***

За окном уже темнеет. Давно остывшие хаггис и йоркширский пудинг с ростбифом стоят на столе нетронутыми — Драко все еще не вернулся с работы, а Гермионе кусок в горло не лезет. Пустой дом укрыт полумраком, так как свет никто не включал, а из открытого в прихожей окна тянет сквозняком. Сама же Гермиона сидит с полностью отсутствующим взглядом за столом на кухне и слушает голоса в своей голове.

Они говорят, что помогут ей вернуть прежнего Драко. Они просят довериться им.

Она думает.

========== Глава 2. Работа ==========

Гермиона неожиданно для себя путается в ногах и спотыкается на ровном месте, отчего стопка тестов в ее руках разлетается по забитому студентами университетскому коридору.

— Ай, профессор Малфой, с вами все в порядке? Как вы так умудрились?

Гермиона резко выпрямляется и виновато смотрит на профессора Макгонагалл, старшую коллегу и научную наставницу в одном лице. Ей ужасно стыдно за свою неловкость перед многоуважаемым профессором, которая возлагает на нее, еще совсем молодую, большие надежды и всячески помогает — входит в ее положение в особо сложных случаях, дает советы и поддерживает, когда нужно. Гермиона хочет быть достойной усилий в глазах этой именитой в мире науки и педагогики женщины, которая решилась взять ее под свое крыло, но пока, к сожалению, она лишь позорится.

В последнее время подобные происшествия случаются каждодневно, если вообще не ежечасно. Она постоянно роняет и теряет вещи, спотыкается или вовсе падает на ровном месте, и это еще не считая чудовищных ошибок в документах, которые она допускает. Гермиона понимает, что так дальше продолжаться не может, но все ее попытки исправить положение категорически проваливаются, и отчаяние понемногу захлестывает ее с головой.

Она теряет уважение и доверие своих университетских коллег, нечаянно подставляя их благодаря своей рассеянности и невнимательности. О ней нелестно отзываются студенты из-за того, что она постоянно путает слова и понятия при чтении лекций. В конце концов, на нее косятся даже уборщицы, которым приходится постоянно помогать ей собирать рассыпанные по всем университетским закоулкам документы. Она понемногу падает на дно и совершенно не представляет, как оттуда выбраться.

Профессор смотрит неодобрительно и устало, но не отчитывает, так как знает трудоспособность и ответственность своей младшей коллеги. Но уж след непонимания в своих глазах ей не удается скрыть, и Гермиона, заметив это, сникает еще сильнее.

— Профессор Малфой, соберите, пожалуйста, тесты — они нам еще нужны — и отправляйтесь с ними на кафедру. Так уж и быть, я помогу с проверкой, — Макгонагалл едва заметно улыбается, чтобы хотя бы немного сгладить свою резкость, и направляется в сторону кафедры, пока Гермиона судорожно сгребает ладонями бумагу, валяющуюся на полу.

Рон внутри ее сознания уже даже не скрывается. Он не прячется в уголках разума и не нашептывает на ухо страшные вещи, как делал раньше — его взгляд теперь постоянно направлен на нее, никуда не исчезает, — и ощущается полностью отдельной личностью. Будто еще один голос, еще одно существо внутри ее головы.

Гермиона каждую прожитую секунду чувствует чудовищное давление этого взгляда — он без жалости сплющивает ее тяжеленным титановым прессом, с ярко ощутимым превосходством давит с двух сторон, а Гермиона своими тоненькими ручками не может оказать совершенно никакого сопротивления. Она всеми силами упирается в ледяное железо, отталкивает от себя, но Рон колко смеется, и ей кажется, что все тело, до последней капли крови, намертво парализуется от этого звука.

В такие моменты она перестает ощущать собственное тело, и ей кажется, будто абсолютно все, что у нее есть, принадлежит Рону и его воле.

— Простите, профессор Малфой…

Гермиона легко бьет себя по щекам, пытаясь рассеять плотный туман, который застилает глаза и запирает ее внутри собственного сознания. Над ней возвышается один из ее студентов, в замешательстве прижимая к себе стопку собранных тестов.

— С вами все в порядке, профессор?

