— Ты — он кивнул на Герту — дуй отсюда.
Та испуганно глянула его, и, что-то неразборчиво пискнув, почти выбежала из комнаты. Сандор тяжело сел в резное кресло у стола и воззрился на Сансу. Девочка смотрела на него — как всегда настороженно, но теперь хоть глаза перестала прятать, и то хорошо. Но миг спустя она снова надела свою вежливую маску, которую он так ненавидел, и спросила ровным голосом:
— Что сказал вам сир Киван?
«Что я урод и дезертир».
— Он не насадит мою голову на пику, можешь спать спокойно. Не такой он дурак — бросаться людьми, когда война идет. Завтра начнется моя служба, так что тебе почти не придется меня видеть. — Санса, как он думал, должна была обрадоваться, но она как будто не обратила на его слова внимания.
— Вы, должно быть, голодны? Перед вашим приходом я приказала Герте принести нам обед, надеюсь, она не задержится.
— А тебе, я смотрю, здесь понравилось? Все лучше, чем Королевская гавань.
— Когда нет выбора, где жить, то какой смысл ненавидеть место, где живешь?
— Я не замечал, чтобы ты сильно любила Красный замок.
— Отсутствие ненависти еще не означает любви, милорд.
— Это верно, Пташка. Это верно.
Он тяжелым взглядом смотрел на нее, пытаясь проникнуть в ее душу. Но доспехи на этот раз были подогнаны как надо, не было ни одной зазубрины или бреши, за которую он мог бы зацепиться. Пытаясь не дать злости захватить его целиком, он молча встал и вышел, изо всей силы хлопнув дверью.
Вкусный обед — тушеную оленину в ягодном соусе, репу с ароматными травами, теплый мягкий хлеб, сладкое вино — Санса ела в одиночестве, и никакого наслаждения от еды не получила. Этот непонятный разговор с Сандором взволновал ее сильнее, чем она желала себе в этом признаться. Как, как она будет исполнять свой долг рядом с человеком, который неспособен оценить это? Что проку в его защите, если при любой попытке приблизиться он кусает ее?
Следующие несколько часов она провела, разбирая сундуки, раскладывая вещи, потом попыталась занять себя вышивкой. Время тянулось медленно как улитка, а Сандора все не было. Санса позвала Герту и стала расспрашивать девушку обо всем, что приходило ей в голову. Болтовня горничной на какое-то время заняла ее, но, не найдя, о чем больше ее спрашивать, Санса отпустила служанку. Она снова попробовала вышивать, но мысли блуждали где-то далеко, и работа не шла. В конце концов, поняв, что ничего не помогает, Санса решила лечь спать. На мягкой перине, под чистым бельем она заснет и забудет обо всех бедах. Но заснуть ей удалось далеко не сразу.
Поздно ночью дверь в ее комнату вновь отворилась — на этот раз тихо. Сандор, держа сапоги в руках, осторожно двигался между мебелью — насколько это было возможно, когда ты пьян до самых печенок, а спина адски болит после того, как мейстер вытащил из нее шелковые нити, которыми его заштопали. На мирно спящую Пташку он старался не смотреть. Кое-как стащив с себя бриджи и рубашку, он тяжело рухнул в постель и заснул тяжелым пьяным сном.
========== Глава 9. Первые дни ==========
На следующий день Санса проснулась одна — Сандора уже не было. Должно быть, он встал еще на рассвете. При мысли, что он ушел, даже не сказав ей ни слова, Санса ощутила странную обиду. Она отчасти готова была признать правоту мужа — ее страх перед ним так и не ушел до конца. Это не было то лишающее ее сил липкое бессилие, которое она испытывала в присутствии Джоффри или сира Илина Пейна, и не страх, который испытываешь перед явной опасностью, когда тело дрожит, готовое бежать как можно быстрее. Но она по-прежнему не могла понять, чего от него ждать, и это огорчало и мешало ей. В глубине души Сансы Клиган жила странная уверенность, что муж не обидит ее и не причинит ей боли — уверенность, не основанная ни на чем, кроме того внутреннего чутья, которое в ту знаменательную ночь заставило ее спеть ему гимн Матери и коснуться его щеки, стирая с нее непрошеные слезы. Но когда-то это чутье обмануло Сансу, не позволив ей разглядеть истинную природу ее прекрасного принца Джоффри и его матери, и с тех пор она не слишком доверяла ему.
