– Нет. Но как это может перестать быть проблемой для меня?

– Я хотел бы знать.

– Тут должен быть какой-то подвох.

– Последние несколько лет у тебя всё шло очень хорошо, и ты никогда не обращал внимания на мои советы. Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?

Шерлок делает глубокий вдох. – Мне нужно снять проклятие.

– Проклятие? – недоуменно переспрашивает Майкрофт.

– Да, проклятье, вот это, – говорит Шерлок, раздражённо расстёгивая рубашку и гадая, сколько ещё людей увидят его обнажённое тело в течение следующих двадцати четырёх часов. Закончив, он раскидывает руки в стороны и сам смотрит на новый шип.

Как и предполагалось, теперь его кожу протыкает второй шип, немного ниже первого. Если бы не боль и другие последствия, он мог бы почти гордиться этим болезненным зрелищем. Это похоже на частично трёхмерную татуировку; он становится живым произведением искусства, хотя подозревает, что не был бы слишком увлечён идеей висеть на стене для того, чтобы другие люди на него смотрели. Раздумывая, можно ли отрезать маленький кусочек шипа для более близкого осмотра (когда проклятие впервые появилось, он, соскоблив немного повреждённой кожи, тщательно её проанализировал, но не нашёл ничего интересного), Шерлок поднимает голову, чтобы увидеть реакцию Майкрофта.

Однако его взгляд пуст. – Я должен увидеть что-то ещё, кроме твоей… обнажённой груди?

Шерлок хмурится. – Я думал, даже у тебя есть немного больше благоразумия, Майкрофт. Вообще-то я прошу твоей помощи. Представь себе.

– У меня нет времени на игры, Шерлок.

– У меня в груди торчат шипы, и ты называешь это игрой?

– Похоже на то, потому что я определённо не вижу никаких «шипов». Ты под кайфом? Нет, наверное, нет. Если ты испытываешь боль, возможно, было бы разумно обратиться к врачу. О, но теперь у тебя есть один на Бейкер-Стрит, не так ли? Как он там?

– Остановись.

– Пожалуйста, сделай то же самое и надень рубашку, ради Бога.

– Нет, пока ты не перестанешь притворяться, – рычит Шерлок. Паника смешивается с гневом, несмотря на все его усилия сдержать её.

– Дорогой брат, – говорит Майкрофт с раздражённым вздохом, который Шерлок слишком хорошо знает, – уверяю тебя, я не притворяюсь. Обратись к кому-нибудь ещё в этой комнате, и тебе скажут, что на твоей груди или любой другой части тела нет ничего необычного.

Сглотнув, Шерлок смотрит на маленькую лужицу, которая натекла на пол с его ботинок, потом ещё раз сглатывает, но комок в горле не проходит. – Ты правда ничего не видишь? – спрашивает он. Прошло много времени с тех пор, как он говорил так тихо в присутствии Майкрофта, и это унизительно – показывать такую слабость, но ему нужно быть уверенным.

– Боюсь, что нет.

Шерлок мгновение вглядывается в лицо Майкрофта, прокручивая в голове разговор, пытаясь найти хоть какой-нибудь знак, хоть что-то в речи или едва заметное изменение выражения лица, которое разоблачило бы его нечестность.

Но ничего не находит.

Не убрав с лица настороженное выражение, он кивает, а затем застёгивает рубашку и пальто. Не говоря ни слова, он выходит из кабинета почти так же, как вошёл.

– Свяжись со мной, если возникнет такая необходимость, – кричит ему вслед Майкрофт.

– Отвали, – бормочет Шерлок.

***

Возвращаясь домой в кэбе, Шерлок сцепляет пальцы под подбородком и задумывается.

Бой с тенью – первое слово, которое приходит ему в голову. Как будто он всё время замахивался на собственную тень, сражаясь с несуществующим врагом – более того, проигрывая ему. То есть, если он решит поверить Майкрофту, решит поверить, что проклятия не существует.

Однако, есть по крайней мере один противоречивый факт. Джон видел проклятие. Джон заметил его, коснулся, спросил о нём и проследил за его формой на коже.

Если он решит не доверять своим собственным чувствам, есть теория, которая объяснит некоторые из них, но даже самая мимолётная мысль об этом заставляет желудок сжаться.

Неужели и Джон – всего лишь плод его воображения?

