Писатель скончался в Париже 8 ноября 1953 года, в два часа ночи. На его простыне лежал том толстовского «Воскресения».

В 16 лет Буур стал членом ордена иезуитов. Потом он преподавал словесность и риторику. Ему доверяли обучение принцев крови; он был постоянным посетителем парижских салонов. Сочинения светские перемежались у него с сочинениями религиозными. Говорили, что он «служит земле и небу по шесть месяцев в году».

Но прежде всего он был признанным экспертом по части литературного стиля. Писатели первой величины, включая Буало, Лабрюйера и Расина, присылали ему на отзыв свои сочинения.

Его трактат «О верности хода мысли в творениях ума» многократно переиздавался и переводился на другие языки. Тем не менее парижские остроумцы утверждали, что «единственное, чего недостает отцу Бууру, чтобы писать безупречно, это умение мыслить».

Доминик Буур умер в Париже 27 мая 1702 года. Позднее стали рассказывать, что перед смертью ревнитель чистоты языка произнес:

– Я при смерти – или я умираю, – то и другое выражение правильны.

В ноябре 1826 года молодой поэт Веневитинов уезжал из Москвы в Петербург, на службу в Министерстве иностранных дел. Перед отъездом княгиня Зинаида Волконская, в которую он был страстно и, разумеется, безнадежно влюблен, подарила ему перстень. Княгиня сказала, что этот перстень найден в развалинах Геркуланума – города, погибшего вместе с Помпеей при извержении Везувия.

Этот перстень Веневитинов считал своим талисманом и всегда носил с собой. Он говорил, что наденет его в день женитьбы или в день смерти.

В марте 1827 года Веневитинов возвращался с бала, разгоряченный танцами, едва накинув шинель. Ночь была ветреная и холодная, он сильно простудился и умер 15 марта, не дожив до 22 лет.

В последний час его друг, поэт Алексей Хомяков, надел ему заветный перстень на палец.

– Разве я женюсь? – удивленно спросил умирающий.

– Нет, – отвечал Хомяков.

Венява, рубака-кавалерист, был хорошо известен в межвоенной Польше. Одна из его острот жива и поныне. Выходя из ресторана в подпитии, Венява заметил: «Шутки кончились – начинается лестница».

После оккупации Польши нацистской Германией Венява, который тогда был послом в Италии, перебрался в США. В марте 1942 года польское правительство в изгнании назначило его послом на Кубе, но жить он остался в Нью-Йорке.

1 июля того же года, в 9 часов утра, генерал вышел на высокую террасу дома, в котором он жил, преклонил колени у балюстрады, помолился, перекрестился и бросился вниз.

В кармане его пижамы нашли прощальное письмо, в котором он говорил, что не чувствует больше сил представлять польское правительство. И далее:

А ниже – приписка карандашом:

Его поэтическим завещанием считается «Уланская осень» (хотя и написанная задолго до смерти). Вот концовка этого стихотворения:

Последние одиннадцать лет своей жизни Вергилий работал над огромной поэмой «Энеида». В 19 году до н. э. он решил ехать в Грецию и дальше на Восток, чтобы увидеть места, где происходит действие большей части его поэмы. Он собирался три года заниматься ее отделкой, а остаток жизни посвятить философии.

Перед отъездом Вергилий просил своего друга, поэта Вария, чтобы в случае его внезапной смерти тот сжег «Энеиду». Варий отказался.

В Греции Вергилий встретил императора Августа, возвращавшегося с Востока, и решил вернуться в Рим вместе с ним. Осматривая в сильную жару греческий город Мегары, он почувствовал слабость. В порт Брундизий в Южной Италии он прибыл уже смертельно больным и умер через несколько дней, 21 сентября.

Перед смертью поэт настойчиво требовал свой книжный ларец, чтобы сжечь его. Его не послушались. Тогда он поручил свои сочинения Варию с условием, чтобы «Энеида» осталась неизданной. (Издание в те времена означало, что списки книги могут приобретать все желающие.)

Прах Вергилия перенесли в Неаполь. Согласно Светонию, эпитафию для своей гробницы поэт сочинил сам:

Калабры населяли окрестности Брундизия; Парфенопеей греки называли Неаполь. «Пастбища» (жизнь пастухов) воспеты Вергилием в поэме «Буколики», «села» (крестьянская жизнь) – в поэме «Георгики», вожди – в «Энеиде».

По настоянию Августа, который как раз и предложил Вергилию создать патриотический эпос, «Энеида» была издана в незаконченном виде.

Едва ли не все, что известно нам о Вийоне, почерпнуто из судебных постановлений об уголовных делах.

Франсуа учился в Парижском университете и получил звание магистра искусств. В 24 года он совершил убийство в целях самозащиты (что было позднее признано судом), бежал из столицы и, оставшись без гроша в кармане, принял участие в нескольких грабежах, включая ограбление колледжа, да еще в ночь под Рождество.

Потом он дважды ожидал в тюрьме сурового приговора, но оба раза по счастливой случайности получал помилование.

В ноябре 1462 года в драке на парижской улице был тяжело ранен папский нотариус. Драку затеяли спутники поэта, сам он был ни при чем. Но репутация Вийона была уже настолько плоха, что его присудили к повешению.

В ожидании казни Вийон написал четверостишие:

Это последние известные нам строки поэта.

Судьба еще раз оказалась благосклонной к нему: 5 января 1463 года приговор был заменен десятилетним изгнанием из Парижа. Дальше следы Вийона теряются. Возможно, он просто умер или же был убит; возможно также, что он исчез из судебной документации, твердо встав на путь исправления.

Хотя в последнее верится меньше.

Вилье де Лиль-Адан, один из отцов французского символизма, носил титул графа. Из Бретани он перебрался в Париж, влился в ряды здешней богемы и издал за свой счет сборник стихов. Его драматургические опыты не принесли ему ни славы, ни денег.