Никита чувствовал себя извращенцем, занимающимся сексом с резиновой куклой. Под ним, на рабочем столе, раскинув длинные платиновые волосы, извивалась и стонала Инга. Совершая методичные движения, он старался не смотреть на свою пассию. Ни страсти, ни желания, чисто механика.

Меж тем сладострастные крики девушки только усиливались. Ее грудь огромных размеров качалась из стороны в сторону словно желе. Соски расплылись в бесформенные пятна, и Ник не мог избавиться от ощущения, что в любой момент – это творение хирургов может лопнуть, как воздушный шарик.

Поморщившись, он перевернул любовницу спиной к себе. Вошел и продолжил монотонные движения. Ощущения – их практически не было, только едва уловимое приятное трение. Он хотел поскорее закончить, но желанная разрядка так и не наступала.

Инга покрутила попкой:

– Да, да, да котенок, ты лучший!

Ник скорчил кислую рожу и с ожесточением ускорился. Пассия закричала, изображая бурное удовольствие. Что изображала – сомнений не было. Он уже не мальчик, чтобы вестись на такую пошлую лесть. А вот что их услышат в офисе, и потом за спиной будут хихикать – не хотелось. Хорошо, что сейчас конец рабочего дня, и основная часть сотрудников разбрелась по домам. Но хватит и одной любопытной рожи, чтобы растрезвонить на всю контору про игры босса.

Он вышел из любовницы, отошел в сторону, налил себе в стакан виски, жестом указав – продолжай. Может таким способом получиться ее заткнуть. Та плотоядно улыбаясь, покачивая бедрами, встала на колени и принялась усердно работать ртом.

Гигантские губы любовницы, как две громадные гусеницы проглотили член. Ник ощутил себя в плену резинового рта. Сделал большой глоток виски, отвернулся к окну, пытаясь сосредоточиться на ощущениях. Ему нужно было просто снять напряжение, на большее он не рассчитывал. Но даже разрядиться – теперь оказалось проблемой. Член всегда стоял, готовый к бою, а вот эмоций, желания не было.

Уже далеко не первый раз у него не получалось кончить. Росло раздражение, неудовлетворенность жизнью. Выводило из себя абсолютно все. Хотелось секса, чтобы срывало голову, чтобы желание затмевало рассудок, а меж тем он плавал в резиновом желе губ своей подружки.

По факту, вся его теперешняя жизнь напоминала любовницу – такая же искусственная. Не было настоящих ощущений, верных друзей, их заменили зависть, лицемерие, корысть. Кажется, бабок полно, весь мир открыт, а где оно счастье? Где купить хоть крупицу честности и порядочности, не говоря уже о самом счастье. Его как с каждым днем убеждался Никита – не существует.

Люди врут, себе, друг другу, живут в своих сказках. Боясь признаться, что их жизнь – лицемерие и ложь. А еще балом правит корысть, заставляя их подлизываться, петь дифирамбы, ради своей выгоды.

Задумавшись, он на время даже забыл, что любовница продолжала усердно отрабатывать. Кто он для нее? Счастливый билет? Мешок с баблом? Впрочем, и она для него, лишь пустое место, игрушка для утех. И чего теперь содрогаться, сам ведь оплатил весь тюнинг. Только бы не слышать ее нытья. А теперь можно «любоваться» на результат своих инвестиций.

Может заменить ее? Заплатить за услуги и отправить на все четыре? А что измениться? Искать новую, привыкать к ней, опять все заново, круг замыкался. Нет смысла менять шило на такое же дрянное мыло.

Инга вначале тоже была скромной студенткой, смотрела ему в глаза, пела о любви, а потом, учуяв запах бабла понеслось. Сиськи, губы, СПА, косметологи, пластика… и ни грамма искренности.

– Хватит, собирайся, иди домой, – Ник отстранился, спрятал стоящий член в штаны, сел в кресло. Неудовлетворенность нарастала еще сильней. Надо будет попробовать сегодня с другой, вдруг получится.

– Котик, ты был на высоте, – одеваясь, Инга продолжала призывно сверлить его глазами.

Ага, намек, отработала – заплати. Товарно-денежные отношения, чтоб их. Ник не удержался и сплюнул в стоящее рядом мусорное ведро.

– Я перечислю тебе пару рублей на мелкие расходы.