Нет, в этом тоже нет никакого смысла. Майкрофт уже встречался с Джоном, он даже упомянул о нём десять минут назад. Если Майкрофт не является каким-то призраком (что, безусловно, было бы лучше), то и Джон должен быть реальным человеком. Гораздо более вероятно, что есть какое-то условие, которое нужно выполнить, чтобы увидеть проклятие, чем то, что его просто нет и никогда не было.

И всё же эта мысль не даёт ему покоя.

***

Шерлок не стал бы винить миссис Хадсон за то, что она подумает, что случилась внезапная гроза или, возможно, землетрясение, когда он топает вверх по лестнице к 221Б. Значит, всё ещё злится. Ему нужно будет извиниться позже, когда дела не будут такими неотложными, может быть, принести ей цветы. Да, ей это понравится. Похвалить пирог, который она, без сомнения, достанет из холодильника без подсказки. Пусть она продолжает говорить о Пасхе и обо всём остальном, о чём захочет, пока он её не отключит.

Но сначала – Джон.

Шерлок останавливается на верхней ступеньке лестницы, вглядываясь в квартиру и пытаясь отдышаться. Он сразу же понимает, что Джона нет дома, и это только усиливает его беспокойство, каким бы необоснованным оно ни было. Он вешает своё промокшее пальто в ванной, вытирает волосы и зажигает огонь в камине, не включая свет. Он не совсем уверен, почему, но это кажется более безопасным.

В квартире слышится отдалённый рев снежной бури, просто белый шум на заднем плане, но Шерлок всё ещё чувствует снежинки на своём лице, как небрежные, влажные поцелуи, и видит их тени, скользящие по полу в неистовом танце.

Он устраивается в кресле и думает о том, чтобы послать Джону сообщение.

«Где ты?» (Слишком прямолинейно.)

«Купи молока» (Лучше, но, возможно, не лучший вариант, если он хочет, чтобы Джон действительно поговорил с ним.)

«Миссис Хадсон заставляет меня смотреть повторы очередной Британской топ-модели» (Есть ли такая программа? Он почти уверен, что есть.)

Это всё плохо закодированные сообщения, означающие одно и то же: «Пожалуйста, приезжай домой, мне нужно быть уверенным, что я тебя не выдумал» Патетично, правда.

Он выпускает телефон из рук, вместо этого считая секунды между каждым толчком боли, который вызывает проклятие. Семь, пять, девять, четыре; кажется, нет никакой закономерности.

***

Когда Джон наконец приходит домой, он не столько приходит, сколько вплывает в комнату, осторожно, как первые лучи солнца, словно боясь нарушить спокойствие. Он видит фигуру Шерлока, сидящего в темноте, и огонь, потрескивающий в камине, а затем молча включает свет. Они оба моргают, ожидая, пока их глаза привыкнут к яркому свету.

– Джон, – говорит Шерлок, изо всех сил стараясь говорить небрежно.

Джон кивает, не встречаясь с ним взглядом. Его кулак сжимается и разжимается в нерешительности. Бей или беги.

Шерлок должен удержать его в комнате. – Прости. Насчёт… ну ты понимаешь. Это.

Ещё один кивок, но тишина так и не нарушается. Шерлок решает выбросить осторожность на ветер. – Ты реальный?

Видимо, вопрос настолько неожиданный, что Джон забывает о своём гневе. – Конечно, я реальный, – отвечает он. – Тогда в чём дело?

– Эксперимент.

– Нет. Ты слишком взвинчен. Ты навещал кого-то. Это был Майкрофт?

Умный мальчик. Тогда нет смысла притворяться. – М-м-м… я хочу, чтобы ты мне кое-что сказал.

Джон кладёт руку на спинку кресла, любопытство берёт над ним верх. – Что именно?

– Расскажи мне что-нибудь, чего я никак не мог узнать, какой-нибудь глупый факт, на который я не тратил времени. Как… Солнечная система. Вращение вокруг Солнца или что-то подобное. – Шерлок пренебрежительно машет рукой.

Джон поднимает брови. – Ты прочитал об этом, не так ли? Тебе стало стыдно, поэтому ты пошёл в чёртову библиотеку и прочитал всё об этом.

Шерлок хмурится, но не отрицает этого. – Это знание совершенно бесполезное. Вероятно, я уже удалил большую его часть. Ну ладно, тогда что-нибудь другое.