– Ничего. Он будет играть в другом парке, – придавливая его к кровати своим весом и протискивая палец внутрь, ответил Соквон. – Он уже поставлен в известность, что не только в парке Ханган можно играть в баскетбол. Если захочет, перетянет с собой и Джунхо. Сону, Джунхо, Шиу – все они будут играть в другом месте.

– Ты… знаешь их имена?

– Я знаю, что они могут звонить тебе – ты дал им свой номер.

– Ты никогда мне этого не запрещал.

– Я тогда и представить не мог, что это взбесит меня настолько. Не играй со мной, Цукаса, не пытайся меня обманывать.

– Мы так не договаривались.

– Мы никак не договаривались. Но эти видео дают мне определенные права.

– Незаконные права.

– Мне плевать. Пока у меня есть эти видео, я буду трахать тебя сколько захочу. Я и только я, понятно? А если тебе этого мало, я всегда могу купить игрушку и трахать тебя ею.

– Я уже сказал, куда тебе идти. Нахуй. Понял?

Соквон добавил второй палец, и Цукаса заметно напрягся.

– Твое нутро мое. Твое тело мое. Твои губы мои. Твой член мой. Ты весь мой. Весь, целиком. Если я узнаю, что ты дал кому-то отсосать или сделал это с кем-то… я убью тебя. Я уже говорил тебе это? Говорил в тот день, в Саппоро – я убью этого человека, и тебя.

– А потом себя, я помню. Так что если я возненавижу тебя настолько, что захочу убить, я не пожалею своей жизни. Трахнусь с тем, на кого мне плевать, и потом просто погляжу из ада, как твоя душа летит ко всем чертям.

– Даже не говори этого, – процедил Соквон, наклоняясь к нему. – Цукаса, твоя мать прокляла тебя, когда родила таким красивым. Этот Сону – ему двадцать лет. Он боролся со мной до последнего. Боролся за тебя, все не хотел отступать.

– Скажи, что ты с ним сделал. Скажи, Соквон! Ты же не убил его?

– Не убил. Потому что он не получил тебя – я видел в нем неутоленное желание, и понял, что ты ничего ему не отдал, даже надежды. Ты спас его этим.

– А ты можешь убить человека?

Соквон двинул пальцами внутрь и наружу, а потом добавил третий. Цукаса прикусил губу.

– Могу. Как мой отец и любой из моих братьев. Ты не должен был этого узнать, но теперь просто нет другого выхода.

Цукаса отвернулся от него, и его взгляд упал на лежавший рядом телефон, поблескивавший темным экраном. Соквон расстегнул ширинку и достал напряженный член. Цукаса смотрел на телефон все время, пока Соквон двигался в нем, растягивая его изнутри, целуя его шею и непрерывно трогая его – скользя ладонями везде, где мог достать.

Даже закрывая глаза, Цукаса продолжал видеть этот телефон. Он ни разу не видел тех записей, которыми Соквон держал его в постели, но не сомневался в их реальности.

Соквон не давал ему спать всю ночь.

========== 12. Условия ==========

Соквон проснулся от журчания воды – Цукаса чистил зубы и брился, неплотно закрыв дверь ванной. Воспоминания прошедшей ночи почти сразу же всплыли в голове, и Соквон еще полежал некоторое время, пытаясь с ними справиться.

Прошедшей ночью Цукаса был напряженным и неотзывчивым – едва сумел кончить всего один раз, да и то, почти без удовольствия. Это было понятно – Соквон много чего ему наговорил, а когда взял в первый раз, был грубым и нетерпеливым. Однако, даже сожалея об этом, он не мог сказать, что если бы эта ситуация повторилась, он смог бы повести себя иначе – нет, не смог бы. Соквону было страшно от мысли, что он вообще еще держался в разумных рамках, ведь на самом деле ему хотелось растерзать Цукасу к чертям.

Когда вода стихла, он поднялся с постели и прошел к ванной комнате, остановившись у двери. Вышедший через секунду Цукаса даже не удивился – просто кивнул и прошел мимо, направляясь в кухню. Соквон почистил зубы его уже мокрой щеткой и даже воспользовался его бритвой, а потом вышел в гостиную и уселся в кресло, ожидая, когда он вернется – он знал, что Цукаса придет, чтобы поговорить.

Ожидания оправдались – Цукаса действительно пришел. Уселся на диван напротив него, откинулся на спинку.

