В комнату заходит Квентин, и я внутренне содрогаюсь, стараясь соблюсти ровное состояние, чтобы он ничего не заметил. С ним у нас так и не построились отношения: продолжает убеждать Питера, пригревает на груди змею, и по-хорошему стоит убить и больше не страдать фигней — есть дела и важнее. Но я тоже бы хотела отделаться от него и лучше как-нибудь заслужено за всё то, что сделал с Кристофером.

Он садится напротив, наливая себе в стакан алкоголь из бутылки, и не сводит с меня глаз, пока я стараюсь сосредоточится на газете перед собой. Я не могу сбежать сразу после его прихода, но и находится с ним в одном помещении заставляет в меня усомниться в трезвом рассудке и что я не нападу на него.

— Что же ты так усердно читаешь, крыса? — Когда мы остаёмся наедине, он позволяет себе многое, особенно не фильтровать то, что он хочет сказать и что можно в присутствии Питера.

— Отвали, — даже не поднимаю глаз, отпивая из кружки.

— Астрид, я не отвалю от тебя, как грязь. Вцепился в тебя как бульдог и не собираюсь отпускать, пока ты не признаешься в том, что акт твоей доброй воли или, как ты это называешь, желание быть в семье — просто чушь собачья. Если тебе что-то нужно и ты это получишь, снова охомутав Питера.

Предпочитаю помолчать, закрыть газету, шумно расправив листы, и отставить чашку к раковине.

— Запомни, милый, ты никогда не сможешь занять моё место, как бы не старался. Поэтому прибереги свои чувства, — лицо Квентина на секунду искажается, становясь кислым, но молчит. Только зло смотрит в мою сторону. Я иду к двери и намереваюсь провести время там, чем в любом другом месте, где есть Квентин. Его присутствие слишком нервировало.

Поднимаясь по лестнице, Квентин разбивает стакан о стену, а может и сразу бутылку. Злить Квентина последнее, что стоит делать, но я не могу по-другому, не могу снова стать слабой.

Дверь в комнату оказывается приоткрытой. Я замираю в дверях, точно помня, что закрывала её. В голове нет ни одной мысли, в каком случае это может быть хорошим знаком. Поэтому аккуратно открывая дверь, захожу. На кровати лежат несколько коробок, а на тумбочке стоит огромный букет цветов.

На самой большой коробке я замечаю записку, аккуратно сложенную вдвое. Внутри узнаю всё тот же знакомый почерк — Питера.

«Нам надо поговорить, это важно, поэтому не опаздывай». Питер пишет адрес, место и время встречи. Сначала приходится сесть и рассмотреть ещё раз письмо, чтобы понять, что всё это не шутка и действительно происходит с ней, что Питер ей поверил. Теперь осталось дело за малым — всего лишь отыграть последнюю сцену.

В коробках я нахожу вечернее золотое платье, туфли и украшения. До назначенного часа остаётся три часа.

***

Когда остаётся час до выхода, намереваюсь уже выйти, подводя последние штрихи в наряде, выхожу. Стоит только закрыть дверь, как меня толкают с силой в стену, буквально вжимая в неё до боли. Перехватывая запястья, резко поднимает наверх и сдавливают в запястьях. Ожесточенное лицо Квентина прямо упирается в лицо, он выдыхает в меня алкогольные клубы и шипит.

— Куда ты собралась? — Квентина слишком много, слишком много для того, кого близко с собой держать даже не хочется.

— Не твоё дело! — высвободить руки из захвата не получается, дёргаю изо всех сил. Квентин наклоняется так, что проводит носом по щеке, вдыхая аромат кожи и оставляя дорожку после языка.

— Что он только нашёл в тебе? — Квентин свободной рукой проводит по лицу с нажимом, стирая весь макияж и размазывая по лицу. В конце концов, он просто грубо сжимает скулы, нажимая так, что кость сейчас лопнет.

— Убери руки! Живо! Он убьёт тебя, если узнает! — Питер единственный аргумент, что в состоянии подействовать на Квентина, но, видимо, под алкоголем и то, что он знает, что Питер сейчас не появится дома, действует на Квентина как власть, он упивается тем, что я не в состоянии ответить.

— Нет. Я хочу понять, что он в тебе нашёл. Это из-за неё он так сходит с ума? — его рука пробегает по платью, сжимая грудь, заставляя сжаться от омерзения, но он не останавливается и спускается ниже под мои брыкания. Касается разреза платья и отодвигая в сторону часть, касается и бедра, поднимаясь вверх. Ещё чуть-чуть и меня стошнит от омерзения, что он делает и позволяет себе.

— Питер тебя убьёт!

— О-о, нет, дорогая! Он убьёт тебя, если ты не придёшь вовремя, поэтому… — Квентин открывает дверь в комнату и толкает меня внутрь. При падении я ударяюсь локтём, да и мне в принципе не хватает прыти, чтобы успеть задержать дверь, чтобы он её не закрыл. Замок щёлкает несколько раз. Смех Квентина разносится по этажу, пока я кричу, чтобы он прекратил всё это.

Я опускаюсь на пол, сжимая платье: я должна была догадаться, должна была знать, что Квентин рано или поздно найдёт способ испортить всё, что я сделала и я была не аккуратна — опасаться всегда нужно было только Квентина.

Рама окна ударяется о стену в порыве ветра, и я поднимаюсь на ноги, чтобы не сдаваться — Квентин не удержит меня здесь, потому что Питер действительно может и убить, сейчас он ей даёт очередной последний шанс — его нужно поверить, что она в состоянии его слушаться.

Скидывая туфли, сумочку вниз, свешиваю ноги и разворачиваюсь, чтобы повиснуть руками за край и прыгать было не так высоко. На секунду становится страшно, как тогда на крыше у друзей — мысли о них заставляют сжаться и вспомнить, что я так и не знает, где сейчас все из них, кроме Тэйта. Всё это время предполагала не думать о них, особенно о Фрэнке и его поцелуе. Всё убеждаю себя, что потом всё само собой решится и вспомнится, настоящие ли чувства были, а пока та жизнь была всего лишь сном недолгим и счастливым.

— Давай же… — свой голос заставляет меня вспомнить настоящее и то, сколько я вешу. Пальцы устают и, на выдохе отпуская руки, падаю вниз. Удар приходится на правую ногу и ягодицы. Чтобы не вскрикнуть, закусывая губу и опираясь на стенку, встаю, хватая свои вещи и ковыляю к автомобилям на стоянке.

Питер обязывает всех держать вторые ключи в салоне на экстренный случай, поэтому я дёргаю машину Квентина за ручку, и она оказывается открыта. Ключи лежат в бардачке, и я аккуратно усаживаюсь в салон. Блокируя двери и поворачивая ключ. Смотря в зеркало заднего вида, я вижу, как к окну на первом этаже подходит фигура и сразу же отбегает — Квентин скоро окажется на улице, но оставить его в пыли от колес почти так же желанно, как и быстрее уехать отсюда. Его прикосновения горят на коже, которую хочется скрести и скрести, чтобы отделаться от этих чувств.

— Су-ука! — кричит он, когда я отъезжаю и гравий из-под колес летит в его сторону при резком старте.

На часах остаётся не так и много времени, недостаточно, чтобы доехать до ресторана, соблюдая скоростной режим и правила, поэтому придётся приложить все усилия, чтобы оказаться там вовремя. Я проскакиваю несколько раз на красный, минуя столкновение, мне нужно успеть и это самое важное сейчас. Я захожу, если так можно назвать то, как я, опираясь на перила, поднимаю свои ноги, в ресторан и называю своё имя. Метрдотель с опаской смотрит на мой внешний вид и не знает видимо, то ли выгнать, то ли оказать помощь. Он знает, с кем я встречаюсь, поэтому он доводит меня до стола, когда Питер открывается от телефона, заканчивая с делами.

Питер вскакивает и выхватывает меня у провожатого, прижимая к себе. Его власть буквально обволакивает, и она уже не так страшна, как была раньше, но это не значит, что я оставлю его без ответа.

— Что случилось? — Питер усаживает на стул и оглядывает весь образ: размазанный макияж, неаккуратную причёску, хромоту и налипшие листья на платье.

— Ничего важного, Питер. Ты мне хотел что-то сказать, именно за этим я здесь, как ты и просил, — грубые слова выскакивают сами собой. Питер смотрит на меня так, что хочется вернуть слова назад — Питер не был обидчивым, его обижает, что я сделала вид, якобы он руководит мной, словно вещью. Хотя отчасти никуда это чувство не ушло, я думаю, ему нравится управлять мной, хоть он и старается.