– Мой щедрый герой, – любовница подошла и оставила отпечатки утиных губ на его щеках. Потом резво достала айфон и стала щелкать их. – Совместное селфи с любимым для инсты. Пусть все обзавидуются!

– Инга, хватит, иди уже! – Ник вскочил с кресла, еще одна минута, и он придушит монстра, сотворенного своими руками.

Та послушно подобрала оставшиеся вещички, послала воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Вздохнув, он налил себе еще виски и выпил залпом. Жизнь сливалась в одно серое пятно. Одно и то же каждый день никакого разнообразия, ноль эмоций. Кажется, он уже увидел и перепробовал все. А дальше что?

Просидев еще около получаса в кабинете, изрядно приложившись к виски, Ник вызвал машину и водителя. Пошатываясь, направился к выходу, погруженный в пьяные невеселые мысли, ко всему прочему, сокрушаясь, что стояк так и не прошел, он брел по пустынному коридору.

Один миг и пол под ногами начал уплывать, еще секунда и он уже валялся в горизонтальном положении.

– Что за?… – Никита огляделся по сторонам. Прижимаясь к противоположной стене коридора, стояла уборщица в черной униформе и уродливом цветастом платке на голове. Женщина судорожно сжимала швабру в руках, в бесцветных глазах явно читалось одно – страх.

Запинающимся голосом она промямлила:

– Никита Сергеевич, вы не ушиблись? Вам помочь? Простите меня, я не специально, вот убиралась, а тут вы… – она сняла резиновые перчатки, отложила в сторону швабру, и поспешила к нему, намереваясь помочь встать.

Боли не было, лишь пятая точка давала о себе знать. Смачно выругавшись, он проигнорировал протянутую руку и кое-как поднялся. Осмотрел себя со всех сторон, насколько мог, сзади расплывалось мокрое пятно.

– Неуклюжая дура, посмотри, во что ты превратила мой костюм?

– Я…я… не хотела… прошу прощения! Я лишь убиралась… – растерянная уборщица продолжала сверлить его своим испуганным взглядом.

– Испорченный костюм вычту из твоей зарплаты. Следующий раз будешь думать головой, и хоть изредка включать свой скудоумный мозг, – раздражение росло еще сильней. Теперь вместо клуба придется ехать домой. Прощай, надежда подцепить девку и расслабиться.

– Но, Никита Сергеевич, прошу вас! У меня… – дальше он не стал слушать, что там лепетала уборщица.

– Скажи спасибо, что еще не уволил тебя, неумеха, – бросил на прощание, и спустившись на подземную парковку, сел в ожидающую его машину.

– Приветствую, Босс! Куда едем? – водитель ожидал указаний.

– Домой, – можно было заехать в бутик по дороге, переодеться, а дальше гуляй душа. Но идиотка испортила настрой.

Никита решил, что если уж сильно припрет, можно заказать на дом девку из эскорта, по факту все они одинаковы, всем нужны только его бабки и разницы нет.

Александра смотрела вслед удаляющемуся шефу, на его заднице красовалось огромное мокрое пятно. Несколько разводов были и на ногах. Можно ведь сдать в химчистку или она сама бы руками отстирала, он бы и не заметил. Так, нет же, обозвал, поиздевался, а теперь еще и отрабатывай.

Он нажрался, поскользнулся, ноги-то не держат, а теперь ей расплачиваться. Вон как разило спиртным, и язычок то заплетался, а что она докажет, кто ее простую уборщицу слушать будет! Миром правят мужики-козлы. Саша вздохнула, домыла пол, сложила инвентарь в подсобку, переоделась и опустив голову, поплелась домой.

На улице уже темнело, поднимался сильный ветер, и пахло дождем. Скорее всего, ливень будет, ну и пусть, не впервой мокнуть. На автобус было жалко денег, их и так не было. До зарплаты неделя, Сенька забрал все до чего могли дотянуться его трясущиеся руки. А тех копеек, что остались, едва хватит на хлеб и самую дешевую крупу.

В тысячный раз за последнее время она задавала себе один и тот же вопрос: «Зачем я живу?». Что она видела в жизни за свои 27 лет? Сначала издевательства в интернате, бои на выживание. А потом замаячила надежда, дали маленькую комнатушку в семейном общежитии. Как-никак своя жилплощадь. Пошла работать продавцом, появился ухажер Арсений.