— Это было бы слишком лёгкая смерть, ты заслуживаешь много худшего, — сказал он, увидев, что Снейп избавился от веревки и спокойно дышал.
— Ты ничего не знаешь о той ночи, Гриндельвальд.
— Я знаю достаточно, — одна из парт, обернувшись мантикорой, бросилась на успевшего встать на ноги Снейпа. Он остановил ее, но не раньше, чем острые зубы впились ему в ногу.
— Ты не нападаешь? Почему? Надеешься, что я остановлюсь? — осколки витража стаей хищных птиц взвились в воздух, готовые вонзиться в тело его врага. Холодный утренний воздух ворвался в комнату.
— Я пытаюсь объясниться! — Снейп нетерпеливо отмахнулся от них, почти небрежно направляя их обратно на противника.
— А я не желаю слушать! — осколки стекла вонзились Геллерту плечо. Он почувствовал, как намокает от крови рукав мантии.
Он взмахнул палочкой, заставляя ее вытянуться, удлиниться, превращаясь в толстый, тяжелый кнут. От одного удара Снейп увернулся, второй задел его по руке, рассекая кожу предплечья.
Тот застонал, но тут же ответил грязным, темным заклинанием. Геллерт физически почувствовал, как воздух вокруг них сгустился, пропитываясь этой тьмой. Заклинание подняло его в воздух, впилось в мясо, в кости, разъедая кожу, мешая сосредоточиться, но, несмотря на парализующую боль, он смог сделать короткий пас палочкой, вырываясь из этих магических пут. Он упал на пол, чувствуя, как пьянит его играющий в крови гнев.
— Хочешь играть грязно? Прекрасно! — прорычал Геллерт, поднимаясь.
Хлопок — и пять черных, скользкий змей поползли к Снейпу. Геллерт чувствовал каждое их движение, как свое собственное, чувствовал как скользят их гладкие животы по грубому полу, как они жаждут крови, как мечтают впиться в чужую плоть, уничтожить, сожрать убить. Они — он — уворачивались от контрзаклятий Снейпа, петляя между вспышками. Когда они подползли совсем близко, надвигаясь неумолимо, дразняще медленно, он смог все же зацепить одну, и она растворилась в облаке черного дыма ровно в тот момент, когда остальные жадно бросились вперед. Они обвили его ноги, забираясь все выше, пытаясь добраться до горла. Геллерт чувствовал, что они уже вонзили в тело Снейпа свои острые клыки, и что его яд уже несется по венам Снейпа, стремится к его сердцу, а змеи все продолжали кусать и рвать, и душить.
Геллерт упивался ощущением ядовитой горечи и теплого куса крови на языке. Он и забыл, как прекрасно, как мучительно великолепно бывает позволить этой глубокой тьме внутри него брать верх, подниматься, вырываясь наружу убийственным могуществом. Снейп застонал, пытаясь дотянуться до горла, освободиться, сделать вдох, обессиленно опустился на колени.
Геллерт подошел к убийце Дамблдора, посмотрел в его посеревшее лицо. А потому случилось то, чего он не ожидал, к чему не был готов. Снейп поднял на него взгляд, посмотрел ему прямо в сердце и сказал:
— Он сам сказал, сам сказал — он хрипел, едва выговаривая слова, — убить его… Так… Было нужно…
Геллерт увидел как из кровоточащего горла вместе с кровью струится что-то еще, серебристой, чистое — воспоминания.
— Собери, — сказал Снейп. — собери.. Ты увидишь…
И в этих глазах, в этом голосе Геллерт вдруг почувствовал правду. Это осознание пришло неожиданно и неотвратимо. Он понял, что убил невиновного. Снейп умирал, от этого заклинания никто еще не выживал, Геллерт знал это, потому что придумал его сам.
— Позови, позови… Гарри… — и Геллерт понял, почему вдруг поверил Снейпу. Потому что он знал этот взгляд , взгляд, заполненный задушенной, мучительной, невыраженной любовью. — Позови его.. прошу…
Геллерт быстро подошел к двери, распахнул ее. Гарри все еще стоял в коридоре, сжимая палочку, готовясь броситься в бой, если Геллерт проиграл бы.
— Поттер, быстро иди сюда, — Геллерт взял его за плечо и едва ли не волоком втащил в кабинет. — Слушая меня. Снейп не виновен, я не знаю, как это возможно, но уверен, что это так. Я понял это слишком поздно. Он не виновен, но он умирает. И он захотел тебя увидеть. Не откажи ему в этом.
