— Я ничего не обещал тебе, смертный, — облачко белого пара взметнулось над ноздрями рептилии, когда Закатный Луч повернул гребенчатую голову, меняя объект исследования. — Я только сказал, что с удовольствием посмотрю на человека, который убил дракона. Потому что за последние четыреста лет ни один дракон не умирал. Не только не был убит — даже не погибал от несчастного случая.

— Но, как же… — капюшон упал с головы мага, открывая взору смертельно побледневшее лицо, — Зелёная гора?

Ящер неопределённо повёл чешуйчатыми плечами:

— Я прилетел, потому что услышал Речь. Давно я не слышал её в устах человека, с тех пор, как ушёл Чёрный Дракон. Ты говорил, что нашёл его записи… но ты их неправильно прочитал. Иначе знал бы, что Язык Сообщества не использует ложь, — последнее слово дракон произнёс с видимым трудом. Ему пришлось это сделать на наречии людей. Ибо в Истинной Речи такого слова просто нет. — Ты очень нагл, смертный, — продолжал звенеть металлический голос рептилии. — Назвать Мышонка — Убийцей Драконов! — Ящер вытянул шею в сторону притихшего Влада. Тот непроизвольно зажмурился. — Он даже посмотреть на меня прямо не может! — со стремительностью кобры гибкая шея метнулась назад, и теперь янтарные глаза в упор глядели на чернокнижника. — Ты обманул меня, человек!

— Нет! — вскинул руку маг, отчаянно пытаясь призвать вихрь силы, поставить щит…

Клац! Острые зубы щёлкнули всего один раз. А тело главаря-чернокнижника уже лежит на земле, укороченное на величину головы. Один взмах крыльев — и дракон зависает над поляной. Один залп пламени — и толпа беспорядочно бегущих людей обращается в головешки, а в лесу появляется новая просека.

Влад, активная натура которого уже успела уверовать в чудесное спасение, пытался откатиться в сторону. Но нет. Тяжёлыми шагами привыкшего к полётам существа дракон приближается к нему. Голова ящера уже так близко, что горячее дыхание обжигает нежную кожу вампира. Рептилии не обладают выразительной мимикой. А у лорда Элизобарры неудержимо кружится голова. Но что это мелькает в янтарных глазах? Насмешка? Голод? Любопытство?..

— Ну совсем ещё мышонок… — от звука этого голоса Влад начинает проваливаться в спасительное беспамятство, когда алмазной твёрдости коготь разрывает его цепи, будто паутинку. Но господин Хашшем, успевший повидать многое на своём недолгом веку, прежде чем угодить в бархатную бездонную темноту, ещё успевает услышать странный, ни на что не похожий клёкот взмывающего в небо ящера. Драконы… смеются?

Князь Элизобарра метался по комнате, то и дело забываясь и скаля клыки. Его секретарь не помнил, когда в последний раз видел хозяина в таком состоянии.

— Милорд! — осторожно произнёс он. — Возьмите себя в руки! Доктор… эм-м-м… может испугаться.

Вампир замер посреди кабинета как громом поражённый, волевым усилием обуздал приступ паники. Поправил галстук и сел в кресло. Прошло несколько минут, и один из подлокотников разлетелся в щепы от судорожного сжатия бледными пальцами. Князь выругался и снова встал.

— Милорд, не терзайтесь раньше времени! Быть может, всё не так уж плохо!

Эйзенхиэль издал сдавленный рык.

— Она горячая, Генрих! Кожа сухая и горячая, как… как… — он пребывал в слишком расстроенных чувствах, чтоб подобрать сравнение.

— Дети иногда болеют, милорд, — смиренно заметил секретарь. — Это ещё не конец света.

— Речь не о каких-то абстрактных детях! — вскричал князь, снова начиная метаться по комнате. — Речь о моей дочери! — задержав взгляд на висящем на стене портрете, обезумевший от горя отец остановился. — Я позволил ей умереть, — тоскливо произнёс Эйзенхиэль. — Если я не смогу уберечь нашего ребёнка, жить дальше мне будет незачем.

От этого заявления Генрих похолодел. Он, конечно, ни на секунду не верил, что маленькая леди умрёт — хотя вокруг и свирепствовала эпидемия, смертельные случаи были крайне редки и имели место только в запущенных случаях при отсутствии должного ухода. Княжна же Элизобарра оказалась вверена заботам лучшего специалиста в этой области. Но всё же…

Тут дверь приоткрылась, и на пороге появился врач.