— Да-да. Конечно. Я просто задумалась, м-м… слишком мало спала прошлой ночью, — Гермиона резко подскакивает и выхватывает оставшиеся бумаги из рук растерянного студента. — Спасибо вам, мистер… эм.

— Стивенсон, профессор… — ко взгляду студента, вдобавок к растерянности, добавляется капля обескураженности. Они ведь разговаривали не так давно, и в тот раз она прекрасно помнила его имя.

— Говорю же, не выспалась. Всю ночь конкурсные работы проверяла, чтобы помочь факультету журналистики, — Гермиона, непонятно зачем, даже для себя, суетливо пытается оправдаться перед студентом, отходя в сторону кафедры. Все очень плохо.

Если студенты, исходя из ее поведения, посчитают, что она сходит с ума, то они, пожалуй, будут правы. По крайней мере, на их месте она бы подумала именно так.

***

— Гермиона… — профессор Макгонагалл снимает с переносицы очки и, аккуратно отложив их в сторону, переплетает пальцы в замок. Она на некоторое время замолкает, похоже, пытаясь подобрать верные слова.

Гермиона узнает этот тон и позу. Именно так выглядит профессор, когда хочет поговорить о чем-то личном. И она прекрасно понимает, о чем именно будет идти речь.

— Милая, — вновь начинает Макгонагалл, но уже более мягко. — Скажи мне, что происходит? Я не хочу лезть не в свое дело, но твое поведение меня очень тревожит. У тебя какие-то крупные проблемы?

— Нет, профессор! Проблем, спасибо Всевышнему, не имеется. Мне кажется, это просто усталость, — Гермиона смущенно улыбается, дописывая оценку на последнем листе тестов.

Макгонагалл понимающе кивает и легко склоняется вперед, будто пытаясь придать своим словам больше участливости:

— Я могу поговорить с ректором об отпуске, если хочешь. Мне больно смотреть, как ты страдаешь из-за перегрузок. У всех нас был такой период, я прекрасно тебя понимаю, поэтому хочу помочь.

— Я осознаю верность ваших слов, профессор. Но у меня все еще есть студенты, которые нуждаются в знаниях. Особенно выпускники, для которых этот год последний и перед их носом маячат экзамены. Как я могу их оставить?

— Ох, можешь не волноваться об этом. Ты ведь знаешь, преподаватели нашей кафедры всегда входят в положение своих коллег, когда это необходимо. Тем более, ты можешь положиться на меня — я уже старая женщина, и работа для меня является смыслом жизни и единственным развлечением. Я возьму на себя несколько твоих пар. Мне совсем не сложно, особенно если этим я смогу помочь своей преемнице.

Гермиона опускает глаза и пытается найти в себе слова, чтобы отказаться. Она слишком боится монстров, ожидающих в ее пустом доме — они прочно обосновались в закоулках ее комнат, сверкая устрашающим взглядом желтых одичалых глаз с вертикальным зрачком. Монстры все ближе и ближе, они подбираются к ней с каждым днем, с каждым часом. Из укрытий уже виднеются глаза и блестящие на свету огромные клыки, со стекающей с них омерзительно густой слюной.

Она боится идти домой. Там Рон. Там монстры. Там голоса в голове занимают все ее внимание, запирают ее внутри собственного сознания и не отпускают, пока она не начнет им отвечать. Они кричат на нее, клянут, уговаривают, обвиняют, заставляют. Она не может больше этого выносить.

В конце концов, дома нет Драко, который является единственным, кто может разогнать все эти страшные видения и подарить бесценные мгновения тишины и спокойствия. Но сам Драко, вместо того, чтобы помогать ей справляться с трудностями, предпочитает все свое время посвящать работе, отодвигая нуждающуюся в нем жену на второй план.

— Пойми, я возлагаю на тебя очень большие надежды… — Гермиона подпрыгивает на кресле, осознавая, что профессор все еще продолжает свой монолог, пытаясь ее уговорить. Она изо всех сил пытается сосредоточиться на словах наставницы, но туман в голове упрямо не хочет ее отпускать. Она должна постараться, так как Макгонагалл добра к ней, старается помочь. Гермиона должна проявить уважение.