— Вы с ума сошли, он!..
— Поттер, заткнись и иди к нему. Нам редко в жизни выпадает шанс быть по-настоящему милосердными. Тебе выпал. Так иди и воспользуйся им. А потом мы все выясним.
— Гарри, — услышали они голос Снейпа, — подойди.
Гарри пошел к Снейпу, опустился рядом с ним на пол. Геллерт видел, как сильно тот не хочет находиться рядом с умирающим. Может, не верил в его невиновность, или же просто изувеченное тело вызывало в нем трепет. так или иначе, он мужественно сел рядом, и Геллерт уважал его за это.
— Я здесь, профессор, я здесь, — сказал он тихо.
— Собери их, — сказал Снейп. — Собери.
Снейп едва заметно повел рукой, и Геллерт понял, что он говорит про воспоминания. Геллерт быстро сотворил из воздуха сосуд и передал его Гарри. Тот, бережно, забыв о брезгливости, собрал замаранные в крови воспоминания.
Снейп кивнул. Геллерт знал, что жизнь покидает его, он достаточное количество раз видел подобное, чтобы безошибочно распознать этот момент. И прямо перед тем, как раствориться в вечности, Снейп смог произнести:
— Посмотри на меня. Посмотри, на меня.
Гарри взглянул на него. Снейп хрипло вздохнул в последний раз, и его глаза опустели. Он умер.
Несколько минут они провели в тишине. Затем Геллерт спросил:
— Где нам найти думосбор? Мы должны посмотреть его воспоминания, чтобы понять, что произошло той ночью.
— В кабинете профессора Дамблдора должен быть один,— сказал Гарри, потом добавил: — пока вы были здесь, я поговорил с Серой Дамой. Она действительно сказала Волдеморту, где найти диадему. Гермиона предположила, что он спрятал ее в замке, когда приходил просить должность преподавателя. Скорее всего, диадема в тайной комнате. Они уже отправились за ней. Так что мы можем заняться воспоминаниями.
Геллерт промолчал. Оказаться в кабинете Альбуса было мучительно страшно.
— Ну же, идемте! — поторопил его Поттер. Геллерт нехотя кивнул.
Когда они вышли из кабинета, Гарри крикнул МакГонагалл:
— Не пускайте туда детей, там тело! — и прежде, чем она успела что-либо сказать, добавил: — Простите, но мы очень спешим!
Они шли, не останавливаясь. Поттер сжимал хрустальный флакон с последними мыслями Снегга, в пальцах. Замедлили шаг они только у каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет директора.
— Пароль? — спросила она.
— Дамблдор, — сказали они одновременно,наверное, просто потому, что стремились увидеть именно его. К изумлению Геллерта, горгулья отодвинулась, и за ней открылась винтовая лестница.
Присутствия Альбуса в кабинете Геллерт не почувствовал. Он страшился, что не сможет там находиться, что окажется к нему, куда ближе, чем все эти годы, но теперь был разочарован. Его как будто лишили последней встречи со старым другом, со старой не заживающей любовью.
Думосбор стоял в нише возле одного из многочисленных книжных шкафов.
— Вот, сюда, — дрожащими руками Поттер вылил содержимое флакона в думосбор, и, переглянувшись, они опустились в чужие воспоминания.
Сначала Геллерт вообще не понимал, что происходит, и почему они видят именно эти воспоминания: Снейп, еще совсем ребенок, общается с двумя девчонками; какие-то его тяжелые школьные будни; разборки с другими детьми; ссоры с отцом Гарри (его Геллерт сразу узнал: сходство было невероятное); Снейп увлекается темными искусствами; переходит на сторону Волдеморта… Может, для Поттера это имело какой-то смысл, Геллерт же терял интерес. Вдруг, в воздухе мелькнула ослепительная вспышка белого света. Геллерт подумал, что это молния, но Снейп упал на колени, и палочка вылетела у него из рук.
— Не убивайте меня!
— Я и не собирался.
Перед Снейпом стоял Альбус. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки, дорожная мантия развевалась на ветру. Он выглядел моложе, чем на портретах, которые Геллерт видел после освобождения из Нурменгарда, но гораздо старше, чем в их с Геллертом последнюю встречу. Здесь, в его изрезанном морщинами лице еще можно было узнать мужчину, который победил его на той проклятой дуэли, того юношу, что так бесстыдно сжег его сердце тем летом. От звука его голоса сердце тоскливо завыло в груди.
