Как давно она знает? Все пять лет, пока я учился? Больше, меньше? Насколько вероятно, что она поправится? Я не могу повернуть жизнь или поменять прошлое, сейчас у меня есть только настоящее. То самое настоящее, где я должен собраться и помочь маме, несмотря ни на что.

Первый шаг даётся со скрипом, с остальными выходит немного полегче, будто существует вероятность того, что я убегу от того, насколько мне страшно находится здесь и смотреть на мать. Только мне нельзя быть слабым, совсем нельзя.

Когда я встаю у ног, мама открывает глаза. Она быстро оглядывается и думает над тем, чтобы закрыть глаза — она тоже себе не так представляла этот день. А он полон разочарований.

— Лоренс… я…

— Не так ты хотела мне об этом сообщить? — заканчиваю я, глядя на мать.

— Конечно, нет, — она пытается присесть на кровати. Я помогаю ей это сделать и хочу уже отстраниться, когда она берёт меня за руку. — Сядь, нам нужно поговорить. Я знаю, как ты любил отца и как он любил тебя, но жизнь решила всё за нас, к сожалению, он ушёл и мне пришлось всё брать в свою руки — дать тебе время справится с горем и измениться, мне нужна была тоже опора. Тот, кто встанет у руля, а я бы стояла рядом, как помощник, только я видела, что ты другой, ты бы не вернулся, если бы не дал мне обещание. Остался бы там и зажил другой жизнью — ты это делаешь только ради нас с отцом, сам ты не видишь себя таким. Ты держишь своё слово и берёшь ответственность за промахи, в этом ты в отца. Как и такой же отчаянный — он бы тоже не бросил своих друзей в беде. Я, честно, пыталась это прекратить и зачеркнуть эти страницы из твоей жизни, но я знала, что у меня не выйдет, — мама отворачивается к окну и продолжает, глядя в ночь. — Я не буду извиняться за то, что сделала с твоей подругой, я не чувствую вины — я пыталась спасти тебя. Возможно, мне и правда стоило отправить её на морское дно, но не сделала этого… Не знаю почему, возможно, то, что это всё равно бы узналось и ты возненавидел меня, ещё больше, чем сейчас, а, может, мне не хватило решимости отнять жизнь у ребенка — она не виновата в том, что у неё такая жизнь. По крайней мере, не во всем. Погиб твой друг, Лоренс, и я сожалею, но уже ничего не исправишь — уверена, ты сделал всё, что мог, а сейчас нужно жить дальше.

Смотрю на то, как мама сжимает мою руку, но я ничего не чувствую, совсем. Даже мимолетного покалывания. Отчасти пугает то, что я чувствую крохи только с Астрид, с той девушкой, с которой меня вряд ли когда-то увидит мама.

— Лоренс, я должна кое-что сказать твоим друзьям.

— Что конкретно?

— Приведи их сюда, — не отвечая на вопрос, говорит мама.

Я выхожу из палаты раньше, чем придумаю ответ, или прежде, чем ответит мама — просто больше не вынесу правы, она как-то слишком уж горькая.

— Ричард.

— Да, Лоренс?

— Тебе нужно привезти в больницу Астрид, Ронана и Ноа. И как можно быстрее.

— Астрид не отходит от Глена, пребывая в какой-то прострации. Я не уверен, что это хорошая идея.

— Это не обсуждается! Можешь привезти её хоть насильно и переодень тоже. Он мёртв, тут уже ничего не попишешь.

Знаю, как мерзко это звучит, но, возможно, сейчас не самое первостепенное — оплакивать друга.

Я не нахожу сил снова зайти в палату к маме и что-то обговорить насчёт того, что будет дальше. Время тянется уж очень медленно, словно сводит с ума и заставляет усомниться в реальности происходящего. Я прихожу в себя в тот момент, когда слышу мат и ругань с конца другого коридора.

— Руки убери!

Астрид дёргается и плетётся чуть впереди, за ней идёт Ричард, замыкают шествие — Ронан и Ноа, которые явно не в восторге от всего, что происходит. Они останавливаются почти рядом, когда Ричард снова дёргает её за руку, когда она встаёт дальше. Её руки так и оказываются за спиной, и я понимаю, что у неё связаны руки или она в наручниках. Свитер с длинными рукавами скрывает металл. Ричард не дожидается вопроса:

— По-другому, она не пошла бы, — на лице Ричарда Лоренс замечает царапки и синеющий нос. Скорее всего, Астрид просто так не согласилась последовать за Ричардом и наваляла ему знатно.

