Корбо без стеснения увёл девушку к себе, хотя и заметил в глазах хозяина некоторую досаду.

На этот раз капитана не сбивал с ног бурный поток. Тэо овладел пленницей осознано, наслаждаясь каждым мгновением. Чувствуя, как испанка отвечает и тянется к нему, пират с упоением слушал её взволнованное дыхание и сладкую музыку тихих стонов. Убедив себя, что когда придёт срок, он легко откажется от пленницы, Корбо больше не изводил себя и не ругал за слабость, а просто плыл по течению. Ночь была восхитительной, и они долго дарили друг другу нежные поцелуи и наслаждались земным чувственным блаженством.

Положив головку на плечо капитана, Эстель взволновано думала, что же такое с ней происходит? Сердце в груди отчаянно рвалось на части и, готовое закричать, как оно безумно любит его, только тоскливо вздыхало. Но терзаемая сомнениями сеньорита молчала: не пристало девушке первой признаваться в любви мужчине… Во все времена такое считалось бесстыдным. Тем более бедняжку страшило, как отнесётся лихой пират к её чувству? Вдруг просто посмеётся и растопчет её нежное ранимое сердце?

Испытывая мучительные метания души, разум аристократки, убеждая, что эта любовь не может принести ей счастья, безжалостно добавлял яда в девичью душу. Отец никогда не согласится отдать дочь замуж за безродного пирата. А она не решится пойти наперекор ему. «Подобный поступок может просто убить его, – размышляла Эстель. – Да и общество не примет этот брак… Ни в Испании, ни в какой другой стране… Мы будем изгоями для всех. Хуже того, Корбо и вовсе вне закона, и в любой момент его могут просто казнить», – переживала сеньорита.

Но тут из своей норы выползла самодовольная гордость и презрительно захихикала:

– О чём ты думаешь?! С чего ты вообще взяла, что он собирается на тебе жениться? – измываясь над несчастной влюблённой, зло потешалась она. – Кажется, капитан совершенно четко сказал: ему не нужна жена! И ты ему не нужна! Ты для него добыча! Наложница! Игрушка для услады тела, с которой он скоро наиграется и продаст! Если не твоему отцу, так этому своему французскому мавру!» – безжалостно жалила гордость.

От этой мысли Эстель захотелось разрыдаться. Она еле сдержалась и, украдкой утерев набежавшую слезу, высвободилась из рук капитана и отвернулась. «Какая же я дура! – терзала себя сеньорита. – Как я могла влюбиться в пирата?» – утирала слёзы девушка, пока, наконец, не уснула.

Все последующие дни Корбо проводил в городе. Контролируя работу по очистке днища и ремонту корабля, капитан наведывался в доки, рыскал по причалам в поисках недостающих членов команды, проверял подготовку грузов и провизии для похода и за этими заботами в дом приятеля возвращался поздно, когда солнце уже стремилось к горизонту. Вечера Тэо коротал в обществе друга, а ночами наслаждался сладкими объятиями сеньориты.

День отплытия неумолимо приближался, но сеньор Маркос так и не появлялся, и Корбо начал беспокоиться. Все дела были улажены, команда готова, корабль спустили обратно на воду, и фрегат быстро заполнялся грузами и моряками, спешащими вернуться на борт. Капитану тоже предстояло занять место в своей каюте, но он всё медлил.

Утром Тэо решил прогуляться по городу и взял с собой Эстель. Устав от заточения в доме раиса, девушка с радостью откликнулась на приглашение, и они отправились на рынок. Одетая в голубое шёлковое платье, с замысловатой причёской из переплетённых тонких косичек Эстель выглядела восхитительно. Но Илхами, не желая привлекать к женщине возмущение местных заскорузлых моралистов, настоял, что бы девушка всё же прикрыла голову и плечи шёлковой накидкой.

Оказавшись на огромной торговой площади, Эстель словно попала в горланящий праздничный хоровод, поражающий пестрыми красками и изобилием товаров. Что может быть занимательней восточного базара? Людской беспокойный поток заполнил округу и, весело журча бесчисленными бойкими голосами, сливался в один размеренный и вязкий гул. Обилие исполинских рядов и укромных лавочек кружило голову, заставляя растеряться и поначалу просто охмелеть.

