пассажирского сидения и стукнул костяшкой согнутого пальца в стекло.

– Как вас зовут? – спросил он, когда водитель опустил стекло.

– Донхо, – ответил водитель.

Соквон, видимо, услышавший этот ответ, удовлетворенно выдохнул на своем конце провода и сказал:

– Лезь на заднее сидение. Сумку или чемодан можешь взять в салон.

Надо же, какие предосторожности. Цукаса подумал, что вылет к родным, скорее всего, должен был произойти в самое ближайшее время, и это приятно грело сердце, поскольку, имея дело с семьей Ю и дальше, можно было легко свихнуться. Снова не задавая никаких вопросов, Цукаса сел назад, уместив сумки рядом с собой.

Машина тронулась, и он повернулся к окну, желая проследить за дорогой, хотя и не особо надеясь ее запомнить. Они ехали довольно долго – приблизительно полчаса средней скоростью, пока оказались на внутренней парковке другого здания. Насколько Цукаса успел понять по горевшим на верхнем уровне буквам, это была гостиница.

Донхо вышел из машины, и Цукаса взял сумку на колени, сам открывая дверь и не дожидаясь, пока это сделают за него. Водитель остановился у его двери, и только сейчас Цукаса обратил внимание на то, что одет он был неформально, да и вообще не выглядел как штатный сотрудник. Однако привычки у него были стандартные – открывать перед клиентами дверцы, помогать им с багажом и провожать до лифта.

– Последний этаж.

– И все? – удивился Цукаса, поправляя ремень большой сумки на плече.

– Да, – кивнул Донхо, следя за тем, как он входил в лифт.

– Отлично, спасибо.

Донхо как будто и не услышал его. Цукаса подумал, что его привычки человека, работавшего в сервисе последние несколько лет, никуда не могли деться. Впрочем, ему было плевать, что там себе думал Донхо, его все больше тревожило странное поведение Соквона, успевшего прислать примерно десять сообщений за прошедшие полчаса. Видимо, он очень беспокоился, и если бы Цукаса не знал, чем чревата утренняя беседа, он бы решил, что Соквон совсем сдвинулся.

Доехав до верхнего этажа, он вышел из лифта и остановился в коридоре на секунду, прежде чем двинуться дальше. Одинаковые двери номеров с золоченными цифрами проплывали мимо нескончаемой чередой, и в мертвой тишине Цукасе показалось, что в комнатах никого не было.

В середине коридора обнаружился небольшой зал, в котором были расставлены кресла и столики – видимо, это была своеобразная беседка для жильцов. В самом углу, полулежа в одном из кресел, спал Соквон.

– Сегодня спим в креслах? – спросил Цукаса, спуская сумку с плеча и подходя ближе.

Соквон вздрогнул и проснулся. Его рабочий костюм был помят, да и сам он выглядел примерно так же.

– Привет, – поднимаясь, зачем-то поздоровался Соквон. Видимо, еще не проснулся. – Идем в номер.

Они вышли из зала и направились дальше по коридору, остановившись у двери с номером «556». Соквон открыл электромагнитный замок и вошел, оставив дверь открытой. Цукаса вошел следом, оставил сумки на стуле возле входа и двинулся дальше, следуя за Соквоном.

Номер был огромным – одна комната была почти такой же, как вся квартира, в которой жил Цукаса и как три квартиры Соквона. И это было еще не единственное помещение. Соквон зашел в спальню и подождал у порога, давая понять, что Цукаса должен был пройти следом.

– О чем вы говорили с Даён? – спросил Соквон. – Мне все равно пришлют записи с минуты на минуту, но хочется услышать от тебя. Что ей нужно?

– Ничего такого, о чем ты бы не знал. Она не хочет жить с мужем. Это удивительно?

– Нет, не удивительно. А что конкретно от тебя ей было нужно?

– Помощь, что еще.

– Хочешь разозлить меня? – устало спросил Соквон, опускаясь на край большой кровати. На этой постели можно было пять ночей спать в разных местах и ни разу не повториться. – Какая именно помощь?

– Она хотела сбежать в Японию, – пространно ответил Цукаса, чувствуя себя некомфортно от мысли, что сейчас выдавал то, что ему было сообщено в личном разговоре. – Ты и так узнаешь, зачем спрашивать у меня?

