Он не лгал ей – ему удалось выяснить эти особенности, когда он приходил домой поздно и заставал Соквона в одном из таких кресел, беседующим по телефону. В такие моменты он не мог расслышать ни слова, хотя от волнения и даже некоторого страха все его чувства обострялись, и он подсознательно старался уловить в голосе Соквона напряжение или злость.
– Я не хочу говорить там, где нас могут видеть другие, – прямо сказала Даён.
Цукаса вздохнул, слегка отодвинув трубку, чтобы не раздражать ее своей реакцией. Он прошел к лифту и нажал на кнопку, вдавив ее до упора – настойчивость Даён уже начинала его беспокоить.
– Госпожа Ю, я хотел бы поговорить с вами в более комфортной обстановке, но для этого нет никакой возможности.
– Вы боитесь за себя или за меня? Потому что мне уже все равно, что со мной будет, на мой счет можете не переживать.
– Я не хочу доставлять вам проблем, – повторил Цукаса, входя в лифт. – А за себя я действительно боюсь. Не хотелось бы наживать врага в лице вашего мужа, оставаясь при этом полностью невиновным. И я искренне надеюсь, что сейчас вы говорите со мной не из парадной, где вашу половину разговора может слышать консьерж.
– Нет, я сейчас за дверью, где меня может увидеть любой прохожий.
Цукаса вздохнул, наблюдая за тем, как разъехались двери лифта, а потом вышел в коридор.
– Что же, я уже практически в парадной, можете войти.
Даён повернулась, глядя на него сквозь стеклянную дверь. Ее взгляд был потерянным и расстроенным, но еще и – невероятно! – осуждающим. Не испытывая ни малейших угрызений совести, Цукаса поздоровался с консьержем, прошел к пустовавшей в это время дня секции для посетителей и сделал приглашающий жест рукой. Дождавшись, пока она вернется в парадную, он пропустил ее вперед, а потом прошел следом.
– Этот разговор следовало бы начать как-то постепенно, но вряд ли я сейчас смогу это сделать, – глядя на него снизу вверх и следя за каждым его движением, сказала она. – Вряд ли я смогу встретиться с вами несколько раз, чтобы осторожно ввести в курс дела, но я надеюсь, что вы и без меня уже многое поняли.
Цукаса уселся в кресло напротив нее, стараясь никак с ней не соприкоснуться – он знал о наличии камер наблюдения, и никто не давал ему гарантий, что Соквон или Чонвон не получат записей уже к вечеру. Возможно, ему просто передалась параноидальность Соквона, а может, он действительно опасался не впустую. Понять было слишком сложно, и разбираться не хотелось – Цукаса доверял своим ощущениям, а сейчас они просто вопили, чтобы он соблюдал максимальную осторожность.
Стоило вообще с ней не встречаться – проигнорировать ее сообщение, сделать вид, что она ошиблась домом и сказать консьержу, чтобы не впускал ее, но дальше к делу подключилась бы пара дежурных охранников. Дорожа своим покоем, Цукаса все-таки не испытывал желания подставлять ее настолько, лишь для того чтобы сохранить собственную безопасность. К тому же, он все еще собирался прийти на последний сеанс с девочками – эту встречу у психотерапевта никто не отменял. Правда, сейчас, сидя напротив нее и слушая ее обманчиво спокойный голос, Цукаса думал, что этого сеанса, скорее всего, уже не будет.
– Я сомневалась до последнего, но по ряду признаков все-таки поняла кое-что. – Она сделала паузу. – Вы и Соквон состоите в отношениях? Вы его пара? Я права?
Цукаса вздохнул. Отпираться было бессмысленно, признаваться – опасно. После секундного колебания он кивнул:
– Да. Я бы не назвал это союзом с клятвой на крови, но да – пока что мы вместе.
Даён кивнула, но ее движение носило совершенно иной смысл – она словно удостоверилась в своем предположении и теперь испытывала некоторое облегчение.
– Теперь я задам еще один вопрос. Можно?
Цукаса поджал губы всего на мгновение, а потом вновь согласился – выбора все равно не оставалось.
– Конечно.
– Вы ведь не добровольно вступили в эти отношения? Соквон вас чем-то держит.
– Это касается только меня – я имею в виду, мое решение быть здесь, – спокойно, но твердо сказал он.