Чего здесь только не было! Экзотические специи и пряности, насыпанные на блюда разноцветными щекочущими нос горками. Всевозможные экзотические фрукты. Корзины, нагруженные рыбой, разной по размеру и названиям. Мясо, разделанное по частям и готовое поджариться прямо здесь же. Ощипанные и выпотрошенные тушки птиц или ещё не успевшие избавиться от перьев.

Далее следовали бесконечные ряды с радужными реками великолепных тканей и уверенной в своём превосходстве кухонной утвари, сияющей на солнце металлическими боками. В тени ютились миски из глины, а изящные фарфоровые чашки и вазы высокомерно выстроились на добротных полках.

Отдельно кучковались зачастую бессмысленные в своём предназначении, но от этого не менее дорогие магазинчики с поделками из камня, ароматными маслами и многим другим, о чем только могла мечтать душа. Всё это шумело, клокотало и бурлило, изобретательно и ревниво привлекая к себе внимание.

Корбо в сопровождении Эстель, с любопытством разглядывая прилавки, неспешно прогуливался вдоль рядов, а лавочники, перебивая друг друга, назойливо предлагали товары и откровенно пялились на девушку необычной для востока красоты. Заинтересовавшись сверкающим изобилием, капитан остановился у лавки с ювелирными изделиями. Торговец, взглянув на Эстель, хлопотливо засуетился и начал предлагать украшения. Сеньорита только улыбалась и качала головой, показывая, что покупать ничего не собирается. Вдруг продавец как будто что-то вспомнил, вышел за дверь и вынес бархатную коробочку. Улыбаясь, ювелир открыл её, показывая капитану содержимое. Глазам Корбо предстало великолепное ожерелье из сапфиров редкого цвета: цвета моря. Тэо вытащил ожерелье из футляра, полюбовался игрой камня, посмотрел в глаза Эстель и приложил украшение к её шее. Восхищённо уставившись на девушку, торговец на мгновение замер, а потом начал что-то возбуждённо тараторить капитану.

– Что он говорит? – поинтересовалась сеньорита.

– Спрашивает, не жена ли ты мне. Я ответил, что ты моя наложница, – перевёл Корбо и заметил, как испанка покраснела и печально опустила глаза. – Он просит продать тебя ему, – желая подразнить глупышку, перевёл капитан и поймал её испуганный взгляд. – Готов выложить любые деньги, – бессовестно забавлялся пират.

– И что вы ответите ему? – настороженно взглянула на капитана Эстель, и сердце у бедняжки замерло. Тэо решил больше не шутить и не пугать девушку и заговорил с торговцем. Эстель видела, как капитан, качая головой, что-то объяснял мужчине, а когда торговец расстроенно взмахнул руками, испанка облегчённо поняла: Корбо отказал ему. Мавр, похоже, пытался уговорить капитана, но пират твёрдо закончил разговор, предал деньги и, захватив футляр, отошёл от прилавка. Торговец снова что-то закричал вслед покупателю, но Корбо только махнул рукой.

– Говорит, если я передумаю, чтобы никому тебя не отдавал, – улыбаясь, сообщил Тэо, и Эстель недовольно взглянула на него. Капитан засмеялся, его забавляло беспокойство девушки.

– Это мерзко продавать людей словно скот! – вдруг возмутилась она.

– Испанцы делают то же самое с туземцами. Да и не только с ними, – невозмутимо ответил капитан. – Впрочем, как и все другие европейцы, – хмыкнул пират. – Думаешь, если у человека кожа другого цвета, то он не ощущает боли и не страдает от бесправия? – нахмурившись, спросил Корбо.

– Это всё ужасно, – согласилась Эстель. – Рабство – самое безобразное изобретение человечества, – вздохнула она.

Вернувшись в дом, Тэо завёл пленницу в свою комнату и надел на неё купленное на рынке ожерелье. Камни ещё больше заиграли на светлой коже сеньориты и удивительно подходили к её глазам. Капитан удовлетворённо улыбнулся.

– Вы делаете мне такой дорогой подарок? – озадачено спросила Эстель, вспомнив, что и Долорес пират преподносил презенты.

– Должен же я вас отблагодарить за доставленные мне ночи удовольствий, – ответил Корбо и неожиданно заметил, как моментально потускнели глаза девушки, и она расстроено опустила голову. – В чём дело? – удивился он.