Рыбалка удалась на славу и довольный уловом тигр, удерживая свою добычу, поспешил к дому. Желудок сводило от голода, но есть рыбу сырой он не стал бы. В отличие от большинства оборотней звериная сущность Карлайла была под полным контролем разума. Это была его своеобразная особенность.

Дома уже обернувшись человеком, он почистил рыбу и запихнул в духовку, предварительно обмазав душистыми специями. Кухня у Карлайла была большая просторная и очень светлая. К слову, оборотень любил чистоту и уют. Чтобы скоротать ожидание он уселся за стол с прихваченным из офиса ноутбуком и принялся просматривать квартальный отчет по клубу.

«Маска» была его маленьким невинным хобби. Именно хобби, а не работой. В деньгах Карлайл не нуждался. Да и не на что ему их было тратить. За два века своего существования богатство потеряло свой блеск еще лет сто назад. Основным бизнесом, как и обязанностями главы рода давно занимался Даниэль. От исполнения последних Карлайла старшего род освободил сразу после смерти Лары, посчитав недостойным. В чем были абсолютно правы. До совершеннолетия Даниэля их исполняла Эмма Браун. Сын оказался талантливым руководителем, и Эдвард втайне очень гордился им.

Даниэль. Его сын. Его боль и сила. Стоит ли говорить, что с ним они практически не общались. С тех самых пор, как он узнал о матери. И как бы Карлайн ни пытался объяснить свои мотивы, как ни пытался оправдаться, факт оставался фактом.

Прозвучал звонок, известивший о том, что рыба готова. Мужчина вздрогнул и вынырнул из своих невеселых размышлений.

За окном уже стемнело, и на потемневшем небосклоне появилась полная луна. Полнолуние. Карлайл криво усмехнулся. Как хорошо, что он не волк. А то бы сейчас сидел на пригорочке и выл на луну, распугивая местную живность.

Внезапно огненная вспышка озарила лужайку перед его домом, на мгновение отчетливо осветив женскую фигуру, появившуюся, словно из воздуха. Послышалось громкое проклятие, и оборотень негромко хохотнул. Ах да. Он на днях перенес небольшой декоративный водоем.

Через несколько мгновений дверь с грохотом распахнулась, и послышался визгливый женский голос:

— Где ты есть хвостатый извращенец?!

Карлайл выглянул в коридор и удивленно поинтересовался:

— Почему извращенец?!

— Потому что только извращенцы и идиоты постоянно переделывают планировку сада, чтобы напакостить и без того злой-презлой ведьме, — сообщило ему хрупкое белобрысое создание, яростно сдирая с себя черный ведьминский плащ.

Плащик повис в воздухе и, повинуясь немому приказу хозяйки, поплыл в кухню искать ближайшую теплую батарею, чтобы высушиться.

— И поскольку на идиота ты не смахиваешь, — быстрый оценивающий взгляд из-под широких полей остроконечной шляпы, — то вывод напрашивается сам собой.

Оборотень широко улыбнулся.

— Я тоже рад тебя видеть Лили.

Ведьма бросила еще один негодующий взгляд на него и со вздохом стала избавляться от обуви. Черные лакированные ботильоны, прищелкнув каблуками, поспешили вслед за плащом. Осталось, надеется, что не подерутся за место потеплей. Карлайл молча подхватил ведьму на руки. Плитка в прихожей была холодная, да и не совсем чистая. А ведьма хоть и злая, но все же девушка.

— Ах, как приятно оказаться в руках настоящего мужчины, — хихикнула Лили и самым наглым образом щелкнула оборотня по носу.

Карлайл ничуть не смутившись, посадил ее на табурет и пошел искать тапочки.

— Мои любимые с черными бабочками! — крикнула ему вслед улыбающаяся ведьма.

Лилиан Мур была ведьмой и, пожалуй, по-настоящему единственным другом Эдварда Карлайла. Знакомы они были практически с детства, и одно время он был влюблен в Лили. Но ведьмы — вольные птицы. Они не любят постоянства и привязанностей. Поэтому их романтические отношения быстро сошли на нет, но дружба осталась. Периодически былая страсть вспыхивала вновь в минуты одиночества и тоски. Она выливалась в несколько совместных проведенных ночей и Лили, несмотря на робкие попытки Карлайла удержать ее, уходила с неизменной улыбкой на капризных, немного детских губах со словами: «Хвостатый не порть мне настроение. Злая ведьма — это очень и очень большие неприятности для хвостатых!»