— Состояние довольно тяжёлое, но ничего страшного, — спокойно сказал он, и вдруг осёкся: — Князь, вы хорошо себя чувствуете? Вы очень бледны…

— Я всегда бледен, — прорычал глава клана Вампиров. — И это не ваша забота. Что с моей дочерью?

— Она поправится, — уверенно сказал медик. — Я дал ей жаропонижающие, так что температура скоро спадёт, и соответствующее лекарство. Я оставлю вам готовый порошок, будете давать ей за два часа до еды и…

— Вы остаётесь здесь, — отрезал хозяин замка.

— Простите? — не понял профессор медицины.

— Вы не покинете мои владения, пока моя дочь не будет полностью здорова. Впрочем, я предпочёл бы, чтобы вы задержались и после этого. Если она заболела один раз, может быть и второй, — глава клана достал чековую книжку, оторвал листок и вписал в него впечатляющую сумму.

Опешивший врач снял очки и начал их медленно протирать.

— Ваше Сиятельство, вы, кажется, не поняли: я не семейный врач. Я учёный. И…

— Прекрасно, — сухо оборвал князь. — Чем меньше она будет болеть, тем больше времени у вас останется на научные изыскания.

— Да, но…

— Я предоставлю в ваше распоряжение лабораторию, оборудованную по последнему слову медицинской науки. Вы понимаете меня? Любое оборудование и любые реактивы, какие вы только пожелаете. В любых количествах. Если вам нужны подопытные, — князь махнул рукой в сторону затемнённого окна, — милости прошу! Целая деревня.

Медик, разглядывающий протянутый ему чек, серьёзно задумался. Возможность доступа к неограниченным ресурсам…

— Но консультации с коллегами? Научные… конференции… — попробовал было слабо сопротивляться он.

— Личный шар для магических голограмм и телепорт по первому требованию, при условии, что моя девочка здорова, — парировал князь.

— Э-э-э, я…

— Генрих, проводи доктора. Покажи ему его комнаты, — бросил Эйзенхиэль, покидая кабинет.

— Да, милорд, — отозвался секретарь, проводив хозяина взглядом.

***

— Папа! — тонкие пальчики сжали руку вампира. Эйзенхиэль наклонился к дочери и коснулся губами её лба. Жар уже начал спадать.

— Я здесь, радость моя, — так же тихо ответил отец. — Всё будет хорошо. Поспи ещё.

— Пап, я есть хочу.

Маг достал из воздуха чашку горячего бульона. На бледном лице отразилось абсолютное счастье. Генрих Зальц, наблюдавший всю эту сцену из полуоткрытой двери, решился, наконец, войти. Князь приказал отменить все встречи, сеансы связи и аудиенции. С корреспонденцией секретарь тоже управлялся сам. Но одно приглашение долго вертел в руках, а теперь всё-таки решился передать хозяину.

— Милорд?

— Что там ещё? — на волне радостного облегчения глава клана Вампиров быстро пробежал глазами текст:

«Кому: Его Сиятельству Эйзенхиэлю, князю Элизобарре, главе клана Вампиров.

От кого: Министерства магии.

Ваше Сиятельство! Сим имеем заявить, что магистерская диссертация адепта Северина, лорда Эрлинга, лорда-вампира Эльса, лорда-вампира Отрона принята к рассмотрению и вынесена на повестку дня. Учёный совет будет состоять из»…

Эйзенхиэль хмыкнул. Посмотрел на дату.

— Уже завтра. Генрих, съезди, будешь моим представителем. Я не сомневаюсь, что хотя бы четвёртую степень, но мальчишке точно дадут. Он способный. Так что нужно будет принять бумаги, оставить подписи… Ты, впрочем, сам всё знаешь.

— Но, милорд, я ведь не…

— Портал я тебе открою, — бросил князь, снова отворачиваясь к дочери. — Вернёшься с помощью кольца. Ещё что-нибудь?

«Я ведь не маг, и иметь такого представителя клана для юного лорда может показаться унизительным», — хотел сказать секретарь. Но вместо этого с поклоном произнёс:

— Нет, милорд. Больше ничего.

***

Опасения господина Зальца полностью оправдались: стоило сияющему, как полуденное солнце, Северину, встретиться с ним взглядом, как что-то в молодом человеке тут же потухло. Он даже на секунду прикрыл глаза рукой. Защиту, впрочем, произвёл блестяще, хотя и в несколько сухой академической манере. По результатам голосования адепту была присвоена сразу вторая магистерская степень. Часть судей высказывались даже за первую, однако смущала крайняя молодость претендента — юноше едва исполнилось четырнадцать лет.