– Да мне от тебя постоянно что-то нужно, если ты не заметил.

«От меня постоянно что-то нужно», - кажется, так говорила Даён.

– Ну… иди сюда, – протягивая к нему руку, попросил Соквон. – Иди, не бойся. Я ничего тебе не сделаю.

Цукаса с трудом удержался от банального «а я и не боюсь». Подошел, уселся рядом.

– А сюда ты меня привез зачем? Можно было и дома поговорить.

Соквон опустил голову, раздумывая над ответом – Цукаса даже слышал, как щелкали шестеренки в его голове.

– Завтра утром улетаешь в Японию. Сегодня двадцать второе? Как раз успеешь на все праздники – и католические, и некатолические. Что угодно. Проведешь с семьей чуть меньше месяца, а может, и полный месяц. Не знаю, сколько получится. После двадцатого я приеду за тобой и сам заберу.

– Ты уже говорил это, – напомнил Цукаса, переводя взгляд на стену, украшенную какой-то древесной мозаикой. По форме напоминало йозеги, но выглядело грубее.

– Тогда я говорил, что ты пробудешь в Японии до пятнадцатого. Теперь я говорю, что заберу тебя сам. Чонвон-хён хочет, чтобы ты вообще остался в Японии навсегда, но я не могу тебя постоянно там держать.

«Держишь ты меня в Корее, а в Японии я буду на своем месте».

– Он думает, что я всерьез могу доставить ему проблемы? – удивился Цукаса. – У меня нет ни денег, ни знакомых. У меня ничего нет, я даже при всем желании все равно не смог бы ей помочь.

– Я понимаю. И он понимает. Но вспомни, как я поступил с Сону, и многое станет ясно. Ты провел с ней наедине какое-то время, и уже за одно это Чонвон-хён тебя ненавидит.

– Ну и отлично, поживу в Японии. Лучше побыть там, пока Даён-ши успокоится.

– Бешеная идиотка, – процедил Соквон. – Из всех людей, которые приходят в наш дом, выбрала именно тебя. Теперь придется спрятаться на некоторое время. Конечно, я не сказал хёну, что сделаю все, как он говорит, так что мы с ним, можно сказать, сейчас не в самых лучших отношениях. Он будет рыскать по всей Корее, разумеется, проверит твою квартиру, да и попытается как-то проникнуть в мою, чего я, конечно, ему не позволю. Пусть ищет, если у него есть лишнее время, – Соквон ухмыльнулся. – Ты пока поживешь в Японии. Думаю, примерно за месяц он сумеет проверить все, до чего дотянется. Когда не найдет тебя, я смогу вернуть тебя в Сеул, но уже поселить в другом месте. И теперь уже никаких контактов с моей семьей.

– А почему я вообще не могу остаться в Японии? – прямо спросил Цукаса. – Я мог бы даже жить где-то в другом городе, не в Саппоро. Я могу переехать в Токио, все равно это лучше, чем жить здесь. Так я буду за границей для твоей семьи, но в одной стране со своей.

– Я не могу подвергнуть тебя такому риску. Ты думаешь, я буду навещать тебя по разу в месяц или даже реже? Если начну шататься в Японию каждую неделю, это вызовет подозрения.

– Да какая разница, если верить Даён-ши, для твоей семьи Япония не…

– Вот поэтому и нельзя. Потому что в Японии живут другие мои знакомые, которых боятся мои братья. Если тобой заинтересуются они, это будет уже необратимый пиздец, так что слушайся папочку, и все будет нормально.

Цукаса затаил дыхание на пару секунд, сомневаясь, стоило ли говорить следующие слова. На него и так вывалили немало информации с самого утра, и перспектива выслушать еще больше не казалась заманчивой, но по его опыту блаженное неведение имело свойство очень неожиданно прерываться неприятной осведомленностью. Так что лучше было сразу же узнать все, что возможно.

– Твои партнеры – якудза? – спросил он, продолжая смотреть в стену.

Соквон не пошевелился и вообще никак не отреагировал, но Цукаса знал, что нужно было немного подождать. Пауза и так говорила сама за себя, но ему хотелось услышать внятный и точный ответ.