Соквон почувствовал себя так, словно его с размаху ударили всем телом о землю. Он падал так всего лишь раз, когда вылетел с качелей еще в три года – тогда он пролетел пару метров и приземлился, приложившись всей грудью о бетонное покрытие площадки. Няня выплакала все глаза, пока он пришел в себя.

– Повтори, – не слыша себя, сказал он.

– Им Хиёль притащил Цукасу в комнату для ВИПов, в которой обычно развлекался ты. Его охрана заполнила ебаный коридор. Это продолжается уже несколько часов. Что еще тебе повторить? Я сейчас с ума сойду, Соквон, скажи что-нибудь!

– Я перезвоню через две минуты, – ответил Соквон и отключился.

Почти ничего не видя, он с трудом добрался до бара и попросил у раскладывавшего чистые бокалы бармена коробку со льдом, которую унес в опустевший к этому времени туалет. Он разгрыз сразу два кубика, параллельно прикладывая ко лбу другие – столько, сколько уместилось в ладонь. Этого было явно мало, и он, сглатывая талую воду, поднял коробку к лицу, погружая его в лед полностью. Стало больно, но зато его не вытошнило, и он сумел заставить себя подумать.

– Слушай, Фредди, – хрипло после ледяной крошки проговорил он, когда Фредди ответил на его звонок. – Слушай, ты же знаешь, что в «Форзиции» неправильная электропроводка? Я говорил тебе об этом. Обшивка стен сделана из средне дымящих огнеупорных пластин. Вспомни место на боковой внешней стене, где находится щит. Ты знаешь, как это делается. Сожги клуб. Сожги его к чертовой матери, слышишь?

– Ты охуел? Там люди – много людей! Я не об этом тебя спрашивал!

– Фредди! – низко, почти гортанно, прошипел Соквон. – Я беру все последствия на себя, с тобой ничего не случится. Сделай это для меня. Коридоры, ведущие из клуба, похожи на лабиринт, охрана не поведет людей через них – чтобы избежать суда и обвинения в халатности они погонят людей через большую заднюю дверь, в которую можно выйти только через прямой коридор для комнат ВИПов. Охрана Им Хиёля выведет его первым, но они, скорее всего, оставят Цукасу внутри – если он сгорит, никому и дела не будет до его трупа. Выставят просто сильно перепившим клиентом, не услышавшим тревогу. Когда комната опустеет, и люди заполнят коридор, зайти внутрь и забери его. Если все начнется со щита, огонь пойдет через боковую кабинку, потом выйдет в средний зал и только после этого в главный. Между средним и главным залом есть противопожарный барьер, его хватит в худшем случае на пятнадцать минут. Пока огонь доберется до задней части клуба, пройдет достаточно времени. Ты успеешь сделать все, что я тебе сказал.

– А если они не оставят его? Что если они захотят забрать его с собой?

– Им Хиёль не для этого украл его. Не для того, чтобы вернуть живым. Он оставит его в комнате.

– А что делать, если он… если он уже у…

– Заткнись! Даже не думай об этом. Даже думать не смей.

Фредди хлюпнул носом – видимо, он еще не совсем опьянел, но все-таки успел выпить.

– Соквон, ты понимаешь, что убьешь моими руками людей?

– Мне все равно. Вытащи его, если не хочешь, чтобы я убил тебя. Теперь ты знаешь, что я смогу.

– Знаешь, что? Пошел ты нахуй! Слышал? Нахуй пошел! Я…

Судя по голосу, Фредди накрывала настоящая истерика.

– Я вылетаю первым рейсом. Кансок не даст мне самолет, – холодно сказал Соквон. – Соберись и сделай.

– Ладно, – с трудом подавляя дрожь, выдохнул Фредди. – Ладно. Я все сделаю. Я смогу.

– Спасибо.

Соквон отключился, вернул телефон в карман и бросил в рот еще два кубика льда. Он заставил себя позвонить в круглосуточный сервис при авиакомпании, купил билет на первый рейс и посчитал, в котором часу прибудет в Сеул. До десяти часов утра можно было прожить целую жизнь.

Комментарий к 37. «Форзиция»

Меня забирают на три дня, так что продолжение будет не очень скоро. Но я постараюсь, учитывая, в каком состоянии я оставляю персонажей))

========== 38. Запись ==========

Соквон проверял новости через каждые полчаса, с некоторым удовлетворением отмечая, что известия о смерти члена Национального собрания заглушили все остальное – в том числе и статьи о том, что сгорел один из столичных ночных клубов. Политические новости, которым всегда отдается предпочтение, были переполнены разными теориями, заведомо неточными данными, призывами и прочей ерундой, и на фоне этой поднявшейся в одночасье шумихи отслужившая свое «Форзиция» привлекала ничтожно мало внимания. Разумеется, кто-то должен был заняться этим позже, но конкретно сейчас почти все были увлечены только убийством депутата.

Были в этом и неприятные моменты – Соквон намеренно больше не звонил Фредди, понимая, что их разговор легко мог подслушать кто-нибудь из гостей или даже братьев. Поэтому он останавливал себя всякий раз, когда ему хотелось набрать номер. При этом он отчаянно искал любые данные, желая узнать, имелись ли человеческие жертвы, и если да, то какие. Благодаря шуму вокруг убийства в отеле ничего подобного в новостях не появлялось – сгоревший клуб лишь упоминался в заметках, но не более.

Судя по тому, сколько он успел сделать до возвращения Соквона, Фредди протрезвел сразу же после получения инструкций. Все было выполнено в точности так, как Соквон сказал ему, плюс Цукаса был устроен у доктора, с которым они решали некоторые не совсем легальные вопросы. К таким вопросам относились, например, огнестрельные ранения, которые получали сотрудники службы безопасности в процессе операций, детали которых могли бы неприятно удивить полицию. У этого специалиста имелась своя частная клиника с отделением для стационарного лечения, так что он мог заниматься своими «серыми» пациентами как на дому, так и в подходящих условиях.

Сразу после приземления Соквон отпустил себя на волю и позвонил Фредди. Тот ответил сразу же – видимо, ждал.

– Ты сейчас в каком состоянии? – первым делом спросил Соквон.

– Я в порядке. Правда, надышался. Эти дымящие панели охрененно вонючие. Лучше расскажи-ка мне о себе. Ты там никого не убил, ожидая вылета?

– Нет. Думаю, в будущие дни я и так убью немало народу, решил не добавлять к грузу лишнее. Что с Цукасой? Он жив?

– Жив, конечно. Как ты и приказал, я его вытащил. Он сейчас без сознания, лежит в закрытой палате.

Не в реанимации – спасибо, господи. Хотя бы за это.

– Он цел?

Фредди помолчал всего секунд пять, но за это время Соквон успел почти взорваться от затопивших его чувств.

– Приезжай, сам увидишь. Или доктор скажет. Цукаса более или менее в порядке, жить будет, но есть детали, которые тебе особенно не понравятся.

Соквон был готов почти ко всему – так ему казалось до этого. Помня о просмотренных даже по вершкам материалов из хранилища Им Хиёля, он не сомневался, что попавший в его руки Цукаса подвергся сексуальному насилию. Одного этого было уже достаточно, чтобы взбесить Соквона до предела, но сейчас он понял, что были и другие вещи – такие, о которых он и подумать не мог.

– Я буду через полчаса. Ты ведь в больнице?

– Да, где ж еще мне быть. Для меня это сейчас тоже безопасное место. Давай, мужик, приезжай быстрее.

Решив не брать свою машину, чтобы не тратить время на крюк до парковки при офисе и не привлекать дополнительного внимания, Соквон взял такси и помчался в больницу. Ради безопасности пришлось доехать для начала до метро, потом прокатиться в подземке, после чего поймать еще такси и добраться уже до нужного места. Им Хиёль не был дураком, как и его отец. Они наверняка уже догадались, что пожар в «Форзиции» не был простой случайностью, хотя устройство электрощита в клубе и без того было ни к черту. Этот клуб все равно когда-нибудь сгорел бы.

К больнице он добрался такими темпами только в половине двенадцатого, успев известись под самую макушку и почти не соображая. Фредди встретил его во дворе – он сидел в беседке с коваными перилами, и со стороны ворот его не было видно. Выглядел он неважно – бледный, с синяками под глазами и, вроде, даже похудевший.