«Тук-тук». До этого мирно спящая Хоши резко очнулась и открыла глаза. Глухой стук снова донесся со стороны закрытого на все затворы окна, и девушка спросонья растерев пальцами веки и, приподнялась на локтях. Ее покои располагались слишком высоко, чтобы кто-то вот так запросто мог постучаться снаружи, так что мысль, что нашелся смельчак, который оказался столь проворен и настырен, пугала. «Может, померещилось?»

Помедлив, она вылезла из-под одеяла и, как можно тише, встала на ноги. Половицы жалобно скрипнули, отчего Хоши недовольно закусила губу. Такой шум выдавал с головой, что она больше не спит, а совсем не такого эффекта она хотела добиться. Аккуратно ступая на цыпочки, она сделала несколько шагов к окну, но замерла, когда раздался тот же стук. Постучались громче, настойчивее, и сердце девушки бешено заколотилось. Страх сковал её слизкими путами, и она, помедлив в растерянности и кое-как совладав с собой, бросилась прочь.

Стражник у дверей покоев аристократки мирно спал, сложив под мохнатую щеку кулак, и, увидев это зрелище, Хоши пришла в полное недоумение. Дежурной охране нельзя спать. Такой проступок её отец, Токугава Йоширо, безжалостно карает телесными наказаниями.

— Йогата-сан…— потрепала она за плечо мужчину, отложив нравоучения до лучших времен. — Йогата-сан! — Тот лишь пробормотал что-то несвязное, надув пузырь из слюней. — Йогата-сан! — она усилила хватку, настойчивее помотав бессознательное тело, но на сей раз он совсем никак не отреагировал, что окончательно сбило девушку с толку. Стражник и раньше грешил отдыхом на рабочем месте, но за пять лет службы она ни разу не видела его погруженным в столь беспробудный сон.

«Тук-тук» —донесся стук из конца коридора, отчего тело аристократки забила мелкая дрожь. Хоши настороженно всматривалась в безмолвную темноту, пытаясь высмотреть зачинщика шума, но никого не было. Абсолютно. По крайней мере, так ей казалось. Лёгкое кимоно соскользнуло, небрежно оголив плечи, и девушка нервно вернула гладкую ткань на место.

Маленький дух постучал по стене еще раз. Если бы он мог говорить, а девушка — слышать, он бы крикнул «Давай, иди же!», но пока он лишь пугал её своими действиями. «Йогата-сан!» — просипела Хоши дрожащим голосом и обернулась на мужчину еще раз в надежде, что он очнется, но тот продолжал спать. Живот словно завязался в узел от одолевающего страха, и аристократке хотелось разрыдаться от осознания, что она не знает, что предпринять.

«Тук-тук» — раздалось с нижнего этажа, а девушка так и не двигалась с места, застыв молчаливой фигурой. Стук повторился. Она была уверена, что хоть кто-то из обитателей дворца услышал его, но коридор оставался молчалив и пустынен. Да, ее страж крепко спал, но ведь все остальные не должны были.

«Вот он — ответ, — осенило Хоши, и она устремилась к лестнице, ведущей вниз, стараясь не думать, что именно оттуда в последний раз доносились странные звуки. — У всех выходов должна быть охрана». Она намеревалась добежать до одного из них и пожаловаться на тревожный шум в замке. Какой же животный ужас охватил девушку, когда она обнаружила, что стражники у парадных дверей тоже спят! Мужчины никак не реагировали на щипки и толчки, которым аристократка их подвергала, даже ухом не вели.

Не помня себя, Хоши рванула к выходу в сад, который тоже находился под охраной. Босые ноги обжигало холодом гладкого мрамора, но девушку это мало волновало. В голове разом всплыли все предостережения суеверных местных жителей, что поместье проклято. «Но разве род Токугава когда-нибудь пугали „глупые сказки“?» — говорил её отец, а она со всей покорностью принимала эту пренебрежительную фразу за призыв к действию — не нужно верить во всякую чушь. Вот только теперь, когда «чушь» вторгалась в жизнь девушки, весь её скептицизм как ветром сдуло.