— Лоренс, — ядовито начинает Астрид. — Может, ты скажешь своему псу убрать руки?

— Псу? Ещё слова и я дам приказ убить твоего брата, не шути со мной! — он дёргает Астрид на себя, я уверен, что он — это несерьёзно, но она наверняка успела вывести его из себя.

— Хватит! Всё решать будем не здесь, надеюсь, вы это понимаете, — говорю я, и мы заходим в палату. Мама сразу открывает глаза и не сводит взгляд с Астрид, которая отходит к стене, подальше от Ричарда и, хмурясь, спокойно говорит:

— Надо было тебя не в больницу бросать, а на дно океана — он бы тебя не нашёл!

Астрид хватает меньше все времени на осознание сказанного, и она бросается вперёд к кровати, дергая руки и пытаясь выбраться из железки.

— Так это были вы??? — вряд ли для Астрид больница кажется таким далёким событием и события этой ночи вряд ли притупляют её чувства. Да она выглядела пару часов не такой, но сейчас она готова мстить и рвать на части.

Ричард перехватывает Астрид за талию, прижимая к себе, пока она бьёт его ногами. Я не могу выдавить из себя повторный вопрос, который задала Астрид, я и так вижу по лицу матери, она не врёт. Более того — не раскаивается в этом, совсем.

— Отпусти меня! Сними эти наручники, ублюдок! — Астрид вырывается из захвата, ударяя затылком снова в голову, и Ричард сжимает нос рукой, откуда сразу капает кровь. Я перехватываю Астрид у кровати, она поднимает взгляд и, сплёвывая под ноги, спрашивает.

— Ты тоже в этом замешан, да? Ваша ублюдочная семья убила Глена! Убила! Как ты мог? Как ты мог??? — с каждым словом речь Астрид становится всё тише, и она оседает на пол, избегая прикосновений. Я хочу её поднять, когда Ноа отталкивает в сторону и садится рядом с ней на корточки, прижимая голову к себе.

— Снимите с неё уже наручники, быстро!

Я киваю Ричарду, и он кидает ключи Ноа. Освободившиеся окровавленные руки Астрид кладёт на шею к Ноа, пытаясь успокоиться. Я снова поднимаю взгляд на мать, на то, как она серьёзна и что ей буквально наплевать на эту драму. Мать — тот человек, который разрушил хрупкий мост между мной и Астрид.

========== Глава 10. Ноа Моро. Семья ==========

Астрид прижимается всем телом, кажется, всем существом, надеясь, что станет легче. Я с трудом представляю: что пришлось ей пережить за последние пару месяцев, находясь у бывшего парня. Но сделанное матерью Лоренса заявление заставляет и меня ненавидеть её и пути решения проблем — погиб наш друг. Наш друг, который был рядом, который… Я закрываю глаза, пытаясь вспомнить Глена в последний момент, когда я видел его перед операцией — он улыбался. Так легко и непринужденно. Будто говоря взглядом, скоро они все будут вместе — они вернут и Астрид, и Тэйта. Только вот никто не мог предположить — не вернётся ли он сам, и всё пойдёт не по плану и привезут они лишь тело и сошедшую с ума Астрид с братом. Астрид продолжает тихо плакать, слёзы капают на джинсы, впитываясь в ткань. Она кладёт руку мне на колено, где я замечаю кольцо на безымянном пальце ровно тогда, когда мать Лоренса говорит.

— Послушай, Астрид, успокойся и не будь ребёнком. — В словах Глории как будто слышится горечь и разочарование. Чего эта женщина вообще ждала от своих слов? Покорности? Может, принятия или Астрид ей должна была сказать «спасибо»?

Астрид вытирает лицо рукой и встаёт, опираясь на моё плечо. Её запястья выглядят откровенно не очень, но её как будто это вообще не волнует, она делает шаг к кровати и встаёт рядом с Глорией, буквально нависая над ней.

— Я вас слушаю, мисс Мидлтон.

— Хорошо, всё-таки какое-то самообладание у тебя есть. Не всё, может, ещё потеряно и заключение тебе пошло на пользу.

— Вы… — начинает Астрид, касаясь рукой кровати.

— Твои слова, дорогая, ничего не изменят, я делала это для сына. У тебя нет никого, поэтому не понять, какого это видеть, как близкий человек стремится к темноте — ты бы не принесла ему ничего хорошего, как и вся ваша шайка. — Глория смотрит на меня и Ронана, мне самому уже хочется ответить этой женщине, пока все молчат.