— Залезай. Вон видишь скобу? Вот на неё вставай. Я пострадавшего сейчас подниму.

Юля не знала, как поступить. Но отказаться от помощи в данной ситуации было нельзя. Если военные не узнали её, то отказ мог навести подозрения.

— В машине кто-нибудь остался? – Спросил человек с автоматом, сидящий на броне.

— Нет. – Ответила Юля и начала подниматься на крышу БТРа.

— Соловьёв, проверь. – Сказал он, помогая девочке забраться. Один из бойцов, сидевших наверху слез и направился к машине. Солдат посмотрел в салон, заглянул в кабину, что-то там сказал и вернулся к, стоявшему на дороге, БТРу.

— Всё чисто. Поехали. – Оба солдата забрались на броню, и бронетранспортёр поехал по дороге.

***

Всё плыло перед глазами, затем стало темно и тихо. Я ничего не успел подумать, как вдруг в уши проник шум мотора, шорох гравия под колёсами, обрывки разговора. Ветер мягко обдувал меня, а машина иногда подпрыгивала на больших ухабах. Я с трудом открыл глаза: небо с маленькими кучевыми облаками, похожими на вату, мелькающие верхушки деревьев. Я осторожно осмотрелся, и ситуация мне не понравилась: двое военных держали Юлю на прицеле, ещё один повернулся ко мне и сказал:

— Сталкер, не дёргайся. Лишнее движение и я стреляю. — Он направил свой автомат на меня.

— Куда хоть едем, скажи. — Сухо спросил я.

— Восточный кордон. — Ответил солдат.

БТР въехал на площадку перед наружным шлагбаумом. Из маленького домика, размером в одну комнату, вышел дежурный. Человек осмотрел прибывших гостей и пленных, что-то довольно хмыкнул и звучно крикнул.

— Пропустить!

Полосатую, деревянную перекладину подняли, и бронетранспортёр покатил по дороге, выложенной серой плиткой. Бронемашина остановилась недалеко от центрального здания. Это было небольшое кирпичное строение. Недалеко от него расположилась столовая. Там же находилась комната для допроса, где мне уже довелось побывать, и именно там я впервые познакомился с Юлей. По другую сторону дороги стоял небольшой сарай, где находились автомобили. Больше на базе построек не было, остальное пространство занимали палатки, где ночевали солдаты. Больше здесь ничего строить не стали. Близость Зоны всегда создает нестабильность. Никто не знает, когда она расширится или когда будет прорыв мутантов. В этом случае сюда будет стрелять артиллерия, прикрывая отходящих солдат.

Военные начали сгружаться с БТРа. Мы с Юлей спустились последними под пристальным взглядом автоматных зрачков. На земле нам связали руки, и подошедший командир базы приказал, чтобы меня отвели в камеру, а Юлю в центральное здание. Двое военных взяли меня за руки, и повели к зданию, в котором находилась столовая. Третий шёл сзади. Мы зашли внутрь: сразу запахло едой и сыростью. Как оказалось в этом здании есть подвал. Солдат открыл первую дверь, и мы оказались перед небольшой узкой лестницей. Два лестничных марша и перед нами появился небольшой зал с двумя камерами и столом около стены. По лестнице зашуршали шаги, и в зал вбежал четвёртый вояка. Он жестом подозвал одного из моих конвоиров и так же жестами объяснил ему что-то. Я не смог понять, что именно. Двое солдат развернули меня лицом к камерам, а спиной к говорящим военным. Всё происходило без единого слова. С меня скинули плащ. Комбинезон снимать не стали, а просто сняли всё, что можно было снять. Один военный побросал все мои вещи в брезентовый мешок и отнёс в угол зала. Меня тем временем повели к камере. Что-то больно кольнуло в шее, и всё поплыло перед глазами.

***

Юлю привели в небольшой кабинет. Здесь стоял стол, на котором расположился ноутбук. Рядом примостились несколько стульев. Юля здесь никогда не была, хотя и жила некоторое время на кордоне. Возможно, военные посчитали, что непростительной наглостью будет приводить незаконно проживающую девочку в штабной кабинет. К остальной базе она доступ имела, но в основном спала в кабинете у отца. Кабинет Николая тоже был в этом здании, но ближе к выходу. Он хоть и имел маленькие размеры, но раскладушку вместить смог.

Около самого большого и удобного стула, лицом к окну стоял человек. Он и распорядился привести её сюда. Девочку усадили на дальний стул. Руки по-прежнему были связаны, и Юля положила их на колени. Почему-то теперь ей не было страшно в отличие от поездки на БТРе. Сзади хлопнула дверь, и в комнате осталось три человека: Юля, командир базы и охранник у двери. Девочка не видела его, но знала, что он стоит здесь. Человек у окна повернулся. Это был мужчина лет сорока. С сединой в чёрных волосах и с небольшими усами.