Возле второго выхода воины так же мирно посапывали, прислонившись к стене, и аристократка обреченно опустила руки. Сбивчивое, рваное дыхание, горячило горло, и Хоши молилась всем богам, чтобы хоть кто-то в этом треклятом поместье, кроме неё, не был погружен в колдовской сон. Словно в ответ её молитвам, тяжелый створ дверных ставней медленно пополз в сторону. Дерево зловеще трещало, а девушка, скованная ужасом, не могла сдвинуться с места и наблюдала за всем происходящим в гробовом молчании. Едва высвободившись, ставни с грохотом распахнулись наружу, и прохладный ветер ворвался в помещение. «Тук-тук» — раздалось из глубины коридора.

— Хватит! Что вам нужно?! — взвизгнула девушка, обняв себя за плечи. Она была уверена: что бы ни было во дворце, оно было живым, и сейчас слышало её.

Стук прозвучал прямо за спиной, и Хоши даже показалось, что что-то холодное и влажное коснулось лодыжки сквозь тонкую ткань кимоно, отчего её передернуло, и из девичьей груди вырвался истошный визг. Уже через мгновение ноги что есть мочи несли её в глубину сада, в тень отцветающих сакур. Ставни с грохотом захлопнулись обратно.

Когда Хоши, запыхавшись, прибежала к пруду и заметила дремавшего возле него Асаху, она решила, что его тоже свалило сонным проклятием, напавшим на дворец. Настороженно наблюдая, как вздымается грудь спящего юноши, девушка бесшумно приблизилась и нерешительно присела рядом на колени. Спокойное посапывание парня даже поселило в ней чувство, что она не должна его будить. «Должно быть, он видит самые чудесные сны». Однако чувство быстро угасло, стоило лишь образам сражённых беспробудным сном стражников появиться перед глазами. Тихонько толкнув плечо спящего, Хоши дрожащим голосом окликнула его:

— Асаха.

Юноша очнулся сразу же. Сказать, что он удивился, увидев над собой склонившееся лицо девушки — ничего не сказать. Сердце в груди бешено заколотилось в волнении, и он не сразу поверил своим глазам, решив, что всё еще дремлет. «Она здесь! Здесь!»

— Три тысячи богов, хоть ты не заколдован! — воскликнула девушка и тут же, смутившись, вскочила. Она вдруг осознала, как непристойно выглядит в легком ночном кимоно, с распущенными волосами, да еще так близко рядом с малознакомым молодым мужчиной. Но смятение было временным, и Хоши тут же себя за него отчитала. «Как можно сейчас думать о таких глупых вещах?!»

Асаха поднялся и отряхнулся, не сводя глаз с девушки. Он был счастлив ее видеть, но потерянный вид Хоши омрачал радость встречи. Что-то стряслось.

— Заколдован? — эхом переспросил он, когда смысл услышанного дошел до него.

Нервы девушки сдали, и она в голос разрыдалась, уткнувшись в ладони. Она плакала от собственной беспомощности, и непонимания, что происходит. Асаха же в ступоре смотрел на перепуганную до истерики Хоши, и не знал, как себя вести, что делать. С минуту он мешкал, сомневался, но, в конце концов, подошел ближе и, осознавая, что это не позволительно по отношению к госпоже, мягко взял руки девушки за запястья и убрал их от заплаканного лица.

Когда их взгляды встретились, у Хоши перехватило дыхание, и ее рыдания прекратились так же внезапно, как и начались, оставив после себя лишь мокрые от слез щеки, покрасневшие блестящие глаза и рваное дыхание. Взгляд Асахи источал такую силу и уверенность, что девушка вдруг почувствовала себя под надежной защитой, и ей стало стыдно за то, что она потеряла над собой контроль.

— Там… — всхлипнула она. — Что-то странное… В замке… — каждое слово давалось с трудом и грозилось застрять в горле. Стоило лишь девушке договорить, как за её спиной возникли победно прыгающие духи кодама, и мозаика в голове юноши сложилась: мелкие проказники, услышав его, решили стать полезными, и таки привели к нему до полусмерти напуганную госпожу. Он должен был бы разозлиться на них, но вместо этого лишь пожалел о том, что не догадался попросить их о помощи раньше: они славятся своими умениями усыплять неугодных им путников.

— Все, кроме вас, спят как мертвецы, да? — озвучил догадку Асаха.

Хоши удивленно проморгалась:

— Д-да… Откуда ты зна…