– Я в том же положении, что и вы, но уже гораздо дольше, можете ничего от меня не скрывать. Он запрещает вам общаться с другими, требует, чтобы вы встречали его всякий раз, когда он приходит вас навестить? Следит за вами, угрожает тем, кто протянет к вам руку? Устраивает скандалы и сцены по ничтожным поводам? Угрожает причинить вам вред, в случае, если вы найдете кого-то еще?
Удивительно, но на каждый ее вопрос Цукаса мог дать положительный ответ. Он не собирался этого делать, но… что-то внутри неприятно шевельнулось, хотя он и так прекрасно все это знал и без ее напоминаний. Просто Даён как будто обобщила все за несколько секунд.
Ему было жаль Даён, но он не мог понять, почему она, зная все это, все равно решилась прийти к нему, подвергнув себя опасности?
– Дальше станет только хуже, – заверила его она, понимая, что ответы и не нужны. – Если вы надеетесь, что когда-нибудь станет лучше, я скажу вам правду – этого не произойдет. Соквон не успокоится. Я всегда знала, что самый сильный, но вместе с тем и самый непредсказуемый из братьев Ю – именно Соквон. Он сильнее других привязан к семье, и это сдерживает его от множества неверных решений, но со своими связями он сможет легко пустить все под откос, пострадав лишь косвенно. Это осознают все, даже родители. Мне не известны все детали их семейного бизнеса, но я знаю гораздо больше, чем кто-либо другой.
– Предлагаете бежать вместе? – спросил Цукаса, который начал уставать от этого разговора с неопределенной целью. – Чего вы хотите?
– В отличие от меня, вы иностранец. Помогите мне найти в Японии жилье и передайте адрес, мне больше ничего не нужно. Я не задержусь там надолго, через некоторое время я сама сумею перебраться в другое место, но на первое время мне понадобится помощь какого-то постороннего человека.
– За мной следят почти так же внимательно, как и за вами, – ответил Цукаса. – Разве я могу вам помочь? В лучшем случае, вы сможете укрыться на один день, потом вас все равно найдут.
Он был неправ, и знал это – на самом деле Соквон не вмешивался в его путешествия по сети и общение в чатах с сестрой, его жизнь почти не контролировалась, если не считать некоторых обязательств, которые он исполнял почти что без труда.
– В другой стране у меня хотя бы будет шанс. Вы, наверное, не представляете, насколько длинные руки у семьи Ю. Вам никогда и нигде от них не спрятаться, если вы находитесь в Корее. Мой муж? Он говорит всем, что управляет двумя сетями отелей, но на самом деле ему принадлежит гораздо больше. Хотите снять комнату в хостеле? Тридцать процентов хостелов управляются его людьми – все эти фирмы зарегистрированы на доверенные лица, полностью подчиняющиеся ему. Хотите снять апартаменты? Двенадцать операторов по всей стране ежедневно сдают внаем тысячи квартир – это уже не гостиничный бизнес, а сфера недвижимости, так что Чонвон держит и эту сторону в тени. Планируете найти номер в мотеле? Ничего страшного, целый конгломерат мотелей является его подконтрольной зоной – об этом тоже мало кто знает. А если решите сбежать… я пыталась, поверьте. Я пыталась сделать это, но… Кансок, второй брат мужа, сдает машины в аренду, верно? Но мало кто знает, что сейчас он владеет тремя поездами – формально шестью, однако три из них постоянно находятся в техническом центре и на старте для замены действующих. Три скоростных поезда по направлениям к самым крупным городам страны – они курсируют почти круглыми сутками, в них, как в самолетах, разграничены зоны для бедных, средних и клиентов побогаче. Кансок также содержит десятки мелких автосалонов по Сеулу, и даже если вы решите купить подержанный автомобиль, его партнеры, скорее всего, доложат ему через пару часов. Что до вашего Соквона – он абсолютный рекордсмен. Десятки туристических агентств, прямые договора с иностранными авиакомпаниями и увесистый пакет акций в авиакомпании в Корее – думаете, этого мало? Семь ресторанов в Сеуле, Тэгу и Пусане и целый парк водных аттракционов. Два торговых центра с мини-кинотеатрами, спорткомплексами и всем прочим. Он зарабатывает почти вровень с моим мужем, но его связи тянутся куда дальше – Соквон весьма активен.