Карлайл невольно улыбнулся, наконец, выудив из ящика для обуви ее тапочки. Бабочки на носке покачали своими готическими крылышками. В этом и была вся Лили. Такая же, как и ее бабочки. Ветреная, непокорная, вредная, но невыразимо милая в своем дружеском поддразнивании и бесконечно преданная.

Когда он вернулся на кухню, ведьма уже с аппетитом ела рыбу, старательно выбирая кости.

— Извини, но я жутко голодна.

— Ты сразу после работы? — удивился он.

— Угу. Должна тебе признаться Карлайл в одном очень неприятном открытии, — сказала она и сунула ноги с подставленные тапочки, — Твой сын мелкий, пакостливый гавнюк!

Эдвард удивленно вскинул брови.

— Надо же! А раньше ты считала его душкой.

Ведьма скривилась.

— Пока не узнала этого гаденыша поближе. Мало, — прошипела она, — мало ты его драл в детстве.

Заинтригованный, Карлайл пристроился рядом с ней и подцепил из противня самую большую рыбешку. А разгневанная ведьма между тем рьяно продолжала ковырять вилкой свой кусок.

— Ты же знаешь, что моя начальница в отпуске, чтоб ей икалось. И угадай, кого оставили за главную, — Лили выразительно посмотрела на оборотня, — Правильно, меня любимую. Я, конечно, была польщена и даже несколько дней пребывала в нирване от осознания собственной важности. А потом понеслось… То тролли пьяницы, то ведьмы наркоманки малолетние. И когда я уже готова была послать все наше Управление вместе с твоей стервой Браун ко всем прабабушкам и прадедушкам, появился ОН!

Карлайл рассмеялся. До того потешную рожицу скорчила Лили, словно к ней явился сам лик Господень. Она с жадностью запихнула кусок рыбы в рот, и активно жестикулируя вилкой, продолжила:

— Появился, значит, и принялся отмазывать своих хвостатых нелегалов, что у меня вторые сутки в обезьяннике зависают. Сидит он на моем любимом кожаном диване, попивает мой фирменный чай, весь из себя король королем и приказывает мне. Мне — потомственной ведьме! Представляешь?! В общем, я его вежливо отправила прогуляться в преисподнюю. А этот гаденыш, нажаловался твоей стерве, и сегодня у меня такая выволочка была, что глаз до сих пор дергается. Никакого уважения к настоящему патриотизму и беспристрастию.

Она вздохнула, будто с наслаждением выпустила пар, копившийся внутри долгое время. Выговорилась. Видать, стало легче. Карлайл невольно улыбнулся и похлопал ее по плечу.

— Ты права.

— В чем? — с набитым ртом пробурчала ведьма.

— Мало я его драл, — вздохнул оборотень, наливая бокал красного вина и протягивая подруге.

— Угу. Спасибо.

Лили приняла бокал и с жадностью опустошила его в три больших глотка. Со стороны это выглядело вульгарно, даже грубо. Карлайл усмехнулся. Такой Лили ему нравилась больше всего. Свободной, задорной, немного злобной и невоспитанной смутьянкой.

— Что?! — воскликнула она, — Леди во мне умерла, еще не успев родиться — вновь принялась за еду с еще большим энтузиазмом.

— Странно, раньше ваше ведомство не интересовали нелегалы, — заметил оборотень.

— А сейчас интересуют. И очень сильно. Твоя стерва рвет и мечет. После убийства Рози Майри оборотни под колпаком. Шерстят всех.

— Никогда не замечал у Эммы рвения к работе, — удивился он.

— Знаешь, я как-то тоже, — поддакнула Лили, — Мне кажется, ей по шапке настучали из Лондона. А сынок твой спокойнее могилы. Только ходит страшнее праха моего покойного дедушки и глазищами своими неземными как стрельнет, так сразу в туалет хочется.

Карлайл задумчиво потер переносицу и отхлебнул из своего бокала. Внезапно в поле зрения попался ведьминский плащ. Он в растерянности озирался по сторонам, явно что-то выискивая. От него не отставали ботильоны, с которых все еще капала грязная вода, оставляя безобразные разводы.