— Меня зовут майор Стрелецкий. Я рад, что мы наконец-то встретились, потому что иначе все усилия были бы потрачены впустую.

— Зачем я вам? — Спросила Юля.

— Ты угроза. — Спокойно ответил майор.

— Угроза? — Спросила девочка. — Вы просто ничего не понимаете: не понимаете Зону, боитесь её, боитесь, что найдут виновных в её образовании, поэтому боитесь понять….

— Хватит! — Гаркнул Стрелецкий. — Это ты ничего не понимаешь. Зона не заповедник, а ты не его смотритель.

— Я не говорю, что Зона похожа на заповедник. — Ответила Юля. — Я говорю, что вы боитесь того, что все узнают правду.

— Правду?

— Я знаю, чем вы занимаетесь в Зоне. Поэтому вы меня и взяли.

— Я ничем не занимаюсь, кроме командования этим блокпостом. — Ответил майор.

— Да. Но и не вы придумали эту операцию.

— Только часть. Ты появилась у нас на базе, когда я был в отпуске. Меня замещал Кузнецов. А он был любителем всяких странных людей, вот и оставил тебя, не зная какую угрозу ты можешь нести.

— Когда я жила на Кордоне никто не погиб! – Юлю поразила такая наглая ложь. Стрелецкий либо врёт, либо просто не понимает, что говорит.

— А те два отряда?! Один попал под Выброс, а второй уничтожила ты! – По лицу майора было видно, что он на грани срыва. Но военный держался из последних сил. Девочка не знала, что ответить. В тот раз произошло много того, чего она сама не до конца поняла. Юля отвернулась от командира базы. Её взгляд остановился на охраннике у двери. Военный стоял, опустив глаза. Похоже, парень крепко задумался, или ему просто невыносимо видеть происходящее. Не отводя глаз от охранника, Юля сказала.

— Они заставляли меня идти на Кордон, а я не хотела.

— И поэтому нужно было их убивать, так?

— А у вас есть другие варианты?

Внезапно солдат у двери поднял автомат.

— Рядовой! Приказ поднять оружия я не отдавал! – Стрелецкий заметил, что охранник направил ствол на него.

В помещении гулко раздался одиночный выстрел. Вылетевшая гильза ударилась о стену и откатилась к ноге стрелявшего. Охранник моргнул. Теперь его взгляд стал более осмысленный, чем минуту назад. Он осмотрел кабинет и заметил тело командира. Руки привычным движением подняли автомат. Солдат прицелился в Юлю. Девочка сидела спокойно, как будто бы ничего не произошло. Постепенно до солдата начало доходить. Он вынул рожок: в нём не хватало двух патронов. Охранник передёрнул затвор, на землю выпал ещё один патрон. Военный хотел подобрать его, но увидел гильзу у ботинка.

— Ты убил его не по своей воле. – Сказала Юля и вышла из кабинета. Охранник подошёл к окну. Оно выходило на внутренний шлагбаум и укрепления. А за ними простиралась Зона. Странная и пугающая. Военный не понимал, почему туда ходит много людей, рискуя больше, чем любой экстремал в мире. Зону нельзя отнести к экстремальному спорту или профессии. Нет такой категории, под которую попадали бы походы в Зону.

Военный пригляделся: там далеко, около километра отсюда, что-то темнело. Для верности он взял бинокль, стоявший на подоконнике. При многократном увеличении было видно, что это идут люди. В разных одеждах, вооружённые разным оружием. Их было много. Солдат побежал в комнату радиосвязи.

***

Я очнулся в одной из камер. В помещении был только один военный. Я увидел его краем глаза. Ужасно болела голова. Не зная, что они вкололи мне, но надеясь, что это не яд, я достал свой ПДА. Можно считать везением то, что меня не тщательно обыскали. Я перевернулся на живот. Нара была голой: поскупились даже на плесневелый матрас. Вообще в помещении уютом не пахло. Я на ощупь набрал на клавиатуре «06» и отправил это сообщение Комару. Он разберётся, что этот код значит. Нужно было как-то выбираться, но я не представлял как. Я не понимал, почему машина перевернулась. На «периметровке» не должно было быть никаких препятствий или машин. Но это сейчас не так важно. Что было, то прошло. Анализировать буду на пенсии. Я усмехнулся своим мыслям и снова погрузился во тьму.