Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Полагаю, ваш план следует проработать до мелочей, – заметил полковник.

Азеф пошел дальше.

– Если вы и я будем держать свои обязательства и не утаивать друг от друга даже мелкой информации, наш план восторжествует, – уверенно сказал Азеф. – Надо, чтобы вы его утвердили у министра, а то может возникнуть ситуация, которую вы своей властью решить не сможете. Мне ошибка будет стоить дороже, чем вам.

И окрыленный Герасимов отправился с докладом к Столыпину.

Узнав о предложении, Столыпин вначале заколебался – дело было необычное, сложное. Он подробно расспрашивал Герасимова о всех деталях новой идеи, видимо, боялся, что маленькие неприятности могут привести к большой трагедии. Он имел право на сомнения, потому что охота повелась бы и за ним, именно его голова была поставлена на карту, и, случись какая-нибудь погрешность или неожиданность, он бы ее лишился. Но опытный жандарм, мастер акций и провокаций, уверял, что при четкой постановке дела все случайности исключены.

– Я взял такое ручательство с Азефа, Петр Аркадьевич, – убеждал Герасимов и, пока Столыпин колебался, какое решение принять, пояснял:

– Вы же знаете, что в Боевой организации строгая дисциплина, ни один боевик не рискнет выступить без санкции руководителя. Кроме того, есть одно серьезное обстоятельство, о котором сообщил мне Азеф…

– Какое?

– Когда идут подготовительные работы, боевики, по правилам организации, выходят для наблюдения без оружия – если их случайно задержат, чтобы это не стало уликой в случае ареста. В свою очередь, мы усилим меры полицейского контроля, опасность сведем к нулю.

– Вам хорошо рассуждать, – заметил Столыпин, – за вами ведь боевики охотиться так рьяно не станут.

– Если бы охотились, я согласился бы находиться под контролем полиции и Азефа, – ответил он. – У нас хороший план, Петр Аркадьевич. Главное его достоинство состоит в том, что он реален.

– Хорошо, – был ответ, – я согласен.

Когда Азеф узнал, что Столыпин согласился с его планом, он еще больше оценил его мужество. Не каждый сановник смог бы рисковать собой, чтобы помочь полиции бороться с революционерами, ступившими на тропу войны. Не каждый смог бы жить и работать, зная, что его на каждом шагу поджидает опасность. Хотя Азеф и Герасимов уверяли Столыпина в том, что все неприятности сведены к минимуму, опасность все же оставалась. Кто мог поручиться, что не произойдет маленькая оплошность? В жизни часто бывают невероятные случайности.

Такого же мнения были и боевики, которые никак не могли подкараулить ненавистного Столыпина. Их постоянно преследовали неприятности. Как только они проведут подготовительную работу и расставят на разных местах группы наблюдения, следя за проезжающим министром, они видят крепкую охрану, мешающую подобраться к намеченной жертве.

Когда требовалось, Герасимов пускал опытных филеров, а так доверял дело «брандерам» – неумелым филерам, которые обязаны были спугнуть революционеров.

Боевики «брандеров» замечали сразу. Только дурак мог не заметить филера, севшего ему на хвост. Только слепой мог не узреть такого неопытного полицейского, обнаружившего себя.

Спугнутые наблюдатели сообщали об активизации полиции. Докладывали Азефу, который разводил руками:

– Не пойму, как такое возможно? Наверное, вы ошиблись, устали…

Но сообщения первых подтверждали другие. И тогда Азеф, как руководитель, принимал решение:

– Если полиция напала на след, наблюдение следует прекратить и ждать лучших времен.

В спешке боевики покидали столицу, бросая конспиративные квартиры, нанятые экипажи и лошадей оставляя на произвол судьбы, теряя деньги, затраченные на них. Своя шкура была дороже денег, поступающих из партийной кассы.

После каждой осечки собираясь в Финляндии, они приходили к выводу, что полиция заметила их случайно, что никаких оснований тревожиться нет, а надо составить новый план и опять приниматься за дело, которое непременно должно привести к удаче.