Герта вошла, неся поднос с завтраком, и доложила, что Сансу желают видеть леди Дорна и леди Жанея — жена и дочь сира Кивана. Ее молчаливая молодая госпожа в ответ только кивнула, и не отвечала на журчащую словно ручеек болтовню служанки, пока та одевала и причесывала ее. Санса была погружена в собственные мысли, которые снова и снова возвращались к ночи битвы при Черноводной. Она помнила свой страх, от которого слабели колени и пересохло во рту. Он мог перерезать ей горло одним движением, но не сделал этого; и было и что-то еще в том, как он повалил ее на постель, придавив своим телом: от него исходило нечто, чему она не могла дать названия. Странным образом эта ночь была связана в ее памяти с ночью их свадьбы, хотя тогда Сандор вел себя совершенно иначе — не пугал ее, не грубил, а вместо этого придумал, как ловко обвести королеву вокруг пальца, придумав доказательства того, что их брак был скреплен как положено. Но был миг, когда он посмотрел на нее и коснулся ее щеки — совсем как она тогда. В тот раз она поняла только, что его прикосновение не вызывает у нее отвращения, но в это ясное утро воспоминание о чужих пальцах на коже было неожиданно острым и заставило ее покраснеть. Смутное предчувствие, которое оно рождало в ней, было настолько… неподходящим для леди, что Санса зарумянилась еще больше. Пряча глаза от горничной, словно та могла прочитать ее мысли, она вышла из комнаты вслед за ней.
Леди Дорна оказалась приветливой и учтивой женщиной лет сорока, а ее дочь — девица семнадцати лет, казалось, проявляла к Сансе искреннее дружелюбие. Обе оказались достаточно хорошо воспитаны, чтобы не расспрашивать новую гостью о ее жизни в Красном замке. Беседа вращалась вокруг рукоделия, охоты, последних мод, воспитания детей, и, конечно, мужей и женихов. Здесь Сансу бросало то в жар то в холод: она словно шла по тонкому льду. Она чувствовала, что, говоря о Сандоре, ей надо быть вдвойне осторожной — леди Дорна Ланнистер была достаточно проницательна, чтобы угадать за словами молодой жены то, что той хотелось бы скрыть. Так что Санса старалась обходиться общими фразами и всячески старалась показать, что она, с одной стороны, послушная подданная короля, готовая исполнять свой долг в браке с тем, кого ей выбрали, а с другой — что она вполне довольна замужеством.
— Моей Жанее, слава Семерым, нет нужды торопиться — леди Дорна ласково взглянула на дочь, и та улыбнулась в ответ. — С ее приданым и именем любой знатный лорд Вестероса почтет за честь на ней жениться.
— Да уж, матушка, я точно выйду замуж по любви и никак иначе.
Санса улыбнулась — чуть снисходительно. Жанея, хоть и была старше, казалась Сансе наивной девочкой, которая выросла в довольстве и холе, и никогда не знала, каково это — когда твой прекрасный принц показывает тебе отрубленную голову твоего отца.
— А вы что скажете, леди Санса? Матушка утверждает, что семейная жизнь вовсе не усыпана розами. Я все-таки ей не верю до конца. Но вам-то, с Псом, должно быть, не занимать терпения?
— У меня нет причин быть недовольной своим мужем — спокойно ответила Санса — он исполняет свой долг, как и подобает.
— Только не говорите мне, миледи, что с такой красавицей как вы он и в постель ложится из чувства долга!
Леди Дорна осадила дочь:
