— Ты невероятно умная и трудоспособная девушка, — Макгонагалл, видя растерянное выражение Гермионы, придвигается еще ближе и мягко берет ее руки в свои. — Я не хочу, чтобы такая многообещающая молодежь отдавала себя работе без остатка, не оставляя ничего себе и своей семье — это гиблый путь, Гермиона. Он скорее сломает тебя, нежели принесет пользу. Будь послушной девочкой — пойди отдохни вместе с мужем и семьей, а потом возвращайся в коллектив со свежей головой. Я обещаю, что позабочусь обо всем в твое отсутствие.

— Профессор… — Гермиона выдыхает, чувствуя, как под ласковыми поглаживаниями тревога и оцепенение понемногу отпускают тело. Рон уходит куда-то вглубь сознания, наконец, спустив с нее свой зловещий очеловеченный взгляд, а голоса в голове, которые начинали уже тихо гудеть и препираться между собой, окончательно затихают, оставляя после себя блаженную тишину. — Я думаю… хорошо. Вы правы, мне надо отдохнуть. Я, наверное, поеду к родителям в Йоркшир, так как давно их не навещала.

— Вот и умница, — Макгонагалл мягко улыбается и, перед тем как отпустить чужие руки из своего захвата, напоследок крепко сжимает их. — Знай, что ты не одна. Ты мне практически как дочь, поэтому я волнуюсь и переживаю за тебя. И всегда выручу, что бы ни случилось. Я не позволю загубить такой блестящий талант.

Гермиона благодарно кивает и начинает собирать все проверенные тесты в отдельную папку. Профессор Макгонагалл очень зациклена на талантливой молодежи и считает, что будущее науки нужно беречь и защищать. Гермиона знает, что умна и талантлива, и прекрасно понимает, почему получает от профессора особое расположение. Именно потому, что понимает — она очень боится его потерять. Профессор хочет гордиться своей преемницей. И другого варианта она не воспримет. Если Гермиона растеряет свои способности — наставница от нее отвернется, она в этом уверена.

Пока они с профессором проверяли тесты, на улице уже совсем стемнело — кажется, она давно так поздно не возвращалась домой. Снаружи университета мерзко и холодно — осень полноправно заправляет природой, отказываясь уступать свое место зиме, несмотря на самый конец ноября. Моросящий дождь сыпется ледяным градом на плотную ткань зонтов, издавая раздражающе звонкий звук, который заполняет забитые людьми улицы Лондона и придает чрезвычайную унылость атмосфере города.

На самом деле, Гермионе здесь уютнее, чем дома. Она стоит под облезлой вывеской какого-то магазина, слушает стук дождевых капель и рассматривает проходящих мимо людей. Ветер с силой задувает ледяную воду за шиворот и огревает незащищенные щеки острым болючим порывом — но ей все равно. Здесь она чувствует себя в безопасности, и это главное. Она не хочет домой, дома Рон и монстры.

Но, так или иначе, Гермиона понимает, что ей придется вернуться — она не может стоять здесь вечность.

«Еще немного. Еще совсем немного».

Сквозь густой поток зонтов в редких проплешинах человеческих тел она видит ярко-желтый отблеск звериных глаз, которые внимательно наблюдают за каждым ее движением.

Они ждут ее.

========== Глава 3. Любовь ==========

Гермиона запихивает последний свитер в небольшой чемодан и поднимается с ковра, разминая ноги после долгого сидения. Драко стоит возле окна в коридоре, ожидая, пока она закончит собираться, и задумчиво смотрит на то, как ледяной зимний дождь щедро омывает стены домов и потрескавшийся от времени уличный асфальт — Гермиона с трепетом наблюдает за тем, как сероватый от дождя солнечный свет ложится на ровную светлую кожу, отблескивает в светло-серых глазах и оттеняет платиновые волосы, создавая немного нереальный ореол волшебной красоты.

Гермиона знает, что утрирует. Драко, несомненно, хорош собой в глазах остальных, но для Гермионы он исключительно красив. Она смотрит на него внимательно, любуется, не отрывая глаз, и понимает, что несмотря на годы в браке, она все еще безумно любит. Так, как любила, будучи мелкой семнадцатилетней девочкой, познавшей незабываемый вкус первой любви. Так, как любила, будучи двадцатилетней невестой, связавшей свою жизнь с самым желанным ею человеком на Земле. Безудержно, всепоглощающе, немыслимо. И даже спустя десять лет после знакомства — эти чувства распирают ее изнутри, не дают дышать и требуют, требуют, требуют. Требуют Драко рядом.

А Драко, будто почувствовав эти мысли, поворачивает голову в ее сторону и мягко улыбается. Господи, как же она скучала по этой улыбке!

— Ты уже собралась? — он проходит из коридора в комнату, пробуя на вес чемодан. — Уверена, что тебе этого хватит? Ты же знаешь, у нас есть чемодан побольше.

— Да, уверена. Я же ненадолго еду, тем более, что некоторые мои вещи уже хранятся в доме родителей, — Гермиона не может себе отказать и подходит к мужу, чтобы урвать хотя бы мимолетное объятие. — Я бы так хотела, чтобы и ты со мной поехал.

— Прости, но ты же знаешь, что у меня сейчас аврал. Поступил огромный заказ — я должен быть там и все контролировать.

— Знаю, но… Драко, я так скучаю. Я тебя практически не вижу из-за работы, и это очень расстраивает меня, — Гермиона жмется ближе, с восторгом чувствуя, как крепкие, но прохладные руки обхватывают ее за талию. Перед глазами рябит, а руки неконтролируемо сжимают рубашку крепче — как бы она хотела никогда не отпускать его. Вечно прижимать к себе, обнимать, целовать и чувствовать крепкую родную хватку на своем теле.

— Я знаю, — Драко над ее ухом тяжело вздыхает и, к огромному разочарованию Гермионы, отстраняется, посматривая на часы. — Просто подожди немного, я должен закончить то, что начал. Я должен довести свою компанию до ума, привести ее к успеху и — что самое важное — к стабильности. Как только я это сделаю, я обещаю, что буду уделять тебе гораздо больше внимания, хорошо?

Драко смотрит убедительно, цепко. Но почему-то на Гермиону веет холодом от этого взгляда. Голоса в ее голове тихо, но настойчиво напоминают об амортенции — и Гермиона понимает, что понемногу начинает верить им.

Возможно, Драко никогда не любил ее. Возможно, он действительно поил ее тем самым загадочным зельем, чтобы все эти десять лет она была без ума от любви, чтобы слепо следовала за ним, верила каждому его слову, каждому взгляду. Возможно, Драко просто удобно пользоваться ею.

— Нам нужно выходить, если мы хотим успеть на поезд в Йоркшир, — Драко оставляет на лбу нежный поцелуй, но он почему-то не трогает Гермиону. Она чувствует холод по всему телу, который распространяется от места поцелуя — Драко целует ее, потому что должен. На самом деле он не хочет этого делать. Драко ненавидит ее. Он хочет уничтожить ее. Он травит ее!

— Гермиона! Эй, Гермиона, ты чего застыла? Мы ведь опаздываем на поезд, а по городу куча пробок, которые еще надо объехать, — Драко легко теребит ее плечо, привлекая к себе внимание. — Все хорошо?

— Д-да… — Гермиона выдыхает, пытаясь успокоиться. Она утрирует. Все не так. Драко рядом с ней, переживает за нее, силком натягивает на нее теплую куртку, чтобы она не замерзла. Все в порядке. Он любит ее.

Она уверяет себя в этом, когда садится в машину. Она уверяет себя в этом, когда Драко усаживает ее в поезд и клюет в губы мимолетным поцелуем на прощание. Она уверяет себя в этом, когда видит в окно спину удаляющегося с перрона мужа, который даже не дождался отправки, чтобы ей помахать.

У них все в порядке. Она себя просто накручивает.

«Ты уверена, милая?» — голос Рона прорезает сознание, и она хватается за голову, пытаясь приглушить его. Она уверена, да, она уверена. Рону не удастся ее сломить — он всего лишь выдумка. Выдумка, которая исчезнет, когда она обратится к врачу.

«Оу, да? Тогда почему я все еще здесь, а ты не у врача?» — голос становится все громче, издевается, поднимает на нее свой очеловеченный взгляд и давит с двойной силой. — «Ах, я знаю. Потому что в этом случае тебя съедят монстры! Ты глупая! Глупая! Я единственный, кто защищает тебя, а ты хочешь от меня избавиться!» — Рон орет в ее голове во весь голос, рычит яростно, дико, а темный ненавистный взгляд будто придавливает ее к земле тем самым титановым прессом. — «Это я — я! — защищаю тебя, спасаю, принимаю тебя любой, а ты все равно бежишь к этому чертову похитителю, который травит тебя амортенцией! Это из-за него ты чувствуешь все это! Он ненавидит тебя! Он травит тебя! Ты сдохнешь рядом с ним без меня!»