– Вчера, прежде чем засунуть в меня пальцы, ты сказал, что все изменится. Что именно изменится? – спросил он, серьезно глядя на Соквона. – Я хочу знать, что ты собрался менять. Говори точно и не увиливай.

Соквон подался вперед и поставил локти на расставленные колени, отвечая на прямой взгляд Цукасы.

– Ты поймешь все, когда побываешь в моей семье. Не сомневаюсь, что ты будешь особенно внимателен к Даён-нуне, но не особенно увлекайся, чтобы Чонвон-хён не начал нервничать. Ей тоже следовало внимательнее присматриваться к моей матери – она могла избежать множества проблем, если бы была проницательнее. Но обычно ты видишь все, даже то, что тебе видеть не нужно. И ты поймешь, что за жизнь тебя ожидает со мной. Я такой же, как мой старший брат – собственник и тиран.

– Значит, одного секса теперь тебе мало? – почти равнодушно уточнил Цукаса.

– Всегда было мало, но я надеялся обходиться этим. Первоначально – весь тот месяц, что ты был в Японии – я думал, что ты понравился мне только в постели. Что найду, потрахаю тебя с месяц или два, а потом отпущу. Ты тоже на это надеялся, и не спорь. Но время идет дальше, и я чувствую, что ситуация меняется в другую сторону.

– Тебе просто нужно найти другого и отвлечься от меня, – посоветовал Цукаса.

– И не подумаю, – ухмыльнулся Соквон. – Ты мой. Просто прими это, Цукаса. Это не закончится никогда, я просто перестану обманывать тебя и себя и скажу это прямо – этому не будет конца. Я буду следить за тобой и буду спать только с тобой. Когда ты заболеешь, стану болеть и я. Когда ты попытаешься уйти, я сойду с ума и причиню много вреда всем – тебе, себе, и тем, кто будет вокруг.

– Ты забыл спросить меня, – возразил Цукаса. – Я для тебя – всего лишь шлюха, это понятно.

– Нет. Шлюх не ревнуют так, как я ревную тебя. Шлюх не ищут так, как я искал тебя.

– Зато шлюх трахают так, как ты вчера выебал меня, – жестко подытожил Цукаса. – Ты бросил в меня своим телефоном и напомнил о том, что держишь меня за яйца, хотя я и так прекрасно это помню – я не могу забыть об этом, когда раздвигаю для тебя ноги.

– Шлюх покупают, а не насилуют, – вполне спокойно, хотя это и далось ему с большим усилием, уточнил Соквон.

– Я понял, – процедил Цукаса.

– Если не хочешь и дальше быть жертвой изнасилований, не давай мне повода делать это. Не вынуждай меня становиться преступником всякий раз.

Цукаса отвернулся к балконной двери и сжал зубы так, что Соквон увидел, как напряглись его желваки.

– Знаешь, Соквон, это уже совершенно новый уровень. Это не просто шантаж и секс-сделка, это что-то другое. Еще не могу дать точного определения, но на такое я не могу согласиться.

– Ты и отказаться не можешь. Спроси меня, почему я выбрал именно тебя, и я отвечу, что не знаю. Так получилось. Почему этот Сону выбрал тебя?

– О нем я тоже хотел поговорить. Расскажи, что ты с ним сделал.

Голос Цукасы звучал уже без жесткости, и если бы Соквон не видел его, то решил бы, что он не злился вовсе. Его способность контролировать свои эмоции и их проявления казалась Соквону одним из самых удивительных талантов – Цукаса мог совладать с собой даже в минуты, когда другой человек ослеп бы от гнева. Он постоянно помнил о последствиях и не срывался, не делал глупостей и не говорил лишнего. В этом ощущалась сила, вызывавшая уважение.

– В субботу я нашел его имя и адрес. В воскресенье изучил его биографию. В понедельник наведался к нему в гости. Изъял его телефон, сломал ему один палец, чтобы он выдал мне графический ключ для разблокировки. – На этих словах Цукаса вскинулся, но не перебил его. – Изучил содержимое его телефона, удалил все твои фотографии и номер твоего мобильного. Он говорил, что не отступится – что сумеет тебя… завоевать. Ты прямо прекрасная Диана. Мы оба не очень серьезно, но все-таки младше тебя, и мы вцепились в тебя насмерть. Я провел в его квартире всю ночь – я и еще два моих человека. Это было необходимо для закрепления эффекта.