– А что же тогда у тебя было в сумке?

Ким вытащил меня из кабинета и завёл в комнату, которую назвали «пустышкой», поскольку большую часть времени она никем не использовалась. За исключением белых шкафчиков и двух стульев, в ней ничего не было. Ким закрыл дверь на замок, надел одноразовые перчатки и вынул из ящика лэптоп. Я наблюдал за ним со скрещёнными на груди руками, угадал.

– Донесёшь полицейским?

– Вряд ли.

Сколько себя помню, старался держаться от патрульных машин и полицейских подальше. Привычка из детства – с того времени, когда кто-то с уличных приятелей кричал «копы, прячься!» и мы разбегались в разные стороны, толком не понимая зачем.

Какое-то время мы молчали, наши взгляды постоянно сталкивались над ноутбуком, на который хотелось и не хотелось смотреть одновременно. Ким был другом Кристофера, а я с ним общался мало, и теперь разберись, сблизила нас ситуация или отдалила друг от друга. И целесообразно ли было ему вмешиваться в расследование просто потому, что они дружили?

– Ты не задумывался, почему Крис никому не сказал про записку?

– Вправду, очень странно, – согласился я.

– Это не странно, это на Криса непохоже. Я бы понял, если бы он не пришёл на работу, если бы исчез, решив провести последние дни на Багамах. В ноутбуке может быть ответ на этот вопрос.

Я заёрзал в кресле: улику стоило отдать профессионалам.

– Может быть, Крис не хотел, чтобы его жалели или ему сочувствовали?

– Держать в тайне, что он вот-вот умрёт – на это должна веская причина, – Ким потянулся к сигаретам в кармане штанов, но не довёл движение до конца, вспомнив, что курить здесь запрещалось.

– К тому же сомневаюсь, что человеку вообще под силу вести себя настолько невозмутимо, мы ведь обсуждали убийства Химика весь день! Он шутил по этому поводу, ёрничал.

Ким поднял крышку ноутбука и чертыхнулся – вход был закрыт паролем.

Я раздумывал всего секунду, прежде чем сказать:

– Я могу с этим помочь.

Моя мама, пусть и не была психологом, говорила: если хочешь сблизиться с человеком, помоги ему. Этот ноутбук запаролен, а я в состоянии решить проблему, зачем отказываться? Ким протянул мне перчатки и развернул ноутбук. Алгоритм я вспомнил не сразу и несколько секунд потратил на то, чтобы абстрагироваться и не обращать внимания на журналиста.

– Хочешь найти доказательства, что Крис знал о записке?

– Давай рассуждать логически: Крис сообщил, что его срок истекает сегодня, так?

– Угу.

– А Химик всем жертвам давал три дня. Значит, Крис получил записку три дня назад. Я хочу понять, как он вёл себя эти три дня, с кем виделся помимо работы.

Если на то пошло, то Крис должен был сказать журналистам о записке, чтобы помочь расследованию, составить вместе с репортёрами и полицией список мест, где его мог подцепить маньяк. Я не высказал мысль вслух, чтобы не нарваться на замечание Кима. Это было эгоистично – полагать, что Кристофер, узнав, что умрёт, только и переживал о расследовании. Но я почему-то счёл его рациональным, пусть и местами эмоциональным, человеком.

Я скачал программу на смартфон, перекинул её на ноутбук; результат не заставил себя ждать: у Кристофера был незамысловатый пароль – Tek1la. Я предложил Киму взять ноутбук, но он склонился ко мне сам. Мы просмотрели папки на диске: фотки с дня рождения подружки, хоррор-фильмы, автореферат по журналистике, снимки с корпоратива, альбом AC-DC.

– А это что?

– Где?

– Да вот же. – Ким указал на ярлык на рабочем столе. – Открой.

Я предположил, что это сетевая игра. Но вместо игрового интерфейса открылся личный кабинет пользователя в системе, озаглавленной «Раб и Принцесса». Рядом с надписью на ярко-красном фоне медленно «плавали» вверх и вниз плётки, маски для лица, назначение которых я представлял смутно. Под именем «Люк_Страх31» бежала строка загрузки.

90%… 91%… 99%…

– Что это такое вообще? – не удержался я.

– Ещё не понял?

Я отрицательно замотал головой.