Правда, Азеф рассуждал иначе:

– Полиция слишком хорошо изучила все наши старые приемы. И в этом нет ничего удивительного: ведь у нас все те же извозчики, те же торговцы… А ведь фигурировали они еще в деле Плеве…

Он твердо придерживался намеченного плана, одобренного Герасимовым и Столыпиным, который должен был развалить Боевую организацию эсеров – грозную силу русской революции.

Взрыв на Аптекарском

Долго террористы охотились за Столыпиным. Долго им это не удавалось. Наконец добрались.

Произошло это на даче, которая хорошо охранялась и куда, казалось, боевики не посмеют сунуться.

Что же представляла собой казенная дача на Аптекарском острове, о которой столько упоминается в нашей истории?

Она была двухэтажная, деревянная, уютная. Большой сад, прилегающий к ней, ограждался глухим высоким забором. В саду – оранжереи, лужайки, цветники, тенистые липы.

В то субботнее утро на даче был обычный приемный день. Записавшиеся пришли к премьеру правительства с просьбами.

Направляясь в свой кабинет, Столыпин встретил Горбатенкова, агента Петербургского охранного отделения, дежурившего на даче. Он знал, что Горбатенков не раз принимал участие в задержании вооруженных преступников, и Петр Аркадьевич заговорил с ним на интересующую их обоих тему.

– Как же вы выделяете в толпе террористов? – спрашивал Столыпин у агента. – Так ли они заметны? И вообще, скажите, возможно ли распознать в толпе такого человека?

– Ваше сиятельство, конечно, заметить их можно, – отвечал Горбатенков, польщенный, что к нему обратился сам министр. – Они обычные люди, как все, но слишком напряжены и своим состоянием выдают себя. Некоторые говорят, что террористы все равно как злобные разбойники и очень страшны. Поверьте, это не так. На вид, ваше сиятельство, они очень порядочные люди, вежливые, но никто не знает, что у них на уме…

– Мне говорили, что вы участвовали в задержании людей такого сорта и потому должны знать, какие они на самом деле.

– Они все разные, ваше сиятельство. Я их просто чувствую. Наверное, так гончая чувствует зверя…

– Что ж, похвально.

Столыпин направился в кабинет, где обычно принимал посетителей.

Мог ли предполагать опытный агент охранного отделения, что в ближайшие часы ему придется столкнуться лицом к лицу с террористами и преградить им дорогу в этом же коридоре, где не так давно, в самом начале очередного дежурства, он беседовал со Столыпиным…

Время приема подходило к концу. В начале четвертого к даче подкатили карета и лакированное ландо, запряженные отменными лошадьми. Обычная карета, похожая на многие, что подъезжали к дому, обычное ландо, ставшее за каретой.

На верхнем балконе, нависшем над входом, сидели дети Столыпина – маленький Аркадий и средняя дочь Наташа. С Адей, как ласково называли в семье мальчика, играла няня – молодая воспитанница монастыря. Мальчик первым увидел подъезжавшую карету и, отложив игрушки, внимательно наблюдал за ней. Все дети без исключения любят движущиеся экипажи и смотрят на них как зачарованные.

Заметив взгляд мальчика, повернулись к приезжим и Наташа с няней.

Они увидели, как из кареты вышли и направились к дому три человека – один во фраке, двое в жандармской форме. Шли быстро, и было видно, что они спешили. Первым шел жандарм, державший в руках большой портфель. Швейцар, стоявший у входа, преградил ему дорогу:

– Господа! Запись на прием к министру прекращена!

– Мы по срочному делу, – сказал тот, что с портфелем.

– Министру потребуется два часа, чтобы принять записавшихся, и было сказано, что больше никого принимать он не будет, – пояснил швейцар.

– Мы по делу, не терпящему отлагательства… – продолжил жандарм.

Мужчина во фраке, вышедший из-за его спины, оттолкнул старика швейцара, все они, словно ждавшие этого момента, вошли в дом и быстро направились в коридор, к кабинету Столыпина.

Швейцар крикнул:

– Стойте, господа! Стойте!

24
{"b":"663243","o":1}