– Это БДСМ-клуб, один из самых правильных.

– В каком смысле правильный?

– Фундаментальный. – Ким криво улыбнулся. – Там есть всё для настоящих доминантов и сабмиссивов, без порицаний, без свидетелей, без документов. Разрешаются маски и другие инструменты, позволяющие оставаться инкогнито. Раскрученные клубы уже давно перестали быть домом для настоящих представителей этого фетишистского движения. Максимум, что в них светит, – плёткой по заднице и секс, секс, секс; но ведь БДСМ – это же целая культура.

– И ты это знаешь потому, что?.. – Я повернулся к Киму, едва не задев его нос своим.

– Я делаю новости, Энди, и бываю везде.

Отличный текст для слогана.

Я вспомнил вечеринку лёгкого свинга, на которую забрёл случайно в день переезда в Нью-Йорк. Туда вроде бы пускали только девушек и пары, но чувак на входе оказался жадным до денег, а я – легкомысленно щедрым. Пятьдесят долларов стали моим билетом внутрь, где танцевали, целовались и тёрлись друг о друга люди, голые по пояс. Через пятнадцать минут девушка со вторым размером, держащая за руку симпатичного парня, предложила мне тройничок у них дома.

До сих пор жалею, что отказался.

– Ладно, значит, Крис ходил в этот клуб. Что это нам даёт?

Ким отстранился.

– Крис не был любителем БДСМ. Он рассказывал мне всё, но не упоминал о подобном.

– Но ведь это не то хобби…

– Крис рассказал бы мне об этом, ясно?

Может быть, у Кима с Кристофером и были настолько доверительные отношения, чтобы обсуждать их сексуальные предпочтения? Я не планировал с ним спорить.

– Поход в БДСМ-клуб – это странно, а странность может вывести нас на след.

– То есть, ты пойдёшь туда. Один?

– Энди, это клуб БДСМ, а не группа смерти. Люди приходят туда по своей воле и платят деньги за то, чтобы их унизили, ну, или за то, чтобы унизить самим. А ты хочешь присоединиться?

Итак, спустя двадцать восемь часов мы с Кимом двинулись в «Энди, это клуб БДСМ, а не группа смерти»; иными словами – в «Раба и Принцессу». Если вы ожидали оправдания, почему, вместо того, что я обычно делаю по пятницам, я шёл в БДСМ-клуб, то его не было.

Ким посвятил пять минут тому, чтобы объяснить тонкости работы заведения. Клуб по интересам госпожи Эльфы располагался в частном двухэтажном домике, переоборудованном под нужды клиентов. В райончике, от которого несло неприятностями. Стоило здесь постоять на одном месте хотя бы пять минут, чтобы предложили кокаин и секс-услуги. Стены здания были такими грязными, что я даже не взялся прикинуть, сколько биообразцов пришлось бы расшифровывать полицейским, случись им изучить эти кирпичи; зато двери и окна Эльфи заменила.

Бывать в таких местах раньше мне не приходилось, но в литературе встречались описания БДСМ-притонов. Из последнего припомнил роман Гранже: в нём посетителям на входе выдавали салфетки и презервативы, а из открытых дверей тянуло фекалиями и спермой. Я ожидал увидеть женщин, ласкающих себя бритвами, парочек, закованных в цепи, бурые бассейны, готовился задерживать дыхание…

Нам открыла дверь женщина за пятьдесят с прекрасной фигурой. Она поздоровалась с Кимом и провела нас в кабинет. Пока мы шагали по дому, я не заметил ничего подозрительного – услышал чью-то брань, доносившуюся с нижнего этажа, и только. Кабинет Эльфи (наверняка это её не настоящее имя) также выглядел подчёркнуто нормально. Маленькая комната, освещаемая несколькими лампами, с рабочим столом посередине и двумя креслами для посетителей. Эта дамочка собирала седые волосы в конский хвост, носила массивные серьги с камнями розового цвета и выглядела довольно привлекательно и сексуально в свои годы.

– Ким, давно тебя не было видно…

– Да ладно, я появляюсь на экране каждый день.

– …У меня в кабинете. – Они обнялись. Когда Ким отстранялся, она смачно схватила его за задницу. И судя по его реакции, это было не впервой. – Чего тебе надо?